Нам объявили, что началась война…

Жителю Прииртышского Сабиру Таштамировичу Кульмаметову было всего девять лет, когда пришла страшная беда. Прочитаем фрагмент его воспоминаний… Без комментариев.
«Я родился в 1932 году в деревне Нерда Байкаловского сельсовета. Мама умерла, когда мне не было и года. И остались мы с отцом, шестеро ребятишек, мал мала меньше. В памяти осталось голодное детство.
В предвоенном году я пошёл в первый класс. В деревне была начальная школа – двухэтажный дом, из которого выселили богача. На первом этаже жили два учителя. Моего учителя звали Хавый Атыков. Однажды летом учитель вынес на поляну стол, собрали односельчан. Приехал мужчина из Байкалово, который и объявил, что началась война, на нашу страну напал страшный враг – фашисты.
Мужчин начали забирать на фронт. Моего отца, ему было 49 лет, взяли в трудовую армию, а старших братьев – на фронт. И остались мы, парнишки, одни…
Помню холодную зиму 1941 года. Как бедствовали оставшиеся в деревне старики, женщины и дети! Жили впроголодь, тёплой одежды не было, ходили босиком. Медиков тоже не было, и много ребятишек поумирало от голода и болезней.
Призвали на фронт и наших педагогов. Учить нас прислали женщину из соседней деревни, она занималась со всеми четырьмя классами. Учебник был один на всех у учительницы, а вместо тетрадей писали на старых книгах между строк. Вместо ручек в ход шли гусиные перья. Пользовались самодельными чернилами, сделанными из сока свёклы и волчьих ягод. Учились мало, как появлялась возможность, шли работать, помогать колхозу.
Землю приходилось пахать на конях и коровах. До войны в колхозном табуне насчитывалось более ста лошадей, остались из них лишь единицы. Вокруг деревни тогда развелось много волков, они наносили большой урон хозяйству.
Моим сверстникам пришлось рано взрослеть. Ребятишки на конях боронили и подтаскивали сено в стога, развозили навоз на поля, вручную собирали колоски. Как могли, помогали фронту и пожилые люди, пока хватало сил, сеяли вручную зерно, вили из мочала верёвки, делали всё, что могли. Доставалось и девчатам, после трудного рабочего дня они шили кисеты, вязали рукавицы, носки для фронта. Полуголодные, уставшие, они успевали ещё ставить концерты.
Я был привычный к крестьянскому труду (работать начал с шести лет), хорошо ездил на лошади. И бригадир попросил меня подтаскивать сено в копны. После четвёртого класса те ученики, кто жил немного лучше, шли учиться дальше в соседнюю деревню. А мне не оставалось ничего другого, как остаться работать в колхозе. Вот я и пахал на лошади, пока земля не замёрзнет…»