Он служил на Байконуре

Сергей ХАНИН

Олег ОРЛОВ /фото из архива/

12 апреля исполняется ровно полвека с того момента, когда первый человек Земли, гражданин СССР Юрий Гагарин открыл во Вселенную двери. Об этом сегодня знает всяк живущий на земном шаре. Но мало кому из наших читателей известно, что в Тюмени есть человек, на которого судьба, если так можно выразиться, дважды поставила космическую отметину. Зовут этого человека Олег Орлов. Он сотрудничает с нашей газетой, на страницах «Тюменской правды» нередко можно увидеть снимки, сделанные его мастерской рукой. Накануне Всемирного дня космонавтики я забрел к нему в фотолабораторию.

Олег Михайлович достал свои детские фотографии. Оказывается, с Юрием Гагариным они земляки. Наш герой родился в небольшом городке Сафоново, что в Смоленской области, а будущий космонавт – в деревне Клушино Гжатского района. Разделяет их малые родины чуть больше ста километров, а появления на свет – пара десятков лет. Кстати, на фотографии Олежка Орлов ничем не отличается от детских снимков Гагарина: такие же сапоги для непролазной российской грязи, вязаные бабушками свитерочки.

– Когда Гагарин полетел в космос, я пошел в первый класс, – вспоминает Орлов, – потом город Гжатск переименовали в его честь.

– Ну а второй раз каким образом ты был связан с космосом?

– А-а, это уже было в армии.

Служил Олег в 1973-1975 годах на Байконуре. Он достает серию фотографий этого периода жизни. Снимки, ясное дело, некачественные, съемка в те годы строго-настрого запрещалась. На всем лежал гриф секретности, и мой собеседник до сих пор не уверен: все ли можно рассказывать про свою службу. В военном билете у него значилась профессия артиллерист.

С его слов я понял, что Байконур – это территория размером с Тюменский район. По ней разбросаны десятки площадок. Гагарин стартовал на «Востоке» со второй площадки, а Олег служил – на 31-й. В монтажно-испытательном корпусе космических объектов (МИККО), где он занимал должность телеметриста, была идеальная чистота. За курение, как и за фотографирование, можно было загреметь в дисбат.

Доводилось Олегу бывать (когда его определяли в службу режима) и вблизи стартовых площадок, откуда ракеты непосредственно уходили в небо. До сих пор с восхищением вспоминает об этом:

– Такие «стаканы», в которые по 350 тонн топлива заливалось. За два часа до пуска ракеты нас всех эвакуировали за несколько километров в степь. И все равно солдатская роба ходуном ходила в момент взлета.

Во время службы Орлова на Байконуре готовились к полету четыре спутника на Марс, спутник «Луна-19». У служивого люда была традиция – на последней странице военного билета получить автограф какого-либо космонавта. Олегу, к сожалению, такой реликвии не досталось. И самое обидное, что с космонавтом Титовым они находились в служебке буквально в двух шагах. Но Олег тогда не знал в лицо космонавта, а тот вел себя скромно, ничем не выделяясь среди рядовых служащих.

Много чего мог бы рассказать Олег Орлов о своей службе. И о домике, где жил генеральный конструктор Сергей Павлович Королев, и о домике, где сутки провел перед стартом Юрий Алексеевич Гагарин, и даже о кресле космического корабля, которое было сделано точно по фигуре первого космонавта. Ну, да об этом уже писано-переписано.

А вот факт, который вряд ли где-то сообщался, но тем не менее имел отношение к Дню космонавтики. По словам Олега Орлова, только 12 апреля они получали на обед вареное яйцо.

– Кур нигде не было, яиц, естественно, тоже. А в День космонавтики в столовке устраивали обед под торжественную музыку. Нас будто награждали вареным яйцом, – смеется мой собеседник. – Так что за два года службы я съел два яйца.

Уже на следующий после дембеля год разрабатывался космический проект «Союз»-«Аполлон». Насильно никого не оставляли на сверхсрочную службу. Руководство просило более опытных, уже отслуживших свой срок солдат, продолжить служение Родине.

– И льготы были повышены, и форма выдавалась особенная, но я так давно не видел мамы… – Олег задумчиво покачал головой и продолжил мечтательно: – А сейчас жалею. Надо было все же остаться. Событие предстояло великое, и я бы к нему прикоснулся.