Лучше поздно, чем никогда

Почти шестьдесят пять лет прошло с тех пор, как отгремели победные залпы 1945 года. Но до сих пор в своих снах ветераны идут в атаку, штурмуют вражеские блиндажи и никак не могут забыть страшные годы войны. Да и как можно «вычеркнуть» из памяти двадцать миллионов погибших, тысячи сожжённых деревень и городов. И всё же были в истории войны те, о которых после старались не вспоминать – «запрещённые» солдаты.

Судьбы воинов Великой Отечественной войны, побывавших в плену, сложились по-разному. Одни были расстреляны, так как их сочли вражескими шпионами, другие направлены на верную смерть в штрафные батальоны, а третьи – вновь включены в состав частей действующей армии. В число таких «счастливчиков» попал Пётр Егорович Лазутин, бывший узник Шталага 326 (VI К) Зенне Штукенброк.

На войну из родных Новосёлок Пётр отправился крепким двадцатидвухлетним парнем.

– Перед тем, как уйти на фронт, мужики собрались, по традиции – выпили. Потом в клуб пошли, – вспоминает Александра Ивановна Воронина, одна из старейших жительниц села. – Пётр Лазутин пустую бутылку как бросит, а она не разбилась. Долго катилась по полу и встала возле стены. Все ещё сказали, чтоб не горевал он – живым вернётся.

Новобранец П.Е. Лазутин был призван в 76-ой стрелковый батальон. Воевал в составе 229 стрелковой дивизии, которая формировалась в Ишиме и почти вся погибла за рекой Дон. В одном из боёв, когда красноармейцы пытались прорвать окружение, Петра Лазутина ранило, и он оказался в плену. Молодой солдат попал в крупнейший лагерь военнопленных в Германии, который находился на территории земли Северная Вестфалия. Историки называют шталаг Зенне лагерем смерти. Сколько времени П.Е. Лазутин пробыл там – неизвестно.

– Знаю, что отец дважды бежал из лагеря, – говорит Вера Петровна Лазутина. – Первый раз его с собаками поймали и вернули обратно, второй – ему удалось уйти от погони. Каким-то образом он нашёл своих и вместе с однополчанами дошагал до Берлина. Рассказывал, что после победы расписывался на стене Рейхстага. Вообще Пётр Егорович почти ничего не говорил о том, что с ним было в годы военного лихолетья.

– Наверное, тяжело ему было рассказывать, – предполагает дочь солдата. – А мы маленькие были, не расспрашивали. Не понимали тогда ничего, не придавали важности редким скупым воспоминаниям отца.

Единственное, что может пролить свет на тот период жизни П.Е. Лазутина, – его переписка с Тамарой Васильевной Швец (судя по надписям на почтовых конвертах, она была руководителем одного из омских печатных изданий), с музеем боевой славы Московской школы №863. Ученики столицы до сих пор собирают материалы о всех военнопленных, находившихся на территории лагеря Штукенброк. Как рассказала В.П. Лазутина, её отец поддерживал связь со своим бывшим командиром и с Анатолием Михайловичем Кулачковским из Владимира. Кто это – дочь солдата пояснить не может. А переписка, видимо, была длительная. В одном из писем Кулачковский отвечает Петру Егоровичу:

– В архив вы написали напрасно. Военком написал, что никаких списков 42-го года нет. Они пропали в окружении. Если военкомат послал ещё запрос, то это, наверное, по линии КГБ. Это верно и хорошо. А если второй раз в архив – то это пустой номер. Надо подождать, что ответят, надо интересоваться. Смотрите на обороте. В вашем рассказе путаница, ошибки. Если вы отступали за Дон, то как потом попали в Нижне-Чирскую? Это могло быть, если бы вас после переправы снова вернули через Дон. Тут вы ещё воевали, были ранены, и уж тогда попали в плен. Такое могло быть, но вас я не понимаю. Вот так говоришь, доказываешь, а ветераны, бывает, не понимают ни меня, ни своей ошибки, и сердятся. А если находят ошибку – то она им во вред. Вы так и не написали, когда вас ранило, за сколько дней до плена.

На обратной стороне письма нарисована схема места последнего боя П.Е. Лазутина перед пленом. Мирная жизнь Петра Егоровича сложилась, можно сказать, удачно. Домой он вернулся сразу же после Победы – с аккордеоном в руках. Он его с самого Берлина вёз, хотя сам особо играть на этом музыкальном инструменте не умел. Есть фотокарточка, на которой П.Е. Лазутин запечатлён с аккордеоном. На оборотной стороне рукой солдата сделана запись: «Моя гармошка. Стоит 4000 рублей».

– Хорошо помню, что мать укоряла: «С Берлина только аккордеон и принёс». А он в ответ рассказал, что когда Берлин захватили наши, то многие солдаты брали различные товары, а на границе всё забрали – нельзя. Сам, мол, удивлялся, как его с аккордеоном пропустили. – В семье этот аккордеон долго был, а куда потом делся – даже и не знаю, – сетует Вера Петровна.

Работал Пётр Егорович в местном колхозе механиком, шофёром – этим профессиям он выучился в Ишимской школе механизации сельского хозяйства. В 1948 году женился на девушке из своего села. С Анной Ивановной он прожил долгую жизнь, воспитал пятерых детей – четырёх дочерей и сына. По воспоминаниям старожилов деревни Новосёлки Бескозобовской территории, Пётр Егорович был работящим, хозяйственным мужчиной.

– На него ведь и похоронки родителям приходили, а он живой оказался. Пётр не скрывал того, что в плену побывал. Но не могу сказать, чтобы к нему в деревне плохо относились. Никто его не укорял за это, – говорит Мария Ивановна Комова. – Пётр, как с войны вернулся, в стареньком домишке поселился. Потом новый выстроил, семью вырастил.

Награды солдата и бывшего военнопленного нашли только в середине прошлого века, когда между словами «плен» и «предательство» перестали ставить знак равенства. Сначала Пётр Егорович Лазутин получил Знак фронтовика. В 1958 году был награждён медалями «За участие в Великой Отечественной войне» и «За победу над Германией», позже – за храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с фашистскими захватчиками, орденом Отечественной войны второй степени. Последнюю награду – медаль Жукова – он получил в феврале 1996 года. Умер Пётр Егорович Лазутин в 2002 году.

Во время сбора сведений о П.Е. Лазутине одна из бабушек спросила меня: «Отчего так поздно спохватились? Что мы сейчас вспомним. Другое дело, если бы их самих расспросили, пока они живы были». Согласна с этими словами и в своё оправдание могу сказать одно – лучше поздно, чем никогда.

Анастасия Дембицкая

На фото: П. Е. Лазутин с аккордеоном. Фотография сделана сразу после Победы.