Жалость или зависть?

Поводом для написания этого материала послужило письмо в редакцию. Автор рассказывает такую историю:

«Вдове участника войны осенью прошлого года была куплена благоустроенная квартира, а бабушка до сих пор живёт в своём стареньком домишке. Потому как её опекун уже считает купленную квартиру своей, и старому человеку там места нет. У опекунши есть своё жильё, и старый бабушкин дом по завещанию тоже её. Но она хочет, чтобы и купленная квартира тоже ей принадлежала. Где соцзащита, где администрация района? Квартиру купили, а кто там живёт – никого не интересует. Неужели в посёлке нет нуждающейся семьи, которой бы досталась квартира после смерти вдовы? Опекун оформила все документы на себя, никого к бабушке не допускает: забрала у неё паспорт, документы на дом и на квартиру, чтобы бабушка не вздумала ещё кому-то часть своего наследства выделить. Посмотрите, во что одета бабушка, чем она питается, а ведь она получает приличную пенсию. Куда тратит её опекун? Если бабушка и после нашего письма останется жить в домишке, мы напишем письмо Президенту. Уважаемая редакция, помогите вместе с прокуратурой разобраться в этом деле. Бабушку жалко. Вместо того, чтобы жить в благоустроенной квартире с тёплым туалетом, она всю зиму разгребала снег сама. В этом письме нет ни капли вымысла, в этом вы сами убедитесь. Подписи не ставим, потому что опекун, если узнает, что мы заступились за соседку, осыплет наши головы проклятиями».

Старенькая избушонка была закрыта на замок, мы нашли её обитательницу по соседству, у «опекуна», за завтраком.

Сразу скажу, что официально по уходу за престарелым человеком Валентина (так назовём женщину) в органах социальной защиты не оформлена, никаких денег по этому случаю она не получает. Ухаживает за Натальей Ивановной по доброте душевной, живут рядом больше 30 лет. Наталье Ивановне девяносто лет, детей нет, муж давным-давно умер. С тех пор и прилепилась бабушка к соседям, делит с ними семейные радости и печали.

– Я нахожусь полностью на иждивении Валентины, – рассказывает старушка, – уже плохо вижу и слышу. Она мне готовит, стирает, покупает продукты, в больницу водит. Если только она меня бросит – я пропащий человек. Мы к друг другу привыкли за столько лет, никого другого, чтобы за мной ухаживал, мне не надо. Кто знает, какой человек попадётся? Вдруг недовольна будет мной? А в новую квартиру я пойду только с Валей. Мы вдвоём там уже прописаны, если она только за мной доходит до самой смерти, похоронит меня, новая квартира будет её.

Квартиру Наталье Ивановне предоставили только в прошлом году, а всё это время соседи помогали, чем могли: заботились, чтобы дров в зиму хватило, огород был вспахан, двор прибран. Разве о квартире думали? Свидетельство на право собственности выдано на имя вдовы ветерана, она в здравом уме и светлой памяти написала завещание на имя соседки на свой старенький домик. Квартиру выдали в ноябре, но переезжать женщины не стали, потому как заложили овощи на хранение в подполье, решили дождаться тепла. Зимой наведывались в новое жильё, ночевали там. Бабушке квартира очень нравится чистотой, уютом, красотой, а главное, теплом – в домишке-то приходится топить печку дровами два раза в сутки. И ещё один аргумент привела Валентина, который лично для меня многое объяснил: нельзя, говорит, взять бабушку, перевезти в ту квартиру и посадить в четырёх стенах. В домике этом она 60 лет прожила, тяжело рубить под корень. Постепенно привыкнет.

Письмо такого же содержания поступило в прокуратуру и Администрацию района. По словам помощника прокурора Е.В. Зайцевой и заместителя Главы района А.Л. Ледакова, ничего противоправного в этой ситуации после проверки не обнаружилось. Как объяснила Е.В. Зайцева, новая квартира находится в собственности бабушки и у неё полное право распорядиться имуществом на своё усмотрение.

В домике у бабушки чисто, прибрано, еда есть. Пенсию получает каждый месяц сама, отдаёт, как говорит, тысячи четыре-пять Валентине, заметьте, по собственной воле.

– Почему люди такие? – со слезами спрашивает Валентина. – Никто ни разу не пришёл, не позаботился о старом человеке, вот те, к примеру, которые пишут. Ни дров не принесли, ни воды, ни в гости не позвали, чаем не напоили. А теперь, когда квартира есть, сразу все и увидели? У меня муж умер год назад, теперь мы с бабушкой коротаем дни. Что мне, отказаться от неё? И квартира мне не нужна, у меня свой дом есть, у детей тоже своё жильё...

Старушка всё внимательно слушала, участвовала в разговоре, и было видно, что она боится потерять Валентину, цепляется за неё, как за последнюю надежду в этой жизни. Автор письма беспокоится, что после смерти вдовы квартира достанется Валентине. Только как знать, сколько кому отмерено на веку? Не зря говорят, что посочувствовать в горе легче, чем радость чужую разделить.

С соседями мне тоже довелось поговорить о Валентине и о подопечной её:

– Не каждый ведь схватится ухаживать за чужим человеком, заботу брать. А если бабушка сляжет да себя обслуживать не сможет? Одинокому человеку страшно, кому он нужен.

В наше время не редкость, когда дети бросают стариков-родителей на произвол судьбы, распорядившись их наследством. А порой случается, что чужой человек лучше родных. Посторонним людям тогда видится в этом какая-то корысть. В покаянной вечерней молитве ко Святому Духу, когда верующий перечисляет свои грехи за день: возгордился ли, похвастался, осудил кого – человек кается, и в том, что «доброту чуждую видев, и тою уязвлен бых сердцем». Речь здесь идёт о зависти. Святые отцы говорят, что люди нечистые сердцем, живущие во страстях, видя чью-то доброту, милосердие, начинают гневаться и раздражаться. Не любим мы и не верим, когда кто-то проявляет доброту, которую проявить мы сами не хотим и не умеем.

Ирина Шадрина