26 апреля - Международный день памяти жертв радиационных аварий и катастроф

Именно в этот день в 1986 году на Чернобыльской АЭС имени В.И.Ленина произошла крупнейшая в истории человечества техногенная катастрофа.

Некоторые жители нашего района в разные годы принимали участие в ликвидации последствий этого страшного бедствия. и получили различные дозы облучения, никому из них не прибавившие здоровья. Память ярковчан хранит имена безвременно ушедших от нас. Это алексей иванович Дудко, леонид иванович Бердышев, леонид Карпович Кисляков, Юрий Павлович Фалалеев. Согласно данным управления социальной защиты населения Ярковского района, положенными «чернобыльцам» льготами в настоящее время пользуются, с учетом переселенцев, 16 человек, в том числе ярковчане – василий Николаевич Базылев (работавший на чаЭС в 1986 г.), владимир иванович Батурин (1987 г.), караульноярец владимир викторович михеев (1988 г.), обеспечаемый Ярковского дома-интерната для престарелых и инвалидов леонид Николаевич Киво (1988 г.). Помощь государства распространяется и на ближайших родственников ликвидаторов – таковой является вдова леонида Карповича Кислякова -альфия Гильмановна, проживающая в д. Иска.

вот что рассказал о своей службе в зоне отчуждения владимир иванович Батурин, главный специалист администрации района, в недалеком прошлом – военный комиссар Ярковского района, награжденный орденом мужества, медалью «За отличие в воинской службе I степени».

• Когда произошла авария, я находился в Германии, в составе группы советских войск. так как шел уже 6-й год службы, ждал замены и должен был уехать на Дальний восток. Украина считалась «теплым» местом, и случайные люди туда, как правило, не попадали. После катастрофы «конъюнктура» изменилась и я совер-шенно неожиданно для себя отправился на Украину. Прибыл в октябре 1986 г. в звании старшего лейтенанта. Скоро поступили в часть две разнарядки: одна – в афганистан, другая – в чернобыль. и тут выяснилось, что те, кто вернулись из-за границы, обязаны год отслужить на территории Советского Союза, поэтому выполнять интернациональный долг выпала честь другому офицеру, а моим местом назначения с января по март 1987 г. стала воинская часть, дислоцировавшаяся близ деревни Карагод, находящейся за 30-километровой зоной отчуждения. Отдельный инженерный батальон спецработ, к которому я был приписан, имел в своем распоряжении несколько типов машин. там были радиоуправляемые роботы: впереди идет инженерная машина с вытянутой рукой-хваталкой, а за ней – танк, из которого и осуществляется управление. использовались БтР-70, специально предназначенные для работы в условиях повышенной радиации: освинцованные и покрытые сверху пластиком. в такой бронетранспортер залазишь как в мыльницу. внутри минимум рычагов, на двигателе – мощный фильтр. Несмотря на такую защиту, техника очень быстро была «угроблена» и стояла в автобусном парке Припяти. Я командовал взводом БтР: 3 освинцованных и 3 – простых. Надо было их ежедневно отмывать, затем проверять на остаточную радиацию – «светятся» или нет. машины, поддающиеся очистке, обработке, отгоняли в Карагод и в колхозном гараже доводили до ума. За короткое время 3 БтР пришлось «похоронить»: накопили рентгены.

• Владимир иванович, как с бытом обстояли дела?

• На работу ездили на обыкновенных тентованных «Ура-лах». мылись каждый день в душевой, после чего всех проверяли на радиацию, затем выдавалось новое нательное белье. Обедали – и снова за дело. жили в школе. местных жителей в деревне никого не было: всех давно уже выселили. Это была моя первая зима на Украине. Показалась она мне чрезвычайно холодной, потом таких не было. Работали в основном на улице и зачастую не знали, как и согреться. На 23 февраля мне присвоили воинское звание – капитан. Погоны вручили, а «обмыть» звездочки, как и положено по традиции - нечем. Спиртного вообще не было. так командир роты прапорщик Снегур раздобыл-таки где-то трехлитровую банку самогона. Народ в основном из запаса был призван, так что окружали меня взрослые дядьки, как мне, тогда 27-летнему, казалось...

Шутки шутками, а служба – службой... и свою дозу в 21,33 рентгена, аукнувшуюся инвалидностью, в.и. Батурин за время пребывания в зоне по-лучил. Каждый въезд на зараженную территорию четко запротоколирован. из архивных документов (пригодившихся впоследствии при длительном «выхаживании» и «выбивании» положенных льгот, которые теперь исправно предоставляются): «в/ч No61753. Зона No 3. Январь - с 15 по 31. Февраль - 1,2,3; с 6 по 13» и т.д. Смертельным мог оказаться любой предмет, кусок обычной с виду грязи, прилипшей к БтР, - да все что угодно. Потому складывалось двоякое впечатление: опасность вроде и осознавалась, но физически -никак не ощущалась. Нет у радиации ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Страшная вещь. По истечении положенного срока пребывания близ продолжающей разрушаться атомной электростанции, владимира ивановича госпитализировали. На центрифуге кровь почистили - и вновь отправили служить. Становился он впоследствии и депутатом местной сельской Рады «21 скликания», и украинским значком почетного переписчика отмечался за перепись 1989 года. много чего было в судьбе военного. в 1990 году в.и. Батурина представили к медали «За отличие в воинской службе I степени», однако вручали награду ему уже в тюменском областном военкомате, по возвращении на родину. Здесь же нашел его и чернобыльский орден мужества. На мой вопрос о напрашивающихся аналогиях с событиями в Японии владимир иванович задумчиво отвечает: «Планета у всех у нас одна, и довольно-таки тесно на ней … а если касаться темы самоотверженности, то наши люди показали себя с лучшей стороны. Спасали не только СССР, но и европу».

Олег РАЕВСКИЙ фото из архива В.И.Батурина