«Маленький рассказ о большой жизни моей сестры»...

Этот заголовок украшает обложку обыкновенной ученической тетрадки «в клеточку». Красивым почерком жительницы райцентра Надежды Ивановны Кошелевой исписаны почти все страницы. Слова, идущие от самого сердца, из глубины души, пропитанные теплотой и нежностью – именно так хочется назвать незатейливое повествование автора, посвященное старшей сестре – Анастасии Васильевне Белевской... Создалось впечатление, что слушаешь рассказчицу «вживую», – настолько достоверно здесь передано то, что было, но быльем не поросло...

«Совсем скоро, а точнее - 20 октября, моя сестра Анастасия отметит вековой юбилей. Может быть, кто-то скажет или подумает: «Видимо, легко жила, сладко ела, мягко спала, если дотянула до столетней отметки». Вот я и захотела рассказать, что выпало на её долю, как и тысячам других женщин старшего поколения – нашим матерям, сёстрам, бабушкам...

Родилась Тася в деревне Слободская Омутинского района, которая приткнулась на высоком берегу реки Вагай. А выбрали это местечко крестьяне из западных губерний России, когда в конце 19 века шли обживать богатые сибирские земли. Своего отца сестра не помнит. Слишком маленькой была в то время, когда генерал Колчак силой уводил молодых парней вглубь Сибири, где от голода и эпидемий большинство из них так и сгинули, найдя последний приют в сырой земле. Не обошла эта горькая участь и Тасиного родителя. Не по своей воле сделал он вдовою свою жену, оставив с крохотной дочуркой на руках...
Шли годы, жизнь продолжалась – нелёгкая, крестьянская... Посватал молодую женщину мой отец Иван Иванович, отслуживший на царской службе семь лет. Так родилась новая и крепкая семья... Тасю не обижали, но, я думаю, что у каждого человека, которого воспитывал отчим, так и будет сидеть в сердце большая заноза...
Поженившись, молодые отделились от родителей, переехали на ст. Ламенская, где начиналось строительство пристанционного посёлка. В свою очередь, советская власть обеспечила всех желающих земельными наделами для ведения крестьянского хозяйства.
В нашей семье рождались одни девчата, и отец вынужден был брать себе в помощники самую старшую, то есть - Тасю. Будучи малышкой, в дошкольном возрасте, она ездила с ним на дальние делянки, где сеяли хлеб. Сидя верхом на лошади, ловко управляла Карькой во время боронования и сева. «Страшновато было, - вспоминала сестра, - но что делать? Ведь хлеб – это жизнь!». В те годы не жилось спокойно. Когда начали формироваться колхозы, отец свёл на общественный двор корову, лошадь... Но коллективное хозяйство просуществовало недолго, и вскоре распалось. Скот чуть не сгубили, а когда стали принуждать вторично вступить в колхоз, отец категорически отказался. За это его арестовали и увезли в лагеря, где таких бедолаг-смутьянов было великое множество...
Нашу семью выселили из хаты-мазанки, которую родители построили своими руками. А перед этим забрали остатки домашней живности, выгребли все овощи, вплоть до последней картофелины.
Мама с тремя дочерями перебралась в деревянный сарайчик… Но им и там не давали покоя. Стоял октябрь, уже пролетал снег, когда с железными ломами в руках к воротам подошли мужики, чтобы выполнить поручение местной партийной власти - разобрать хлипкое пристанище.
Это стало последней «точкой кипения». Мать закрыла рыдающих детей на замок, взяла в руки топор и вышла навстречу «исполнителям» с соответствующими «непечатными» словами, которые на тот момент были как нельзя к месту (хотя за всю жизнь я не слышала от мамы не единого матерного слова).
- Первому, кто подойдёт, отрублю голову! Потом меня забирайте в тюрьму, а детей – в детский дом! – закричала женщина и замахнулась...
Мужики постояли, опустив глаза в землю, потом молча повернулись и ушли, так как понимали, что это - полнейший беспредел... После того случая маму оставили в покое, а вскоре сердобольные соседи, которых заселили в нашу же мазанку, позвали нас «вместе перезимовать»...
Отца и товарищей по несчастью по решению суда, должны были выслать на Дальний Восток, откуда мало кто возвращался... Но перед отъездом, буквально в последнюю минуту, пришло «помилование» от председателя советского правительства М.И. Калинина. За отца похлопотал его брат, который и отослал прошение в высшие эшелонысоветской власти... Что пережила семья в то страшное врем -, может представить только тот, кто сам побывал в подобной ситуации...
...Тася закончила семилетку в с. Усть-Ламенка и захотела учиться дальше. Но средств не было, ведь семья большая, а кормилец только один - отец. Но тогда и семь классов считались неплохим образованием, поэтому девушку пригласили вести уроки в начальной школе в соседней деревушке.
Спустя какое-то время, моя тетушка переманила Анастасию в Мурманск. Так сестра и перебралась в далёкий город, и там некоторое время работала в школе ликбёза. Потом знакомые помогли устроиться в морской порт, где нашла свою вторую половину и вскоре вышла замуж... Мирная жизнь радовала, молодая семья ждала рождения первенца. Но... 22 июня 1941 года на головы советских людей обрушилась страшная беда. Война! Молодого мужа сразу же мобилизовали на фронт, а сестра, несмотря на своё интересное положение, эвакуироваться не захотела. Ведь все думали, что это ненадолго, фашистов быстро разобьют, и к осени всё станет на свои места. Но война не кончалаь… Подошёл срок, и как только её сын сделал первый вздох и закричал, объявили воздушную тревогу. Началась бомбёжка военного порта и города. Всех, включая роженицу, спустили в бомбоубежище...
...Оправившись после родов, молодая мать снова вышла на работу, а за младенцем стала приглядывать знакомая старушка. Так прошла зима… А однажды сиделка сказала: «Тася, ты мне больше не приноси малыша… Я видела во сне голову Гитлера в уличном туалете. Не к добру это...». В ту же ночь бомбили, а утром на месте бабушкиной избушки зияла огромная воронка. Пришлось прятать сына на работе за занавеской, пока однажды проверяющий из военных чинов не услышал детский плач. «Как?! Война и маленький ребёнок? Почему не эвакуировалась?» – негодовал мужчина и дал сутки на выезд...
Начались дорожные мытарства. Расписания поездов не было и в помине. На запад шли эшелоны с солдатами, а на восток – толпы беженцев, в основном – женщины с детьми. Холодный апрель, все занесено снегом. Привокзальные площади загажены, людей валила дизентерия. Комнаты матери и ребёнка переполнены, да и без больничного обследования детей туда не пускали. В общем, добиралась «перебежками». Если в кассе и давали билет, то не всегда удавалось сесть в нужный поезд. Им, несчастным горемыкам, помогали солдаты, если их эшелон стоял на путях, - они делились сухим пайком, приносили кипяток, помогали попасть в вагон. А ведь сами ехали на верную смерть…
- Будь моя воля, - говорила Настя, - я бы слова «советский солдат» писала только заглавными буквами!
Намучавшись, променяв все свои нехитрые пожитки на продукты, только в мае она добралась до родной Ламенки.
Встретили её мама и младшие сёстры, которые с трепетом стали разворачивать свёрток – посмотреть на племянника. Глянули, а парнишка-то худой, измождённый и… не дышит! Поднесли пёрышко ко рту – колыхнулось слабо...! Живой, слава тебе, Господи! Спасибо русской печке – отогрели мальца, выходили... Вырос мой племянник Александр Иванович Илларионов хорошим человеком - добрым, отзывчивым, работящим и отменным семьянином. Дай Бог ему здоровья и долгие лета за все тяжкие мучения в начале жизненного пути!
Тасю, молодую и грамотную женщину, сразу взяли на работу в заготконтору бухгалтером. Как жену солдата, избрали депутатом сельского Совета. Народный избранник в маленьком посёлке – это как общественный судья, следователь, участковый.... В любое время дня и ночи могли позвать и на семейные разборки, и криминальные дела... Приходилось даже организовывать похороны высланных татар, калмыков... А сколько эвакуированных приехало в наши края! В каждом большом селе – детский дом. Во время войны чужих детей не было - для каждого находился кусок хлеба, варёная картофелина, кружка чая или молока.
Нашего отца на фронт не взяли из-за возраста – почти пятьдесят лет... Мобилизовали на Омский военный завод, где выпускали танки. Так всю войну там и проработал...
До 1944 года Омск был нашей областной столицей, поэтому сестра ежеквартально ездила туда с финансовыми отчётами, а заодно возила родителю «подкрепление» - картошку, мясо птицы или баранину. Мы сами обходились простецкой едой, в первую очередь старались поддержать отца. И, чего греха таить, – если бы не домашние продукты, он мог и не выжить. Тогда от голода и болезней люди умирали сотнями...
Много чего пришлось пережить моей Тасе в военные годы, как, впрочем, и многим её ровесникам. Финансами заготзерно обеспечивал банк в Омутинке, так что деньги на заработную плату и другие нужды предприятия приходилось получать бухгалтеру. Поезда ходили редко, да и не все останавливались на маленькой станции, поэтому Тася залезала в тамбур «товарняка». На подъеме между Омутинским и Ламенской поезд снижал скорость, что давало возможность спрыгнуть. Она так и делала. Сначала бросала вниз сумку с деньгами, а потом и сама следом летела. Останется ли живой, целой и невредимой после такого прыжка – не думала...
Наконец - Победа! Понемногу стали возвращаться солдаты, кому повезло остаться в живых. Муж Таси вестей не подавал, потерялся где-то на фронтовых дорогах. Позже узнали, что жив и здоров, только нашёл другую спутницу. Что тут поделаешь – война разрушила и покалечила не одну семью. Нужно было жить дальше, растить сына...
Вернулся после госпиталя в посёлок молодой парень, весельчак и балагур Прокопий Николаевич Белевский. Очаровал мою красавицу сестру, поженились они. Время подтвердило, что это любовь на всю оставшуюся жизнь.
Работы для мужчин тогда в посёлке почти не имелось. Уехала семья в хлебный Казахстан. Ведь там, по слухам, можно было «жить не жирно, но и не так голодно». Молодой муж устроился на металлургический завод в «горячий» цех, а она – на прядильную фабрику... Потом переехали в Омск, где Прокопий также работал в «горячем» цеху, а сестра - продавцом. Семья прибавлялась. Три дочери, старший сын, свекровь старенькая... Крутились, как могли.
Вскоре коммунисты завода избрали бывшего фронтовика секретарём партячейки - с того времени и началась его партийная карьера. Уезжали в самый северный район Омской области, откуда Прокопия Николаевича направили в школу, где готовились кадры партийных работников для народного хозяйства. Два года семья жила в глухой деревушке на полном самообеспечении.
После учёбы П.Н. Белевский взял направление в Армизонский район. Места были знакомые, так как сам он родился в Голышманово. Да и озерный край соблазнял – был он заядлым рыбаком и охотником. Так, в 1961 году семья Белевских приехала в наши края. Сначала обосновались в Красноорлово, потом в Орлово, а через пять лет перебрались в райцентр.
Жизнь шла своим чередом. Сестра занимала должность бухгалтера в ПМК, откуда впоследствии и вышла на пенсию. Вначале женили сына, потом и дочери одна за другой вышли замуж, обзавелись семьями, и уже «по традиции» стали «подбрасывать» родителям внуков... В 1989 году спутник Анастасии ушёл из жизни - его сердце остановилось прямо на работе… Осталась одна, и до 80 лет вела хозяйство - не расставалась с коровой, хотя большой нужды в этом уже не было. Но сказывалась «крестьянская закваска», которая не позволяла, чтобы хоздвор опустел...
В настоящее время Тасина квартира стала центром притяжения для большой родни и друзей. Все её дети живут в Армизоне. Внуки (а их у неё восемь), разъехались, народили двенадцать правнуков, но, возможно, «продолжение следует»...
В праздничные дни, когда многочисленная семья собирается вместе, она сидит во главе стола, смотрит на всех, улыбается, и… просто светится счастьем!
Да! Жизнь прожита не зря! Мы, все её сестры, племянники и племянницы, внуки и правнуки, от всей души поздравляем нашу «старейшину» с такой знатной и почётной датой... Крепкого здоровья, Тася, и побольше солнечных дней. Пусть Всевышний продлит твои годы! Наслаждайся жизнью, ведь теперь для этого есть всё возможное...»
«Маленький рассказ о большой жизни моей сестры» я прочитала взахлёб... В душу запал каждый эпизод. Чувствовалась вся та боль, те невзгоды, голод, холод, испытания, которые легли на плечи героини рассказа. А перед глазами невольно возникали картины минувших событий, большие и маленькие человеческие трагедии, прочувствованные и пережитые..