Если бы раньше…

«Подрезов Анатолий Александрович, 1921 года, д. Неёловка, ныне Тобольского района. Рядовой автобата в/ч 48/08. Попал в плен 12 июля 1941 года на р. Днепр. Отправлен в шталаг ХI-С «Берген-Бельзен», Нижняя Саксония. Позднее находился в лагере L-29576, г. Дрезден. Лагерный номер военнопленного 16950. Мать - Подрезова Фёкла, жила в д. Неёловка».

Прочитав эти строки в газете, Сергей Подрезов из Кутарбитки встрепенулся: неужели это он, мамин брат, Анатолий Александрович? Не о нём ли убивалась мама с 42-го года, когда пришло сообщение, что брат пропал без вести под городом Новоборисов? Но только, как говорила она, Толя был с 1919 года, а не с 21-го, как написано в газете? Но ведь остальные-то данные подходят: и д. Неёловка, и мать Фёкла… А год могли и спутать, мало ли, как там было… А там, значит, был лагерь… Эх, спросить бы ещё у кого, каким он был, Анатолий Александрович, как служилось ему в армии, как попал к немцам?... Но некому задать вопросы и не от кого получить ответы. Чуть бы пораньше… Но раньше не получалось. Как рассказал Сергей Подрезов в редакции, в их семье многого не рассказывали детям. Да и зачем? Вспоминали, как раскулачили их ещё до войны. Отобрали дом, имущество, но самих не выслали из Неёловки. Да и кого высылать? Фёклу Никитичну с пятью ребятишками? Муж её, Александр Агафонович, был коммунистом, каким-то большим начальником, как говорила мама Сергея, в Тобольске. Да только жил он не с семьёй, а в городе. Может, это помогло? А жить Фёкле Никитичне с детьми, наверное, помогали родители. Дедушка был не из простых крестьян - ссыльный из Польши, имел университетское образование. Предположительно, после бунта студентов он был сослан в Сибирь. Здесь женился на русской и, взяв её фамилию, стал Подрезовым. Нелегко было Фёкле поднимать трёх дочерей и двух сыновей, скитались по квартирам. Анатолий был старшим. Какое образование он получил, сейчас никто не скажет. Но меньше четырёх классов не должно быть, уверен Сергей, ведь и дед, и отец у Анатолия были грамотными. Ещё до войны он ушёл на службу, а служили тогда четыре года. Письма приходили, но не сохранились, нет и фотографий. Началась война. А потом это сообщение: «… Пропал без вести». Почему мать говорила, что оно пришло в 42-м, он не знает. Но знает, что отца Анатолия расстреляли в Тобольске, в тюрьме, куда он попал по чьему-то доносу. Наверное, только сейчас Сергей начинает осмысливать, что жизнь проходит, а он и не знает толком, какие они, его корни. Не знает подробностей, дат, лиц. Эх, немного бы раньше начать писать свою родословную… Татьяна НАГИБИНА