Трагическая судьба Николая Хахина и других заводоуковских коммунаров не была «эксцессом исполнителей».

Руководитель емуртлинского отряда Народной армии, бывший становой пристав (офицер полиции, аналог современного участкового) Флегонт Кравченко сам допрашивал и «судил» доставленных из Заводоуковской, Лыбаевской, Новозаимской волостей активистов. Среди них наряду с коммунистами и комсомольцами, милиционерами и работниками сельсоветов были школьные учителя и воспитатели яслей, жёны, дети и родители красноармейцев. Из 253 арестованных полторы сотни были казнены сразу. Ещё 139 человек белобандиты убили 19 февраля 1921 года, когда на Емуртлу начали наступать части Красной армии. Отбить удалось только 11 пленных.

В ответ на такие зверства репрессивные меры предпринимали и красные. Согласно циркуляру Ялуторовского уездного исполкома у «участников бунта» надлежало конфисковывать всё имущество. Семьи повстанцев, выкинутые зимой на мороз, обрекались на медленную смерть. Неудивительно, что отступающие оставляли красноармейцам листовки такого содержания:

«Привет вам, товарищи коммунисты! Как ваше самочувствие? Первым долгом уведомляем вас, чтобы вы не делали зверской расправы над партизанскими семьями, а то даём вам честное слово, что и ваши семьи партизаны будут уничтожать до корня… Будем всех рубить, как говорится, в капусту».

Репрессии по отношению к крестьянам привели к результатам полностью противоположным тем, что ожидали красные. Мужики потянулись в леса, пополняя партизанские отряды.

15 марта 1921 года повстанцы пере­шли в контрнаступление. Из Емуртлинской волости они быстро продвигались к Ялуторовску. Среди органов советской власти возвращение мятежников вызвало настоящую панику. В считанные часы бежал Бигилинский ревком, его примеру были готовы последовать в соседних сельсоветах.

Центрами повстанческого движения в наших местах стали сёла Емуртла и Юрга. А вот Заводоуковск крестьяне удерживали менее двух недель. Сказалось наличие железной дороги.

По воспоминаниям старожилов, в ночь на 12 февраля на станцию Заводоуковскую вошёл бронепоезд. Повстанцы попытались застать врасплох стального гиганта, подобравшись к нему в темноте. Но команда была начеку и ударила по белякам из всех пулемётов и пушек. Долго потом жители улицы Пролетарской (где сейчас магазин «Парус») находили у себя на огородах картечные стаканы.

С тех пор Заводоуковская волость постоянно находилась на «красной доске» среди других сёл уезда, не принимавших участия в восстании.

Более жестокие бои были за Новую Заимку, которая переходила из рук в руки несколько раз. Но и там подавляющее превосходство в огневой и броневой мощи дало о себе знать. Новые регулярные части Красной армии прибывали в нашу губернию, и военная удача всё больше склонялась на сторону большевиков.

Но к окончательному поражению повстанцев привели меры не военные, а политические. на Х съезде компартии 14 марта было принято решение о переходе к новой экономической политике, отменившей продразвёрстку и разрешившей свободную торговлю, что сразу же выбило у руководства восстанием главные лозунги. Да и приближающиеся полевые работы заставили крестьян задуматься «о перспективах» дальнейшей борьбы.

Третий губернский съезд советов, желая вернуть мужиков к мирному труду, объявил с 5 по 20 июня 1921 года «двухнедельник добровольной явки» повстанцев. Сложившим оружие была обещана амнистия. Сдалось более тысячи человек, среди которых оказались и многие командиры партизанских отрядов, в том числе и сам Флегонт Кравченко.

В юргинских лесах и на Комиссаровской даче осталось несколько сотен самых непримиримых противников советской власти, разрозненные отряды которых до глубокой осени убивали активистов, нападали на почты, кооперативы и больницы. Продовольствие повстанцам приходилось добывать у крестьян грабежом, и отношение населения к белым стало откровенно враждебным.

В ноябре холода окончательно сломили у пообносившихся «народоармейцев» волю к сопротивлению. Более сотни решили пробиваться в Курганский уезд и далее на юг (остатки сибирских повстанцев смогли в конце концов добраться через Казахстан в Китай). Полсотни «старых бандитов» сдались красноармейцам и были отпущены по домам. В лесах Емуртлинской волости осталось чуть более 20 беляков. Последние отряды мятежников в губернии были ликвидированы только к концу 1922 года.

Гражданская война в Сибири, вспыхнув напоследок кровавым пожаром крестьянского восстания, закончилась. У тех, кто выжил, сил сопротивляться новому порядку уже не было. Да и красные власти несколько лет не вспоминали своим бывшим врагам их прегрешения. Но вот в 1929, а потом и в 1937 году участие в «кулацко-эсеровском мятеже» могло стать смертным приговором для давно забывших «грехи молодости» повстанцев.