Боец чернобыльского фронта

Даже спустя 30 лет после аварии на Чернобыльской атомной станции ликвидатор Самирхан Абтрахимов, житель Прииртышского, не может забыть ощущение ужаса, который испытал, когда увидел мёртвый город Припять, огороженный колючей проволокой, рыжую, в жёлтых пятнах, землю и такой же, словно обожжённый лес на территории Белоруссии…

Тогда, в 1988-м, вся страна помогала АЭС в ликвидации последствий взрыва. Отовсюду ехали на помощь чернобыльцам полки добровольцев. В военкоматах призывали бывших военнослужащих, уволенных в запас. В составе такой группы из Тюменской области в конце мая отправился в командировку бывший химик-разведчик, водитель тобольской автобазы Самирхан Абтрахимов. Эту специальность он получил ещё во время службы в армии, думал, что никогда не пригодится, но жизнь распорядилась по-другому.

Тогда их ещё не называли ликвидаторами. На долю бойцов чернобыльского фронта выпали тяжёлые испытания: они занимались дезактивацией, работали непосредственно в зоне заражения, очищали сёла, постройки. Страшно и жутко было видеть опустевшие городские улицы и населённые пункты, искорёженную землю. Но, наверное, самым трудным было понять, что смертельно опасный враг не виден и не слышен. И в этих условиях нельзя допускать беспечности.

Самирхан уезжал из дома, когда сибирское лето только-только вступало в свои права. А здесь уже на грядках наливалась соком спелая клубника, висели на ветках крупные яблоки. Но не было слышно ни щебета птиц, ни петушиного крика, ни писка комара… Новосибирский полк, в рядах которого нёс свою службу наш земляк, стоял в деревне Черемошник Иванковского района, в 27 километрах от Припяти. Жили в больших палатках. Работать приходилось на разных объектах.

Первое время Самирхан возил полкового командира. О личной безопасности ликвидаторы особо не задумывались, в течение дня пользовались респиратором, который быстро забивался. Когда Самирхан заметил, что начали опухать ноги, жаловаться не спешил, посчитал, что это из-за переутомления. Но пришлось лечь в госпиталь. Подлечившись, вернулся в строй. Трижды с ребятами ездили на дезактивацию Припяти. Через месяц их роту перебросили в Белоруссию, в небольшой городок Корма Гомельской области. Здесь ликвидаторы проводили дезактивацию местных деревень, очищали крыши, снимали верхний слой заражённой земли вокруг домов, возили заражённую технику на могильники, где закапывали её.

В августе, пробыв в заражённой зоне 72 дня, Самирхан Айтмухаметович по семейным обстоятельствам вынужден был уехать домой. А его товарищи провели в командировке около полугода. Их дружба длится уже несколько десятилетий. Правда, встречаются ликвидаторы не часто, в основном в годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС. Да и приходит на встречи всё меньше друзей. Чернобыльская авария многому научила нашего земляка, заставила по-иному взглянуть на многие вещи.

– Я понял, что жизнь – это главная ценность, – говорит этот рано поседевший, немногословный мужчина, – нужно жить, радоваться, беречь близких, заботиться о них и дорожить тем, что имеешь.

Таким добрым и заботливым остаётся он для своих детей и внуков, которых у Самирхана Айтмухаметовича 16! Представляете, как гудит дом Абтрахимовых по выходным дням, когда здесь собирается поколение юных?

Правда, внуки не так часто видят своего деда. Он по-прежнему крутит баранку, работает сейчас на «ЗапСибе», водительской профессии отдал в общей сложности 43 года. Но пенсионером себя пока ещё не представляет. Да и какие ещё годы! Подлечившись в ялуторовском санатории (спасибо, что страна не забывает о солдатах, выполнявших свой долг), бывший ликвидатор снова садится за руль.

Раньше ездил в основном на большегрузных машинах, да и сегодня предпочитает ездить на тяжёлой технике. Списанный большегруз до сих пор стоит на стоянке во дворе у шофёра-стажиста. Не потому ли по отцовским стопам пошли сыновья: старший трудится в Омске, младший сын, тоже водитель, живёт в Аромашево.