К 25-летию Конституции Российской Федерации Норм и правил главный свод...

(Продолжение, начало в № 94 от 24 ноября 2018 года).

«Сталинская конституция», принятая восьмым съездом Советов СССР 5 декабря 1936 года, на тот момент была самой демократической конституцией в мире. По крайней мере, на бумаге.

В середине 1930-х годов Иосиф Сталин неоднократно заявлял, что «социализм в СССР в основном построен». Говорил он и о том, что в советском обществе «нет больше антагонистических, враждебных классов, эксплуататорские классы ликвидированы». Но при этом, согласно Конституции 1924 года, избирательных прав были лишены те, кто жил на нетрудовые доходы, к которым относились торговые и коммерческие операции, а также монахи, священнослужители и другие неблагонадёжные элементы «из бывших». Таких было немного, всего два процента населения. Но в огромной стране счёт таких «лишенцев» шёл на миллионы.

Разрешить это противоречие должна была Конституция 1936 года. Ограничения избирательных прав были отменены, введены всеобщие равные и прямые выборы в Советы. Голосовать могли все граждане СССР, достигшие 18-летнего возраста, за исключением умалишённых и осуждённых судом с поражением в правах.

Выборы планировалось сделать альтернативными – на каждый депутатский мандат должно было выдвигаться минимум два кандидата. Но против резко выступила высшая партийная номенклатура. В Кремль пошли многочисленные петиции руководителей республик, краёв и областей, жалующихся на засилье контр­революционных элементов, до полного искоренения которых альтернативные выборы вводить ну никак нельзя! Интересно, что во время этого «искоренения» – большого террора 1937 – 1938 годов – «вычистили» в первую голову самих руководителей. Но и после такой «прополки» выборы оставались безальтернативными вплоть до 1989 года.

СССР формально стал обычной парламентской республикой, а союзный и республиканские Верховные Советы отличались от каких-нибудь западных сеймов или рейхстагов только чуть более широкими полномочиями и даже близко не походили на инструменты диктатуры пролетариата, которыми советы были в первые два десятилетия новой власти. Но большевики не собирались лишать себя контрольной функции, она перешла к партийным органам. После смерти Иосифа Сталина съезды КПСС стали собираться раз в пять лет и утверждать планы развития народного хозяйства СССР на очередную пятилетку.

За сорок лет это настолько вошло в политическую традицию нашей страны, что даже у советских правоведов перестал вызывать удивление факт, что перспективы развития страны утверждаются не парламентом и правительством, а хоть и самой крупной и авторитетной, но формально всё же общественной организацией. А когда 7 октября 1977 года была принята новая «Конституция развитого социализма», в её шестой статье и формально закреплялась «руководящая и направляющая» роль КПСС. Советы же превратились в декорацию, прикрывающую бесконтрольную власть партийной номенклатуры. Везде, как и у нас в Заводоуковске, «хозяином» района считался не председатель исполнительного комитета Совета народных депутатов, а первый секретарь райкома КПСС. И первый отчитывался перед вторым о положении дел в районе, который он по всем законам возглавлял!

Не удивительно, что борьба за отмену шестой статьи Конституции стала одним из главных требований демократических сил в период перестройки 1980-х годов.

(Окончание следует).