Экстремальное хоро,или Уроки танцев по-болгарски

Тодор ВОИНСКИЙ

На самую большую и красивую поляну приходили кто сплясать, кто посплетничать, кто себя показать, кто на других поглазеть. Оживление наблюдалось и в среде музыкантов – они между делом настраивали свои гайды и гадулки, кларнеты и кавалы. Виртуозы (или кто считал себя таковыми) уже загодя бросали в толпу мелодичные рулады – знай, мол, наших. Те, кто взял в руки инструмент впервые, уважительно поглядывали на маститых маэстро, прислушивались: какую мелодию они завернут на сей раз?

Хоро грянуло как-то вдруг, можно сказать, совсем неожиданно, хотя все только и ждали эту ритмичную, будоражащую душу и сердце музыку. Но чтобы так сразу?! Не-е-т. Сначала прислушиваются, будто мысленно притаптываются, входят в ритм. Сомневаются: мало ли что... Вон в прошлый раз только расплясались, а оркестр возьми да и смолкни. Кто-то выдал не то коленце, и вся музыка пошла насмарку. Правда, теперь самые нетерпеливые – те, кто помоложе, ринулись в круговерть танца, не задумываясь. Кто постарше, то есть самые продвинутые, знающие толк в хоро (или воображающие, что знают), завелись не спеша, соблюдая степенность. И вскоре вся поляна, не зная удержу, заколыхалась, задвигалась, набирая темп. Подхватывая друг дружку, образовали даже несколько хороводов-хоро – большой круг, круг поменьше, еще меньше и совсем маленький – из пяти-шести человек. Люди словно выясняли, чей лучше. Однако всё никак не мог ударить в такт усатый барабанщик. В конце концов, ударил. Да и кларнетист, увлекшись, заиграл было совсем другую мелодию. Его быстренько осудили коллеги-оркестранты: мол, не прав ты. Ему ничего не оставалось, как согласиться с версией большинства. Музыка в общем и целом становилась стройнее, правильнее и громче.

Танец захватывал, завораживал, кружил, превращал пляшущих в единое целое, в один организм. Некоторые, правда, норовили вырваться из круга, создавая свой вариант танца, но большинство ритмично возвращало их к традиционной пляске. Одни не без причины считали себя настоящими знатоками хоро, танцевали вне всякой конкуренции, хорошо, в лад. Зато другие вытворяли кто во что горазд: устремлялись влево, вправо, вперед, назад, ухватив ближнего за шею, уцепившись за чей-то карман, а то и облокотившись на плечо соседа по танцу. Часть народа шла вприсядку, другая подпрыгивала. Были и те, кто профессионально, в такт, прихрамывал. В меру упитанные до поры выплясывали вполне сносно, пока среди них не объявились провокаторы. «Некормленый медведь хоро не танцует!» – кричали они, намекая на то, что не грех бы уже и выпить, и закусить. Их оппоненты из среды активистов и ревнителей фольклора резонно возражали: неважному танцору вечно что-то мешает… Выскочек, то и дело забегавших вперёд, претендуя на роль лидера, столь же горячо осаждали. Двух разгоряченных молодух даже ущипнули: одна радостно взвизгнула и убежала, другая ещё резвее пошла в пляс. Весёлая площадь ахала и охала, посвистывала и покрикивала, в общем, была уже изрядно взмылена, разошлась вовсю, однако всё шло вширь и вкось. Честной народ всё еще не дотягивал до стройного хоро – не хватало какой-то пары шагов.

Но вот настал момент, когда чётко определились ведущие. Танцующие попали в такт, сгрудились, разошлись, еще раз сошлись, взялись крепче за руки и сотворили истинное, большое и стройное хоро. Что оказалось в принципе не так уж и сложно – шаг назад и два вперед. Все об этом знают…