Знаменитая государева дорога шла через наши перелески

Великий тракт соединил Москву с покорённой Сибирью, а заодно и дал выход к Китаю

   Без хороших дорог невозможно качественно управлять государством. Не обойтись без этого блага с политической и социально-экономической точек зрения. Поэтому в каждой стране стараются уделять как можно больше внимания состоянию трасс.

   Сейчас жители Тюменской области ездят по комфортным асфальтированным дорогам. Зимой, в период снегопада, работники дорожного хозяйства с раннего утра расчищают пути от сёл до деревень, улицы и тротуары. Но если заглянуть в историю – лет на сто с небольшим назад, – дело обстояло совсем по-другому. Об этом благе предки могли только мечтать.

   Бездорожье в Сибири всегда было проблемой. В этой отдалённой и огромной части страны ситуация тяжелее всего поддавалась контролю. Весной и осенью сообщение между губерниями и уездами сдерживала распутица, зимой мешал снег. Техника, какая есть теперь, тогда ещё не была изобретена, люди передвигались по имеющимся тропам на конях. Более-менее качественная дорога была просто необходима для управления большой страной и преумножения её богатств.

                                      И проложили Великий путь

   Поправило положение строительство в 18 веке Московско-сибирского тракта. Из-за отсутствия дорог сообщение европейской части России с Сибирью долгое время осуществлялось только по речным путям. Из сухопутных была создана Бабиновская дорога, заменившая Чердынскую. Из Казани через Елабугу на Соликамск была проложена Арская дорога.  Примерно в 1730 году правительство принялось за обустройство Сибирского тракта. Закончено оно было только в середине 19 века.

   Эта трасса известна и под другими именами – Большой Сибирский тракт, Московско-Иркутский, Осьмая государственная дорога, Кандальный путь. Уникальный памятник российской истории сыграл огромную роль в хозяйственном освоении и культурном развитии Сибири.

   Самая длинная сухопутная транспортная дорога с 30-х годов 18 века до конца 19-го объединяла европейскую часть Российской империи с Сибирью и Китаем. Дорога начиналась от Москвы и проходила через города и сёла: Муром, Арзамас, Козьмодемьянск, Казань, Осу, Пермь, Кунгур, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Рыбино (современные Большие Уки), Тару, Каинск, Колывань, Томск, Енисейск, Якутск, Охотск, Иркутск, Верхнеудинск, Нерчинск, Кяхту. Заканчивался маршрут в китайском приграничном городе Калган, здесь находилась крупная застава на Великой Китайской стене.

   Это была дорога царей, каторжников, путешественников и поэтов. Длина её, по некоторым подсчётам, равнялась 11 тысячам километров. Она проходила и через наш, Викуловский район, тогда входивший в Тарский уезд Тобольской губернии.

                                            Как обустроили тракт?

   Путешествовать по старинному сухопутному маршруту было тяжело. По рассказам путешественников того времени, этот путь местами выглядел как пашня, нарезанная продольными бороздами. Поначалу её выделяли лишь верстовые столбы, переправы, проходящие через горы и реки, гати и перелески. Затем Екатерина II распорядилась высадить вдоль тракта берёзы. Деревья располагались друг от друга на расстоянии 2 метра 84 сантиметра (четыре аршина). Они защищали дорогу от снежных заносов и не позволяли путникам сбиться с пути. Эти старые деревья, которые так и называют «екатерининскими», всё ещё встречаются на остатках тракта. Хотя это могут быть их «детки» или «внуки». Каждому крестьянскому хозяйству притрактовых деревень был дан «урок»: посадить на придорожной полосе по нескольку берёз и ухаживать за ними. Ответственность за их сохранность ложилась на общину. Тот хозяин, чьи деревья не приживались, получал в наказание удары плетьми.

   Известно, что правительство возводило дорогу способом принудительной колонизации. Обживали эти территории вольные переселенцы. Они приезжали из разных регионов России. Переселяли на тракт и ямщиков. Кроме того, сюда сгоняли ссыльных крестьян. В метрических книгах Озёринской волости, хранящихся в Викуловском краеведческом музее, есть тому примеры. Коренных сибиряков той или иной деревни подписывали как «крестьяне», а иных – «поселенец» (равнозначно слову ссыльно-поселенец). Так, в притрактовой деревне Базаринской (теперь – Базариха) в 1858 году проживали преимущественно крестьяне с фамилиями Пахолковы, Старцевы, Дроздовы. И тут вдруг фигурируют «поселенки» Ульяна Гавриловна Перепечаева, Павлина Ивановна Думбровская. В 1894 году в соседней деревне Волгино упомянут «поселенец» Николай Антонович Троянов. Такие фамилии не характерны не только для этих деревень, но и вообще для всей волости.

   Прокладка тракта дорого обошлась местному населению, жившему вблизи него: оно было привлечено к отбыванию дорожной повинности. Однако новый путь давал значительную прибыль и экономические преимущества, потому его всячески поддерживали. Усилиями простых жителей дорогу постоянно расширяли, окапывали глубокими канавами.

                             Наладить торговлю и почтовую связь

   Строительство дороги уже в скором времени оправдало все ожидания правительства. Сибирским трактом шли тяжёлые обозы с изделиями уральских заводов, ехали купцы с сибирскими и китайскими товарами, гнали табуны коней на запад. В наши края везли муку, крупу, толокно, ткани, оружие. Улучшились связи с Китаем.

   Без нового маршрута невозможно было организовать государственную почтовую службу. С целью бесперебойной доставки писем на протяжении всего тракта построили множество почтовых станций. Доставка отправлений при этом осуществлялась ямщиками или крестьянами.  Воспоминания об этом нам оставил пенсионер Максим Уржумов, уроженец деревни Ачимово Викуловского района, располагавшейся как раз на тракте. 7 ноября 1966 года в газете «Красная звезда» была опубликована его статья под названием «Прежде и теперь». Приурочена она была к 50-летию Советской власти. Вот что он писал:

   «От своего отца я узнал о жизни и быте того времени в нашей сибирской местности. В деревне Ачимово Озёринской волости был создан почтовый земский станок, то есть почтовая, ямская станция. Станцию обслуживали зажиточные мужики, имевшие в избытке лошадей. Это были мои дедушка и отец, а также  Колосов, Квашнин и Парыгин. У моего отца с дедушкой было 25 рабочих лошадей. Немало имелось их и у остальных мужиков. От уездного города Тары до губернского города Тобольска проходил почтовый тракт. Вдоль всего тракта были основаны почтово-ямские станции, в тридцати верстах одна от другой. Деревня от деревни располагалась не ближе чем на 60 вёрст. В промежутках между населёнными пунктами стояли так называемые этапы, то есть пункты для ночлега в пути партий арестантов, обнесённые высоким тыном… Спрашивается, для чего мой дед держал 25 лошадей? Ничего он хорошего, радостного не видел. Даже  одних валенок не износил за свою жизнь. Круглый год ходил в обутках, в синей холщёвой рубахе, окрашенной в домашних условиях, в домотканых штанах, в ветхой одежонке. А работал день и ночь. Не успевал отогреть ноги, даже в не оттаявших обутках – снова в пути. Так же жили и одевались его коллеги».

  Благодаря усилиям таких простых сибирских крестьян, поддерживающих тракт в рабочем состоянии, удалось достичь намеченные царской властью цели. Почтовая служба работала, товары «ехали» в назначенное место.

   «Много горя и слёз видел сибирский тракт Тара-Тобольск, -- пишет в той же статье Максим Уржумов. -- По этому тракту разъезжали тарские купцы в Тобольск, Тюмень и обратно. Из всех их был знаменитым купец Пятков. Когда бы Пятков ни проезжал по Тобольскому тракту, всегда на ночлег заезжал к моему деду. Дед, Егор Петрович, не знал, как бы лучше встретить, угостить купеческую знаменитость. Не раз репетировал Егор Петрович после того, как узнает, что Пятков находится в пути. Облюбовал старик в укромном месте столб и представлял его за купца Пяткова. Не доходя несколько саженей до «купца», дед переходил на строевой шаг и, подойдя к нему, приветствовал «Пяткова», называя его по имени и отчеству»…

                          Самый трудный участок транспортной артерии

   В книге Виктора Бояркина «На Ишим-реке» говорится, что в 1725 году у речки Баурсына (Барсука) и озёр на прокладывавшемся тогда Сибирском тракте заводятся деревни Ачимова, Базариха и Озернинская (Озерное). Около 1735 года между Базарихой и Озерное, также на новой дороге, основали деревню Бородину.

   Кроме Ачимово, Великий путь проходил и через другие селения в той окрестности. Если говорить о территории нынешнего Викуловского района, то наиболее трудным для проезда участком гужевого пути считалась территория от деревни Аёвский волок. Другое её название – Избушки, потому что возникла на месте ямских изб при колодцах. В 1735 году здесь был проложен Тарско-Тобольский отрезок, а вскоре появилось небольшое зимовье ямщиков. Оно находилось за селом Озерное и проходило по займищам и топям. Весной и осенью движение полностью прекращалось. Вода скрывала под собой мосты и гати. Через 40 лет это глухое место стало поселением для ссыльных из центральных губерний России, водворённых по указу Екатерины Великой.

   Ежегодно администрация Тобольской губернии тратила огромные деньги на поддержание дороги близ Аёвского волока в проезжем состоянии. Поэтому в 1763 году было принято решение этот участок уничтожить и проложить новый через Абатское, Крутинку, Тюкалинский станец, Саргатку. Так и сделали, но на территории современного Муромцевского района соединили его со старым. Об этом говорится в книге  «Тобольская губерния. Список населённых мест по сведениям 1868-1869 годов».

   Это решение отрицательно сказалось на дальнейшей судьбе всего севера Омской области. Однако дорога через Аёвский волок не была полностью забыта –по ней погнали ссыльных, каторжников, повезли почту. Население деревни в 25 дворов занималось заготовкой сена, выращиванием ржи и овса, содержанием постоялого двора. У местных крестьян всегда были в продаже тележные колёса, дуги, оглобли. На окраине деревни размещался полуэтап, где останавливались на ночлег арестанты, имелась почтовая станция. Следующая такая станция размещалась в Ачимовой, затем в деревне Коточиговой.

   В начале 20 века Аёвский волок был передан из состава Рыбинской волости во вновь образованную Озёринскую волость. В 1934 году её не стало. Со временем движение по тем местам совсем прекратилось. 

   Проходила Государева дорога и через деревню Верхняя Аёвка (Чаусская, Чаунина, Подволошная на Аёве). В 1741 году она подверглась нападению кочевников, была полностью сожжена, а жители «взяты в полон», уведены в Персию и проданы на невольничьих рынках в рабство. Во второй половине 18 века сюда поселились партии ссыльных из центральных губерний России. Деревня разъехалась в 1979 году.

   Селение Малый Аёв возникло в 20-е годы 19 века тайно, без разрешения властей. Землемеры, прибыв сюда, удивились, что на этом месте уже обустроен пункт в 15 дворов. Выяснилось, что здесь построили избы жители из деревень Верхней Аёвки, Форпоста, Ачимово и Базарихи. Они промышляли вывозом леса, выгонкой дёгтя. Чтобы деревню не разогнали, жители обратились к тобольскому губернатору, и он их поддержал. Однако в 1970-х деревня всё равно распалась.

   На тракте стоял и бывший переселенческий посёлок Малиновка, в 18 километрах от Ачимово. В конце 19 века его заселили выходцы из Тамбовской, Курской, Витебской губерний. Простоял он всего лишь век.

   Здесь же находились соседние селения Рыбинской волости. Они носили «говорящие» названия, которые сразу указывали на их первоначальное происхождение – это Форпост (переводится как передовой пост, укреплённый военный пункт), созданный для охраны рубежа, и Становка (от слова «стан»). Все они располагались в труднодоступном месте, хотя и на знаменитой дороге. В них и сегодня живут люди.

                        Последняя дорога обречённых на страдания

   Кроме налаживания торговли и почтовой службы, тракт был нужен для доставки осуждённых на каторгу. Каторжан в кандалах в сопровождении конвоиров вели на восток. За ними на телегах до ближайшей станции ехали больные, ослабевшие или умершие. Иногда в пути следования арестант мог заболеть или умереть. Подтверждение этому можно найти в сохранившихся в Викуловском краеведческом музее метрических книгах Озёринской волости, через которую проходил тракт. В книге 1859 года встретилась такая запись в графе «Об умерших»: «Следовавшая в 28 арестантской партии арестантка Мария Якубовская скончалась от горячки». Когда осуждённый умирал, его труп клали на подводу и продолжали везти следом до очередного этапа. Именно отсюда и родилась поговорка: «Доставить живого или мёртвого».

   Каторжники после двух дней пути по маршруту могли отдохнуть в пересыльной тюрьме. Служили для этих целей и этапные избы, которые находились практически на всех почтовых станциях.

   За период с 1783 по 1883 год по маршруту Сибирского тракта прошло более миллиона заключённых. Дважды в 90-е годы 18 века по нему проезжал в ссылку Александр Николаевич Радищев – родоначальник российского самиздата. Тем же путём добирались до места назначения декабристы, приговорённые к каторге.  В 1826-1827 годах они прошли несколькими партиями. Для них условия были суровыми: в кандалах и пешком.

    Проезжая по нашему краю, Радищев записал в своём дневнике: «От Аёвского волока до Ачимовой 29 вёрст, до почтовой станции Коточиговой 25 вёрст, до Викуловой – 21. В сию деревню приехали мы в вербное воскресенье (то есть 29 марта 1797 года по старому стилю). Тут всегда бывает остановка в лошадях, мужики пьяные…»

   Арестанты время от времени сбегали по пути, и тогда стражники пополняли состав за счёт первого встречного. Они должны были сдать партию на очередном этапе "по счёту". Когда шла партия от 100 до 500 человек, то звон кандалов разносился далеко по округе. О том, что некоторым всё же удавалось сбежать –«расковаться», -- говорят найденные в селе Коточиги железные кандалы. Они были обнаружены случайно, в земле, и теперь хранятся в Викуловском краеведческом музее. Каторжник-колодник в таком случае получал прозвище «Расковало». Не отсюда ли в нашем районе распространена фамилия Расковалов?

   Житель Ачимово Максим Уржумов в своей статье «Прежде и теперь» подтвердил, что людей на вечную каторгу, пожизненное тюремное заключение или ссылку за политические убеждения заковывали в железные кандалы и сопровождали конвоем под палящим солнцем, в трескучие сорокоградусные морозы, в пургу и метель.

                                       Ценой новых слёз и лишений

   В начале 20 века потребовалось немного изменить привычный сухопутный маршрут. Другими словами, добавить новую ветвь до Иркутска. Это новшество опять же напрямую связано с Викуловским районом, так как строить её начали через деревню Малахово Чуртанского поселения (до 1920-х – село Малаховское). Этот пункт тогда был крупным. Он находился на почтовом тракте из Тары в Ишим, в 20 верстах от слободы Викуловской.

   Удалось отыскать воспоминания жителя Малахово Андрея Маркеловича Ерёмина, который ребёнком застал строительство этого нового участка «Тобольск-Иркутск». «Дорога слёз и горя» -- так он охарактеризовал его в трёх словах. Вот что пишет пенсионер в статье от 23 января 1966 года:

   «Крестьяне называли её (прим. – путь Тобольск-Иркутск) просто – Большая дорога. Строилась она по всем правилам. По обе стороны копались метровые кюветы, на болотистые места возились глина и песок, на реках строились прочные мосты, которые красились голубой краской, ставились верстовые столбы. Ежегодно полотно дороги грейдировалось и укатывалось катками, но так как в то время не было машин, работа ложилась на плечи крестьян. Запрягая в грейдер или каток пять и более лошадей, они от села до села обрабатывали свои участки дороги…

   Жителям Малахово пришлось быть очевидцами большого, оживлённого движения. Буржуазии дорога приносила радость и наживу, а крестьянам – огорчения и слёзы. По ней разъезжали в закрытых каретах, запряжённых тройками лихачей, губернские чиновники, архиерей со своим духовенством, тобольские и омские купцы, учиняя на квартирах кулаков пьяные оргии. Когда проезжал по этой дороге какой-нибудь большой губернский чиновник или архиерей, то впереди его, примерно за километр, неслись урядник и несколько телохранителей, очищая дорогу от встречных подвод. Горе тому крестьянину, который попадёт с возами сена, снопов или дров навстречу карете. Его обязательно заставят свернуть в сторону с дороги в метровый снег…  Но основная цель этой дороги заключалась в том, чтобы по ней этапировать осуждённых, находящихся в тобольской тюрьме, в Иркутский Александровский централ. Как правило, они этапировались по категориям. Уголовники – отдельно от политических. Когда заходила в село партия уголовников, большинство из них не было заковано в кандалы. Только рецидивисты находились в кандалах, население им не сочувствовало и не выходило их встречать. Причиной тому было то, что они вели себя развязно: сквернословили, не прочь были что-нибудь стянуть».

   Андрей Маркелович отмечал, что была совсем иная картина, когда в селе появлялась партия политических. Все они были закованы в ножные и ручные кандалы, от которых на руках и ногах появлялись кровяные язвы. От долгого пребывания в тюрьме, истязаний и пыток у них был болезненный вид. Обращение их к населению было вежливое, поэтому и крестьяне сочувствовали им, стремились всячески оказывать содействие.

   Особенно массовое было этапирование в 1907,1908 годах, после революции 1905 года. Первая русская революция ставила задачи ограничить власть самодержавия, улучшить положение рабочего класса, решить вопрос земельных отношений. В ней приняли участие широкие массы народа в центре России и на её окраинах: крестьяне, рабочие, интеллигенция, представители национальных общин. Революция не добилась глобальной цели, но серьёзно поколебала власть царя.

   «Когда население узнавало, что к селу подходит партия политических заключённых, все от мало до велика собирались в помещение земской ямщины, -- писал Андрей Маркелович. - А мы, «мелюзга», бежали за село и встречали колонну песней:

   «Слышен звон кандальный,

   Путь сибирский дальний,

   Слышно там и тут –

   Нашего товарища на каторгу ведут…»

    От нашей песни начальник конвоя приходил в бешенство, гонялся за нами с палкой, кидал всё, что попадало под руку, и кричал: «Шпана, прекрати песни!» Когда заключённые подходили к помещению земской, то жители села стояли по обе стороны дороги, держа в руках свёртки с продуктами. Но так как конвой не допускал к заключённым и запрещал делать передачу, то в таких случаях на выручку взрослым являлись мы. Засунув под рубашки свёртки, мы проникали через соседние дворы в ограду, где находились заключённые, и всё, что приносили, передавали им».

   В статье «Дорога слёз и горя» Андрей Маркелович вспомнил и то, как однажды в Малахово приехала женщина. Она сказала, что через час прибудет партия арестованных, в числе которых – её муж, осуждённый за революционную деятельность к десяти годам ссылки. Она добровольно следовала за ним в Сибирь. Андрей вместе с другими детьми побежал за село и стал ожидать у поскотины – так называли изгородь вокруг выгона для скота. Как только появились из-за леса первые ряды заключённых, начали петь приветственных «Колодников». Но, увидев, что унтер-офицер взялся за эфес сабли, петь прекратили. Когда колонна прошла мимо, дети побежали позади подвод с больными и вещами заключённых. Андрей шёл около больного революционера. Он лежал на спине, приподняв кверху бородку клинышком, при кашле сплёвывал слюну с кровью. Это и был муж той женщины.

   Придя домой, он взял у матери свёрток, в который положили хлеб и варёные яйца. Пробрался в ограду земской, шмыгнув под телегу больного, сунул ему под арестантский халат хлеб и яйца. Когда собрался уходить, увидел под телегой ещё одно яйцо – оно выпало из платка при развязывании. Андрей поднял его и передал арестанту. Унтер-офицер увидев, что ребёнок подал еду, направился разбираться. Он подошёл к телеге, выхватил у больного яйцо и бросил его собаке. Обыскивать не стал. Поэтому переданные малаховским мальчиком хлеб и яйца остались под халатом революционера.

                                     А ведь трактом пользуемся и мы

   В конце 19 века Великий путь уже не удовлетворял транспортные потребности российской экономики. История этой неоднозначной дороги имеет немало крутых поворотов и ухабов, как и она сама. Её место заняла железнодорожная Транссибирская магистраль. Основные грузы и пассажиров стали перевозить по ней.

   В России существует всего три музея, посвящённых истории Сибирского тракта. Два находятся в Удмуртии и Татарстане, и один – в посёлке Большие Уки Омской области. Сегодня в последнем хранится более семи тысяч экспонатов, рассказывающих о строительстве и функционировании дороги, истории заселения Омского Прииртышья.

   В Омской области сохранилось в первозданном виде несколько участков старой трассы: Секменёво, Новологиново, Зудилово, Орлово, Радищево, Кушайлы, участок Большие Уки – Становка. Местами прежний тракт так и остаётся в эксплуатации, только «одет» он теперь в асфальт. Такой пример есть и в Викуловском районе – отрезок Коточиги-Базариха-Бородино-Озерное-Ачимово. Эта дорога с современным покрытием, но наложено оно было на старую грунтовку знаменитого пути. Сейчас редко встретишь проезжающих по нему лошадёнок, запряжённых в сани или телеги. Зато каждый день, в разных направлениях, проносятся автомобили, спешат в райцентр и обратно автобусы, перевозит грузы тяжёлая техника.

   Вот так, уже порядка трёхсот лет бежит старая транспортная лента по нашим бескрайним сибирским просторам, петляя через всё те же берёзовые леса и щедрые снега. Где-то заброшенная, где-то действующая, та самая Государева дорога продолжает выполнять давным-давно возложенную на неё связующую миссию.

 Фотографии предоставлены директором Большеуковского историко-культурного музея-заповедника «Московско-Сибирский тракт» Евгением Петровичем Зензиным