Украинец по крови и сибиряк по духу

Путь в «Сатурн»

Во всех документах фигурируют одна и та же дата и место пленения: 29 сентября, Киев. Вряд ли кто может сегодня рассказать, что действительно произошло на днепровском берегу. Почему командира взвода посчитали погибшим? Каким образом он смог встать на ноги после тяжелого ранения или контузии? Никто, кроме самого Захарчука, не владеет точной информацией о периоде пребывания в плену (до апреля 1945 года), не знает, что ему пришлось перенести, чтобы не только выжить, но и принести пользу Родине. Есть основания утверждать, что Захарчук, оказавшись в абвершколе «Сатурн», сотрудничал с советским разведчиком и способствовал тому, чтобы этот немецкий разведывательный центр не смог вести эффективную подрывную деятельность против СССР. Наверняка пришлось пойти на различные ухищрения, чтобы доказать свою «полезность рейху». Не случайно, как мне представляется, в личной карточке военнопленного чьей-то рукой была сделана запись, ставшая потом одним из главных доказательств, компрометирующих его в глазах советских чекистов: «лейтенант, офицер генерального штаба XVII А», и зачеркнутая, но потом восстановленная пометка «по приказу начальника лагеря военнопленных с 2/12/43 перестал использоваться как офицер».

Военные трибуналы, рассматривающие дело Захарчука, считали, что, находясь в плену, он подавал на имя немецкого командования заявление с просьбой зачислить в Русскую освободительную армию, а в январе 44-го согласился работать в пользу фашистской Германии, отправлен на учебу в разведшколу, где был завербован под псевдонимом «Шевцов» и готовился к заброске в тыл Красной армии.

Приговор был суров: статья 58-1б - «изменник Родины», 10 лет исправительно-трудовых работ, лишение звания старшего лейтенанта и наград.

Отправился наш герой валить лес в Ягринский ИТЛ, что в Архангельской области. Другой бы смирился. Но Захарчуку удалось связаться с разведчиком, с которым он сотрудничал в абвершколе, и 24 мая 1947 года приговор отменили. Ему вернули звание и награды. Он рвался домой. А что его ждало в Новом Кавдыке?

В «Запрещенных солдатах» публикуются отрывки из письма Захарчука, датированного августом 1948 года, неизвестному адресату: «Это письмо пишу из родного дома. Наконец, оправдался. Оправдался с возвращением всего старого, будет всё оформляться через Новосибирский военный округ. Пожалуй, вручат всё на месте. Должны дать бесплатную путевку на курорт. Недавно был в Москве, обо всем выяснил. Дома положение не очень важное, но пока я им помочь ничем не могу - за 2,5 года, что несправедливо был осужден, сейчас ничего не платят…».

И ещё: «Хотел ехать прямо к тебе, но стыдно было, был оборван. От Москвы домой ехал без билета. Домой приехал, и дома ни черта нет…».

Жизнь в Новом Кавдыке не заладилась. Реабилитированный герой еще долго был «под колпаком органов» и находился в разработке. С односельчан брали объяснения, предъявляли фотографии для опознания. Велась и оперативно-розыскная работа.

Хотя формулировки звучали по-иному: «Захарчук во время форсирования Днепра был тяжело ранен и в бессознательном состоянии пленен немцами, а затем завербован немецкой разведкой в качестве агента, но вскоре перевербован офицером советской контрразведки. В мае 1945 года захвачен английскими войсками, а затем в числе других репатриантов передан советскому командованию».

Прощай, Сибирь… И здравствуй!

 Николай недолго прожил в Новом Кавдыке. Его дальнейший путь легко проследить по агентурным донесениям «органов». В 49-м выехал в деревню Кукушки Исетского района, где работал в детдоме, затем - в посёлок Тывров Тывровского района Винницкой области. В 1952 году к нему перебралась мать. А в Тюменской области его по-прежнему считали неблагона-дежным.

Из письма брату Алексею с Украины в Новый Кавдык:

«Что нужно от меня Ялуторовскому РО МГБ? Ведь им всё известно, разобрались люди повыше, чем Ялуторовское МГБ. Узнай точнее и срочно сообщи. Я тогда напишу в Москву, чтобы спросили, кто им дал право проводить следствие, когда мое дело прекращено с 1948 года решением военной коллегии Верховного суда СССР…».

После XX съезда КПСС наступила оттепель. Дело Захарчука было спрятано в архивы. И никто больше не требовал от него объяснений.

Николай Максимович жил в Киеве до самой смерти. Но Сибирь не отпускала. Несколько раз приезжал он на свою вторую родину. Дружил с коллективом музея Памяти декабристов.

Тяжело переживал распад СССР. Не мог ни разумом, ни сердцем принять этот горький факт. В одном из писем к главному хранителю ялуторовского музея Любови Дорофеевой звучит неприкрытая боль: «Осталось менее месяца до празднования 50-летия Победы, но никакой подготовки не ведется. Обещают выделить «милостыню» героям аж в сумме 500 тысяч купонов, это на две бутылки водки и 0,5 кг средней стоимости колбасы. Вот и всё, что мы завоевали. Какие будут праздничные мероприятия, пока неизвестно, но уже видно, что для нас ничего хорошего не будет. Погода у нас осенняя, в феврале было теплее, и как-то на душе тоже осеннее, слякотное настроение. Но будем крепиться, так как следующей такой даты для меня уже не будет».

Что бы сегодня сказал на этот счет украинец по крови и сибиряк по духу Захарчук? Героями на Украине называют тех, против кого он бился.

Настоящая реабилитация Захарчука произошла в 2007 году, когда его фамилия появилась на стеле героев земли Тюменской в областном центре. Случилось это уже после его смерти.