Ксения – не гостья на своей земле

Леонид ТКАЧУК (фото автора)

Имя свое она получила от бабушки-староверки в честь Ксении Петербуржской, святой заступницы народной, поскольку даты рождения совпадают. Ксения, значит, чужестранка, гостья…

Здесь, в стенах скромной деревенской школы, где солнышко играет на крашеном деревянном полу, а ребятня на переменках шумно резвится под просторным небом, складывалась биография героини нашего повествования. Жизнь Ксении Нестеровны Осинцевой связана с Крутинской школой со дня ее основания. С 1967 года по сей день знакомит сельская учительница детвору с миром русской словесности.

– Приходится преподавать и историю, и географию, – рассказывает Ксения Нестеровна. – В деревне такое часто случается…

Зато нечасто вчерашним школьницам доверяют обучение малышей. Но об этом чуть позже. Родилась Ксюша в деревне Малое Трошино (ныне ее родная деревенька почти исчезла под натиском урбанизации), детство и юность провела в селе Лесном. Там же окончила школу… – У меня были замечательные учителя, – тепло вспоминает она о наставниках. – Особенно моя любимая Альбина Григорьевна Тропина, учитель словесности. Она и посоветовала мне поступать в пединститут – сказала, что у меня есть способности…

Легко сказать: надо готовиться к экзаменам в институт, а тут покос…

– Мы с сестрой росли без отца, – вспоминает Ксения Нестеровна. – Старшая сестра уже определилась в жизни. Я училась в седьмом классе, да еще маленькая 5-летняя сестренка. Мать одна нас поднимала. По ягоды ходили, по грибы. Корову держали. Работали, не покладая рук. Помню, в год смерти отца (мне тогда четырнадцать было) впервые пришлось взять косу в руки. Мама подала мне отцовскую литовку: «Пойдем, Ксюша, надо себе корм добывать». А косить разрешали только там, где раньше волок проходил – дорога, по которой таскали хлысты леса, в семи километрах от деревни. Волок травой начал зарастать. Зашли мы с мамой по дороге к папе на могилку, поплакали – и дальше. Воду с собой несем, покушать что-нибудь и литовка тяжёлая на плече. Кругом лес. Мама мне показала, как косить. Вроде у меня получаться стало. Наравне с ней косила. А как гребли мы это сено! Кругом кочки. Дождь прошел, собираем сено по колено в воде с этих кочек. Берем валежник, накладываем на него сено – получаются носилки. А волок длинный, метра полтора! Я впереди, потому что посильнее – всегда спорт любила, в секции ходила лыжную, баскетбольную, да и дома много спортом занималась. Мама сзади идет. Бывало, споткнется, упадет. Поднимется – посмеёмся да и дальше идем. Туда идем – солнышко в глаза светит. Домой – солнышко за лес прячется. И назад литовки несем, потому что надо отбивать. Вот таким образом и растили сами себя…

Готовилась Ксюша к вступительным экзаменам… с литовкой в руках. Мать, как могла, помогла. Дала в дорогу последнюю десятку. Как сумела почти месяц продержаться девчонка в Тюмени с этой суммой, один бог ведает. Всё это «отозвалось» недобором конкурсных баллов. Пришлось возвращаться домой.

– На маминой шее сидеть не будешь, – вспоминает Ксения Нестеровна. – Надо на работу устраиваться. В Омутинском отделе народного образования меня направили учительницей начальных классов в Крутинскую школу.

Определили Ксюшу учить двенадцать душ второклассников и столько же четвероклассников. Ребята долго не могли выговорить ее имя и отчество.

– Трудно была поначалу, – признаётся Ксения Нестеровна. – Никакого понятия о преподавательской деятельности, конечно же, у меня не было. Не хватало ума и опыта. Глазами учеников мы видим одно, глазами учителя – другое… Но очень мне помогла Нина Игнатьевна Забродина – старая учительница. Отличник народного образования. Теперь ей 80 лет, она на пенсии. Она нас, молодых поддерживала – большой души человек. Пособит во всем. Кому – деньжат, кому – тазик для постирушки, кого – добрым словом ободрит. Если отлучиться надо – попросит у директора за нас. Самой старшей из нас было 20. А ей 40. Тогда нам Нина Игнатьевна чуть ли не старухой казалась. А теперь – мы почти наравне…

Медленно, но верно врастала сельская учительница в профессию. Мечтала учиться – закончила заочно Тюменский университет. Не обошло ее стороною и женское счастье. Время шло в трудах и заботах. Дети вырастали и покидали родительское гнездо. А сельская учительница по-прежнему изо дня в день пестует питомцев, ставит птенцов на крыло для свободного полёта, вбирая всё новые премудрости любимой, но такой непростой работы. – Окриком дисциплину в классе не удержать,– делится крупицами учительского опыта Ксения Нестеровна. – Многое значит интерес. Если учитель личность, ученики его слушать будут. Приемы стараешься разнообразить. И душа у учителя должна быть открыта навстречу детям. Чувствовать их надо, любить. Порой придет на урок человечек взрывной, никто его успокоить не может. А у него дома не все в порядке. Учитель все это знать должен и уметь с ним разговаривать…

И давно бы пора ей на заслуженный отдых, да кто сменит? И без того в школе две вакансии. Может быть, пора, как раньше, старшеклассниц смышлёных приобщать к преподаванию в младших классах? И корней с малой родиной не теряется, и заработок есть, и статус почётный. Такая практика для сельской молодёжи получше всякого университета, поскольку наставники рядом. Драгоценным опытом поделиться рады. И призвание своё вчерашние школьники, как Ксения Нестеровна, выберут вполне осознанно. Образование никуда не убежит. Тем более что в педвузах (и это не секрет) меньше всего учат… учить детей. Со знаниями, слов нет, всё в порядке. А что касается школьной практики, выпускники вузов попадают в положение щенят, которых учат плавать, сбрасывая в воду…

Была у вашего корреспондента на днях возможность побывать в одном из педвузов. Избави вас бог вместо обеда угодить на научный диспут! Прагматикам нечего делать на этих играх чистого разума. Иначе рискуешь свихнуться в дебрях споров. Ладно, физики, которые до сих пор не решили, сжимается или расширяется Вселенная. Ладно, богословы, не сосчитавшие, сколько чертей умещается на кончике иглы. Но вот от педагогики такого сюрприза я не ожидал. Впрочем, единодушия на параде амбиций и краснобайства нет и быть не может. На заседании круглого стола разгорелся бурный спор: отражает ли компетентностный подход истинные ценности и цели образования, совершенны ли инструменты оценки качества современного образования, каковы проблемы воспитания в социально-личностном аспекте и каким должен быть педагог нового века. Новаторский позитив восторжествовал. Однако неоправданно долго выясняли, как соотносятся между собой компетентность и компетенция (для одних, видите ли, это синонимы, для других – слова с разными значениями). Потом докапывались, чем-таки педагогика компетенций отличается от традиционной с её ЗУНами (формирование знаний, умений и навыков).

Когда, наконец, договорились «по понятиям», выяснилось, что далеко не всех учёных устраивает европейский подход к обучению и воспитанию чад, где главные цели – научить работать, уживаться с другими и выживать самому. Для наших умов свойства личности не укладываются и в прокрустово ложе ЕГЭ (где были раньше, спрашивается?). Ну, а спорить о том, какие ценности должны формировать педагоги в стране, где до сих пор нет внятной национальной идеи и внятного социального заказа, тоже достаточно проблематично.

Возможность оценить ораторское искусство участников диспута у вашего корреспондента была, а что касается шанса ухватить суть обсуждаемых проблем, увы, не с нашим счастьем. Несмотря на спортивные правила дискуссии (за превышение 3-минутного регламента оратор получал красную карточку), участники двухчасового мозгового штурма недовыполнили план, и приглашённые из городских школ учителя так и не узнали, каким же должен быть педагог 21-го века. Узнали, правда, что профессиональная компетентность отечественного учительства, измеренная учёными, составляет… 38 процентов. Как эта цифра соотносится с «ай-кью», и какой уровень имеют представители прочих профессий (скажем, представители автопрома), не уточнялось. Наблюдая за жонглированием терминами, учителя, которых не только обошли вниманием, но и даже интеллектуально высекли, потихоньку ворчали за спинами профессоров о том, что, дескать, спорь-не спорь о завтрашнем дне педагогики, а работать приходится сегодня, когда благосостояние отдельного российского гражданина, как правило, не зависит от уровня его компетентности, когда просвещённый подполковник может запросто пристрелить непросвещённого водителя, а троешники запросто занимают министерские посты и выдвигают умопомрачительные прожекты без оглядки на рекомендации высоколобых академиков...

– Не спешит в деревню молодежь, – сетует Ксения Нестеровна. – Ни жильем мы их обеспечить не можем, ни культурным досугом. Да что там молодёжь! Директор нашей школы Светлана Алексеевна Капустенко в аварийном доме мается уж который год. Да и труд учительский очень тяжелый. Уходишь с книжками и вечеруешь с книжками. Думы постоянные, что же будет завтра. Придет ли Алеша Басагаринов на занятия? Не заболеет ли Саша Машуров? Всё ли нормально будет с родителями? Некоторых из них больше, чем детей, воспитывать приходится.

Есть и другая причина, оставляющая ветерана на плаву. На пенсию нынче шибко не разгуляешься.

Хорошо, что не забывают своего наставника питомцы из самых первых выпусков.

– Надя Хрипунова работает в банке, – перечисляет учительница. – Люда Катаева – в Тюмени, преподает в колледже. Серёжа Дерябин здесь живет, в милиции работает… Встречаемся и с ветеранами-родителями моих первых учеников. Я им так благодарна за то, что учили, за то, что помогали, за доброту… Вспоминаю часто свою маму… Годик ей исполнился, когда у нее умерла мать. Отец был председателем сельсовета. В разгар эсеровского мятежа однажды ночью в дом постучали. Отца, как и других активистов, увезли в Северо-Плетнево. Была зима, по дороге над ними издевались, отрезали уши, носы, а потом убили и побросали в одну могилу. Там он и похоронен. Осталось шестеро ртов, мама – младшая. Никому не нужна, как сорная трава. Учиться не смогла. Рассказывала мне: «Хотела бы пойти в школу, да обуви не было, а босиком не пойдешь…». Потом она вышла замуж, уехали они с отцом в Самарово. Началась война. Мама маленькая ростиком, щупленькая такая, работала на консервном заводе и даже охраняла его. Рассказывала: «Как наденут на меня тулуп, дадут винтовку, а я сама меньше этой винтовки…». После войны вернулись на родину. Голод был страшный. Теснились три семьи в одном доме…

Слушаешь Ксению Нестеровну и диву даешься, как люди в нашем дорогом Отечестве живут. Вроде бы хозяева и работать умеют. А прозябают-перебиваются, как чужаки незваные-непрошеные на этой неприветливой земле, как немилые гости, как чужестранцы... И не знают, чего ожидать через день, через месяц, через год. Вдруг твой дом решат под бульдозер пустить, как в Подмосковье. Или скотину по головам примутся пересчитывать. Или плодовые деревца в палисаднике, чтобы выкорчевать лишние… И не важно, что страна обезлюдела. Главное – буква закона… Можно ли нам жаловаться на судьбу, когда старшее поколение такие испытания вынесло? И при этом оптимизма не растеряло…

– Для нас отдых – смена труда! – смеется учительница. – Денег, чтобы в отпуск поехать, нет. Сегодня крыльцо новое делаю, завтра обои клею, послезавтра – в огороде копаюсь. А чтобы без дела сидеть – это немыслимо. Как только снег немного стаял – я на велосипед, и до глубокой осени седла не покидаю. И до Вагая на колёсах, и до леса, и до магазина. Строила веранду – доски на велик примостила и к столяру их повезла, чтобы обстругал. И настолько я своего железного коня изъездила, что он у меня «посыпался». Дети спрашивают: «Что тебе подарить?» – «Велосипед», – говорю. В душе мне… тридцать. Здоровья, правда, меньше стало. Раньше спрыгивала с велосипеда, а сейчас медленно слезаю, чтобы самой не рассыпаться. Жаль, на права учиться поздно, а то, подержанный автомобиль пригодился бы в хозяйстве. Телевизор смотреть некогда. Раньше вышивала. Сейчас проблема с глазами. Жаль, читать приходится меньше. Больше всякой бумажной отчётности стало, а вот походов с классом, когда и ночёвка в палатке, и вкусная каша с дымком, меньше…

P. S. Закончил материал о сельской учительнице, а в печать отдавать не тороплюсь. Боязно, что заплутался в биографии, а что-то важное упустил. Хотя человеческая жизнь не басня и моралью повествования не подытожишь… Главное, что «житие Ксении Крутинской» продолжается, и ее «педагогическая поэма» еще не дописана. Несмотря на испытания, тепло возле наставника питомцам. Потому-то и прибегают они на занятия даже в самые жестокие морозы. Потому и говорят ее выпускники: «Наша школа – самая лучшая!..».

НА СНИМКЕ: Ксения Нестеровна и её ученики.