Так значит мы всегда вдвоём, моя любимая

Воскресным солнечным днём 22 июня 1941 года в небольшом юргинском селе Агарак деревенский праздник был в самом разгаре: народные игры и забавы, концертные номера… Активно участвовал в массовом гулянии и Илья Васильевич Батурин со своей семьёй. Вдруг вестовой прибежал, крича: «Война! Война началась!». Всё смешалось. Стихла музыка. Все побежали в химлесхозовскую контору, собрались у репродуктора, стояли и слушали сообщение о том, что германские войска без объявления войны перешли наши границы…
Так агаракцы узнали о начале Великой Отечественной войны. Илья Васильевич Батурин пришёл домой и сразу стал собирать вещи в походный мешок. Плакала мать. Жена Анна Андреевна помогала мужу в сборах. Зашёл сосед Лука Санников: «Тебя не возьмут, у тебя шестеро детей». Илья на это ответил: «Родину надо защищать, а семье государство поможет». Дети стояли в ряд: Клава, Володя, Коля, Вася, Галя. А в зыбке спала младшая, только что родившаяся дочка Зоя. Наутро Илья Васильевич и другие добровольцы пришли в сельсовет, но им сказали, что вызывать будут по повестке. Седьмого июля новобранец Батурин получил повестку из военкомата.
«Отец достал из вещевого мешка буханку, выложил на стол. Половину подал нам, ребятишкам», – вспоминал Николай Ильич Батурин. Пришёл час прощания. У сельсовета собралось много народа: и призывники, и провожающие. Играла гармошка, звучали частушки, женщины плакали… Мать трижды перекрестила Илью. Подошла машина. Все сели в кузов. Батуриным досталось место у заднего борта. Доехали до дома, где жил Павел Иванович Петухов, директор школы, его тоже забирали на фронт. «Нас тут высадили, мама всё держала отца за руку, не отпускала. Машина тронулась. Их руки разжались, мать с плачем побежала за машиной вместе с другими женщинами. Она очень любила отца и как будто чувствовала, что видит его в последний раз», – со слезами в голосе рассказывает дочь Клавдия Ильинична Сергеева.
Писал Илья Васильевич с фронта часто, но как-то три месяца не было от него никаких вестей. Мать плакала с причетами, жена тоже вся извелась: уж не погиб ли? Наконец пришло письмо: «Выходили из окружения, в одном из боёв был ранен, кость не задело, пришлось немного полежать в госпитале».
Воевал И.В. Батурин в Карелии, в морской пехоте Балтийского флота в звании сержанта. Бойцов высаживали с корабля на плацдарм, который нужно было удержать. Порой участок суши был неблагоприятен для наших солдат, немцам было удобно выбить их с этого плацдарма. Сколько красноармейцев здесь полегло… На фронте Илья Батурин вступил в ряды ВКП(б). Защищая Ленинград, стояли в обороне. Выслал фотографию – волосы седые. Сражался он храбро, характером обладал мужественным, волевым. Настоящий сибиряк!
А в тылу нелегко приходилось его жене, Анне Андреевне. Ей было 34 года, когда Илья Васильевич ушёл на фронт. Старшей дочери Клаве – тринадцать лет, Коле – десять, Володе – восемь лет, остальные совсем маленькие. Только мужа проводила, поспела кошенина, а она от родов едва оправилась. Сама роста небольшого, а работала, казалось, без устали, трудолюбивой была. Могла косить и метать. Место покоса болотистое, кочковатое, вода под ногами хлюпает. Старших детей с собой брала. Лошадь копны возит, а они на носилках сено таскают к стогу, от лошади не отстают. В это же время и на пекарне работала. Пекарем был Иван Кузьмич Семёнов. Вдвоём трудились, делали в день две выпечки. Нужно было воду носить, дрова колоть, мешки с мукой таскать. Потом её напарник на фронт ушёл, осталась одна. Надорвалась, заболела.
Люди в войну добрые были, помогали друг другу, вместе переживали трудности, всем жилось нелегко. Марина Батурина ездила в Омутинку за солью. «Возьмёшь стакан, – вспоминала Анна Андреевна, – и идёшь к ней за солью, не отказывала нам. Спичек не хватало. Выйдешь на улицу, смотришь, у кого печь топится – идёшь спичек просить. Делились последним. Одна на всех беда была – война!». Сколько бессонных ночей провела солдатка в годы одиночества в военную пору, думая о муже, о детях, о том, как преодолеть голод и нужду, как жить дальше. Оплакивала четырёхлетнюю умершую Зою.
На женские плечи легла забота о заготовке дров, сена для коровушки-кормилицы, огородные работы. Старшие дети, Клава с Николаем, помогали. Однажды, придя с покоса, похвалилась дочери Клаве: «Колька косит, как мужик!», а ему лет двенадцать было. Клаве, самой старшей, в страду матери надо помочь и младших умыть, покормить, в школу отправить, постирать на них, мать-то весь день на работе. На току и на участке пришлось поработать, в поле вместе с другими подростками. Одно время Анна Батурина доила химлесхозовских коров – тридцать голов, за телятами ухаживала. Утром сыновья, Коля и Володя, по холодной росе гнали телят на пастбище, матери помогали.
На производстве сочувствовали солдатской жене, старались как-то поддержать её семью. Доверяли Анне сепарировать казённое молоко, по два коромысла каждый день приносила она домой. Сливки сдавала, а пахту детям пить разрешали. Как и все односельчане, Батурины помогали фронту: вязали рукавицы и носки, шили кисеты, сушили картошку… Вставала рано солдатка, ложилась поздно, да ещё подчас уснуть не может: всё вспоминается довоенная жизнь, приходят мысли о годах, прожитых с любимым мужем. Вдруг вспомнится, как в 1927 году венчались с Ильёй в высокой белокаменной церкви Рождества Христова. Нарядные, красивые, молодые, стояли они перед батюшкой, обещали быть верными друг другу в горе и в радости – вместе на всю жизнь. Казалось, не было счастливей этой пары! А судьба готовила им испытания немалые…
Сначала – раскулачивание и ссылка отца и братьев Анны Андреевны. Позднее – осуждение Ильи Васильевича по клеветническому доносу, обвинение в спекуляции – конфискация имущества. Но вскоре оговор был разоблачён, из Москвы пришёл приказ: «Оправдать, имущество вернуть!». Пострадал напрасно, а ведь человеком он был незаурядным, умным, грамотным. Одним из первых вступил в колхоз имени Сталина, избирался председателем. Был членом исполкома сельского совета. Как председатель, прокладывал первую борозду при вспашке, шёл с первым прокосом на сенокосе, вставал у барабана при обмолоте хлеба. «Работать он умел и любил, и воюет, конечно, не жалея себя», – раздумывала Анна. Недаром его уважали в селе, даже старшие по возрасту называли по имени-отчеству, шли к нему за советом. А как радовались дети, когда он приходил с работы или приезжал домой с лесозаготовок с Урала, куда его посылали вместе с другими агаракцами! Привозил гостинцы. Он всегда умел хорошо зарабатывать, потому что трудился на совесть. Детей они с мужем не баловали, но следили, чтобы они были сыты, обуты, личным примером приучали к труду. Как им было хорошо вместе, большая дружная семья!
Не спится Анне. Вновь наплывают воспоминания. Конечно, Илья тогда затаил обиду на соседа, оговорившего его, но мстить не стал. Решил уйти из колхоза, уехал в Кировск Мурманской области, работал забойщиком в шахтах. Анна считала, что должна быть рядом с мужем. С сыном Колей приехала к нему, стала работать в шахте откатчицей. Васю и Володю оставила на старшую дочь Клаву и свою мать. В отпуск они приезжали в Агарак, чтобы заготовить на зиму дрова, сено. Илья перевыполнял норму выработки на 230–240 процентов! Участник стахановского движения, в 1939 году он был награждён знаком «Отличник социалистического соревнования». Коля ходил в школу. Родилась дочка Галя. В 1940 году они вернулись домой, устроились на работу в химлесхоз. В феврале 1941 года Илья был назначен мастером участка. Опять они вместе, вся семья! Казалось, ничто больше не может помешать их счастью. И вдруг – война! Проклятая! Разлучница! Когда же она закончится?
Слёзы застилают глаза солдатки. А впереди не одна ещё бессонная ночь…
В каждом доме, в каждой семье, матери, жёны жили мечтой о долгожданной Победе! Но не суждено было дожить до Победы Илье Васильевичу. Командир расчёта 3-го стрелкового батальона 3-ей бригады моряков Краснознамённого Балтийского флота И.В. Батурин погиб 30 июня 1944 года на поле боя, близ деревни Видлица Олонецкого района Карело-Финской ССР, где и был похоронен. 21 июня 1944 года он написал последнее письмо. В нём сообщал: «…Жизнь моя меняется, идём в бой». Это был один из так называемых «сталинских ударов» 1944 года.
Иван Васильевич, безусловно, понимал, что это будет за бой. Он прислал домой письмо-наказ: «...Если что со мной случится, помни о нас всегда, как мы жили, Нюра, и не обижай детей... Также милым моим и родным деткам: первое – слушаться свою родную маму, второе – не позорить свою фамилию и иногда вспоминать своего папу…, и носить имя и фамилию так, как вспоминали лично вашего папу. Очень жаль, что не пришлось вас воспитывать, как подобало бы. Возможно, письмо пишу последнее, то мой наказ для вас должен остаться навеки в душе. Нюра, можно полагать, мы будем бить врага и останемся живы, а всё же наказ вам я решил написать». Это письмо читал Коля, все стояли и слушали.
Анна Андреевна через три года ожидания и надежд, в июле 1944 года, получила похоронку – и не было большего горя в её жизни. В доме стоял плач.
Не нужны здесь слова!
Вместе с нею скорбят,
Восковыми слезами горят
Поминальные свечи…
Детей она вырастила, выучила, и прожили они жизнь достойно, выполняя наказ погибшего на войне отца. А тогда, в День Победы, радость смешалась с горькими слезами. Дочь Ильи Васильевича Галина Ильинична Алексеева (Батурина) и его внуки побывали в Карелии, нашли братскую могилу, где похоронен их дорогой отец и дедушка. На стене мраморная плита со словами: «Нас здесь 1242 солдата Великой войны».
Светлая им память! Потомки отважного воина-освободителя свято чтут семейные и гражданские традиции. Для Анны Андреевны до конца жизни День Победы был днём тяжёлых воспоминаний.
На усталом лице ряд морщин,
Не найти цвет волос средь седин,
Потерялся с годами…
Я вот стала седой,
Ты ж всё тот, молодой,
Ничего не исправить,
Остаётся лишь память!