Круглый стол «Специалист АПК. Проблемы подготовки и адаптации»

В марте в информационно-издательском центре «Наша жизнь» прошло заседание круглого стола на тему: «Специалист АПК. Проблемы подготовки и адаптации». Инициаторами проведения этого мероприятия стали управление по развитию агропромышленного комплекса администрации Казанского района и редакция газеты «Наша жизнь». В обсуждении вопроса приняли участие Сауков Юрий Александрович, директор ПУ-55; Кравченко Владимир Ефимович, исполнительный директор ООО «Сельхозинтеграция»; Закржевская Ирина Владимировна, главный ветеринарный врач АК «Маяк»; Марданова Елена Викторовна, главный специалист отдела образования; Собянина Ольга Анатольевна, директор МАУ Казанская средняя общеобразовательная школа; Никифорова Наталья Валерьевна, зоотехник ЗАО «АК «Маяк», подразделение "Маяк-Чирки"; Половникова Ирина Николаевна, ветеринарный фельдшер ЗАО «АК «Маяк», подразделение "Маяк-Чирки"; Альбина Валентиновна Мамонтова, зоотехник управления по развитию АПК; журналисты Леонид Петрович Андреев, Светлана Викторовна Бессмельцева, Олеся Анатольевна Руф.

С.Долгих:
Необходимость в этом разговоре возникла давно. Поэтому мы попробовали собрать за этим круглым столом представителей разных сторон, которые заинтересованы в том, чтобы наш район пополнялся квалифицированными молодыми кадрами. Для подтверждения необходимости обсуждения этого вопроса предлагаем вашему вниманию информацию, где показан возраст специалистов АПК района. Всего специалистов в сельхозпредприятиях района – 77 человек.

В том числе специалисты в возрасте:

от 25 до 35 лет – 9 человек (11%),
от 36 до 45 лет – 12 человек (15%),
от 46 до 55 лет – 34 человека (45%),
от 56 до 65 лет – 21 человек (28%),
свыше 65 лет – 1 человек (0,1%).

Если проанализировать эти данные, то получится, что через 5 лет в районе останется 20% специалистов. Второй вопрос – это качественный состав специалистов.

Уровень образования главных специалистов в сельхозпредприятиях района:

Зоотехники: всего 10 человек. В том числе с высшим образованием – 5 человек (из них 4 человека ЗАО «АК «Маяк»), со средним профессиональным образованием – 3 человека, без образования – 2 человека. Ветеринарные врачи: всего 9 человек, в том числе с высшим образованием – 6 человек, со средним специальным образованием – 3 человека.

Экономисты и бухгалтера: всего 18 человек, в том числе с высшим образованием – 12 человек, со средним профессиональным – 6 человек.

Агрономы: всего 8 человек, в том числе с высшим образованием – 7 человек, со средним специальным – 1 человек.

Инженеры: всего 8 человек, в том числе с высшим образованием – 2 человека, со средним специальным – 3 человека, без образования – 3 человека.

Здесь проблема ещё и в том, что специалисты с высшим образованием нуждаются в повышении квалификации. Помимо этого на сегодняшний день есть потребность в специалистах не только главных, но и среднего звена, а также в квалифицированных рабочих. Поэтому вопрос надо рассматривать в комплексе.

Вся эта статистика наводит на определённые размышления. Поэтому мы в процессе нашего разговора и хотим понять: почему сложилась такая картина, почему молодые люди, получив специальность, не хотят возвращаться в сельское хозяйство. Надо разобраться, почему ребята, окончив школу, не хотят поступать в учебные заведения, которые готовят рабочих и специалистов для сельского хозяйства. Недавно я был на встрече будущих выпускников Тюменской сельскохозяйственной академии с руководителями сельхозпредприятий области. И кроме амбициозных требований – заработной платы в 50 тысяч рублей, стажировок за границей, благоустроенной квартиры – из уст молодых специалистов мы не услышали ничего. В нынешнем году из всех выпускников школ района изъявило желание пойти учиться в Тюменскую сельскохозяйственную академию 9 человек. Взаимопонимания с предприятиями из этих 9 нашли только два человека. Это в ЗАО «АФ «Заречная». У остальных контакта не получилось. А предоставлять целевые места в вузе можно лишь в том случае, когда студент чётко знает, куда он после окончания вуза пойдёт трудиться, где он будет востребован, где ему необходимо будет выполнять перед работодателем определённые обязательства. Вопрос серьёзный, своевременный. Я приглашаю всех участников круглого стола к активному его обсуждению.

Л. Андреев:
– Проблема подготовки молодых специалистов не заканчивается на уровне взаимоотношений предприятия и будущего специалиста. На мой взгляд, она представляется более объёмной. В подготовке молодого специалиста должны участвовать в равной степени и школа, и родители, и социальные институты.

Е. Марданова:
– В школах района проводится систематическая работа по профориентации, разработаны планы. В рамках этой работы созданы такие курсы, как «Сельскохозяйственный труд», «Основы производства», «Технология профессионального самоопределения», «Профессии, востребованные в районе и области». Проводятся классные часы по темам: «Мои родители – работники сельскохозяйственного предприятия», организуются встречи учащихся с выпускниками школ, которые учатся в ПУ, техникумах, вузах. Но я думаю, что у нас есть проблема взаимосвязи школы и производства. Школы приглашают специалистов АПК на встречи, а вот сами специалисты инициативы не проявляют.

О. Собянина:
– Мы второй год сотрудничаем с Казанским районным судом, который организовал курсы для старшеклассников. Это ориентация старшеклассников на профессию юриста. За два года из 4 старшеклассников, посещавших эти курсы, 3 поступили в юридические вузы. В этом году в таком же режиме мы сотрудничаем с районной больницей. Надо построить такую работу и с сельхозпредприятиями. К примеру, учащиеся, которые посещают юридические курсы, знакомятся с работой судей, адвокатов, нотариусов, сотрудников полиции непосредственно на их рабочих местах. Учащиеся видят юридическую профессию с разных сторон. Может быть, организовать на уровне района и курсы по сельскохозяйственной профориентации? Приглашать на них ветврачей, зоотехников, агрономов, инженеров, чтобы они рассказывали о своей профессии. Собирать учеников, к примеру, два раза в месяц.

С. Долгих:
– А сегодня проводится какой-то мониторинг, чтобы знать, сколько учащихся изъявляют желание получить профессии специалистов сельского хозяйства?

О. Собянина:
– Мы проводим диагностирование, по результатам которого видно, что наших выпускников наиболее привлекают юриспруденция, экономика. Однако в последнее время начинает появляться интерес к техническим профессиям, связанным с информатикой и физикой. Об отношении к будущим профессиям можно судить и по выбору предметов, которые сдают на ЕГЭ. В Казанской школе из 45 человек тридцать сдают экзамены по гуманитарным предметам.

И. Закржевская:
– Сельскохозяйственный труд не зря считают тяжёлым. Здесь надо работать без выходных и не считаясь со временем. Многие родители, которые знают об этом не понаслышке, вряд ли захотят, чтобы их дети шли по их стопам. И в таких случаях я не знаю, как можно сагитировать детей. Я бы своего ребёнка не отправила.

С. Долгих:
– Желание ребёнка понятно, желание родителей тоже. Но не всегда желания совпадают с возможностями. Сегодня все хотят быть менеджерами, юристами, экономистами. Но могут ли они ими стать в силу своих способностей, полученных знаний и, наконец, призвания? Ведь ни для кого не секрет, что некоторые молодые люди, поступив в институт по этим престижным специальностям, через полгода, год бросают учёбу. Понимают, что это не для них.

Е. Марданова:
– В рамках тестирования учащиеся определяют для себя, каким видом деятельности они могут заниматься. Но, к сожалению, не всегда правильно. В рамках профориентационных курсов, когда ребята соприкасаются на практике с той или иной профессией, также происходит естественный отбор. Кто-то уходит с таких факультативов.

С. Долгих:
– Хотелось бы услышать, что мешает школам проводить экскурсии на производственные участки. Я помню из своего детства, что многие ребята пропадали на МТМ. Помогали машины ремонтировать, масло относить-приносить. Может быть, это и повлияло на мой выбор профессии инженера.

Е.Марданова:
– Таких проблем нет, и по мере возможности такие экскурсии проводятся.

В. Кравченко:
– Это не совсем так. Сегодня есть проблемы посещений животноводческих ферм, которые практически закрыты для доступа посторонних лиц. Поэтому доярка или телятница не может прийти на производство с дочерью или сыном, чтобы они помогли ей. Тридцатилетний опыт работы в сельском хозяйстве позволяет мне сегодня сравнить, какой была профориентация раньше и сейчас . В мою бытность многие из моих сверстников были копновозами, сеяльщиками. Нам выдавали зарплату. Мы сами зарабатывали себе на одежду для школы, на учебники. Была государственная политика. Сейчас из школьных программ убрали профориентацию на сельскохозяйственные профессии. Тем самым нарушили связь между производством и школой. Сегодня дети тянутся к Интернету, телевидению.

Поток информации, получаемой ими, сильно влияет на их мировоззрение. Они видят, что зарабатывать можно сидя в тепле, а не вкалывать на ферме или в поле, как их родители. Хотя сегодня физический труд в сельскохозяйственном производстве сведён к минимуму. В 2003 году, когда я начал работать исполнительным директором ООО «Сельхозинтеграция», мы пошли в школу. Сагитировали пять человек на учёбу в сельхозинститут по специальностям зоотехника, агронома, инженера, бухгалтера. Мы за их учёбу платили. Но после третьего курса они исчезли из нашего поля зрения. Из пяти человек вернулся после учёбы только один специалист – бухгалтер. Мы и сегодня готовы идти на контакт со школой в том плане, чтобы она ориентировала учеников на получение сельскохозяйственных профессий на более раннем этапе. Мы сегодня готовы направлять выпускников школ на учёбу за счёт предприятия. Недавно я встречался с представителем сельхозакадемии. И там озабочены тем, что не могут укомплектовать группы зоотехников, ветврачей.

С. Долгих:
– Проблемы взаимоотношений между предприятиями и школой существуют. Но как наладить эти взаимоотношения? Может, у кого-то есть готовые варианты?

В. Кравченко:
– Я считаю, что должны быть договорные обязательства. Мы можем выделять определённые участки земли, группы животных для работы учащихся.

С. Долгих:
– А в школах сегодня формируются группы по техническому, гуманитарному профилю или, скажем, по агротехнологическому?

Е. Марданова:
– Такое разделение происходит по заявлению учащихся.

Л. Андреев:
– Хотелось бы услышать специалистов сельского хозяйства, которые здесь присутствуют. Какое влияние оказала школа на их выбор профессии? Или другие институты общества повлияли на это?

И. Закржевская:
– Я хотела быть ветеринарным врачом с детства. Но сначала я окончила медицинский техникум. Потом поступила в ветеринарный институт. И хоть я сама городская, но всегда знала, что буду жить в деревне и работать с крупным рогатым скотом, хотя в институте специализировалась по мелким домашним животным. Дети, которые выросли в деревне, стремятся в город. Они хотят чего-то нового, и наоборот, часть городских жителей хочет уйти от суеты. Жизнь в городе тоже нелёгкая. Денег на жизнь надо много, а зарплаты не слишком высокие, проблематично купить жильё. Поэтому я, уезжая в деревню, выбирала такой район, где более или менее развивается сельское хозяйство, где предоставляется жильё. То есть для меня это были основные условия. Немаловажным фактором является и заработная плата специалиста. Я поначалу работала в хозяйстве, где получала 5 тысяч рублей. На такие деньги не проживёшь. Хотя во многих хозяйствах специалисты и работают за такую зарплату. Считаю, что труд специалиста на селе должен оплачиваться более высоко. Ответственность у специалиста большая.

И. Половникова:
– Мой выбор профессии был совершенно случайным. В семье меня не приучали к работе по хозяйству. Я даже корову не умела доить. И первоначально я пошла в вуз на факультет государственного управления, но не поступила. Мне посоветовали идти на зоотехника. Пошла. Но зоотехния мне показалась скучной. Выбрала ветеринарию, тем более что до этого окончила Ишимский сельскохозяйственный техникум по этой специальности. Вообще-то мама у меня – медицинский работник, и я с детства видела, как она лечит людей, укольчики ставит. Было интересно.

А. Мамонтова:
– Я окончила институт 25 лет назад. Считаю, что не школа к нам должна идти, а мы в школу. Почему наши дети не остаются на селе? Потому что престиж профессий очень низкий. Раньше, когда специалист приезжал на село работать, ему давали квартиру, хорошую зарплату, служебную машину. Посмотрите, как работают специалисты сегодня. Низкая зарплата, нет квартир. Почему сегодня на круглом столе нет руководителей, хотя их приглашали? Я хорошо помню, как моя дочь в 4 года сказала: «Мама, я твою работу ненавижу, потому что тебя постоянно нет дома».

С. Долгих:
– Хорошо, давайте поговорим о престиже. Педагоги на селе тоже домой возвращаются поздно, бухгалтера вечно сидят до 8-9 часов вечера, врачи круглые сутки на ногах. Так что кто больше занят из специалистов – большой вопрос. Теперь что касается условий труда. Вот говорят – неприятные запахи. А что, газовикам и нефтяникам приходится дышать чистым воздухом? Или врачам? Не хватает объектов досуга. Я точно знаю, что городские жители в большинстве своём в театры, кино и на концерты ходят гораздо реже, чем сельские жители в дом культуры или клуб. Да, зарплата и условия труда далеки от городских, и здесь руководитель в первую очередь должен думать над этими вопросами. Это однозначно. Но хотелось бы понять, почему на село не хотят идти молодые специалисты.

Л. Андреев:
– Школа в организации профориентационной работы для АПК, на мой взгляд, пользуется формами и методами 20-летней давности. Почему бы, допустим, вместо экскурсий не заняться разработкой простейших компьютерных программ для АПК. Дать, к примеру, ученикам задание разработать программы составления рационов кормления для различных категорий животных. Тогда бы они волей или неволей стали знакомиться со структурой кормовой базы, растениями, входящими в её состав, физиологическими особенностями телят, тёлочек, коров. Точно так же можно найти новые формы профориентационной работы и для других сельскохозяйственных профессий. У нас престиж-то специалистов ещё почему низкий? Да потому, что их работу зачастую подают с негативной стороны. А ведь хороший специалист умеет не только обрабатывать копыта коровам. Он в совершенстве знаком с компьютером, умеет диагностировать, лечить болезни животных или определять неполадки в технике. Современный специалист на ты со сложным технологическим оборудованием. Вы побывайте на Шагаловской мегаферме. Это же современный завод по производству молока. Значит, и школе надо идти в ногу со временем. Но в формировании интереса к будущей профессии наиболее важная роль, на мой взгляд, принадлежит семье. Многие родители всеми правдами и неправдами пытаются будущее своего ребёнка связать с городом, забывая при этом, что их дети в силу своего воспитания не готовы к городской жизни.

С. Долгих:
– Будучи директором ПУ, я часто посещал школы. Когда разговор ведёшь о профессии, видно, как у ребёнка загораются глаза.

И. Закржевская: – Всё правильно. Как мы в школе бегали всем классом то на кружок вязания, то на кружок фехтования.

С. Долгих:
– К сожалению, пробудившийся интерес гаснет под возгласами родителей: «Сиди, не хватало, чтобы ты в зоотехники или агрономы пошёл». Сегодня надо работать и с родителями. Надо подключать СМИ. Надо больше рассказывать о людях сельскохозяйственных профессий, показывать, за штурвалом какого комбайна или трактора сидит механизатор. А посмотреть есть на что. Современный «Джон Дир» или «Нью Холланд» так оснащены электроникой, что «жигули» ему в подмётки не годятся. Больше положительных примеров надо.

И. Закржевская:
– Специалистов-то в сельское хозяйство не так уж много надо. Главное, чтобы в процессе обучения и дальнейшего трудоустройства отсева не было. К примеру, из 200 выпускников Омского ветеринарного института по профессии работает от силы человек 30. Это как раз те люди, которые шли учиться осознанно. Может быть, на сельскохозяйственные профессии надо ориентировать тех, кто увлекается биологией, химией, физикой, математикой.

С. Бессмельцева:
– Не надо забывать об индивидуальной работе с детьми. Учитель в процессе такой работы видит, к какой науке проявляет интерес ребёнок, к какой профессии. Тогда надо идти к родителям, говорить об этих увлечениях, интересах, убеждать их, что выбор будущей профессии за ребёнка может негативно повлиять на его будущее.

Ю. Сауков:
– Я не буду повторяться, потому что всё, о чём сегодня говорили, в равной степени относится и к системе подготовки специалистов рабочих профессий.

Е. Марданова:
– Вы, Сергей Алексеевич, привели пример, что из девяти человек, давших согласие поступить в сельскохозяйственные вузы, только двое нашли взаимопонимание с руководителями предприятий. Как с этим быть?

С. Долгих:
– Мы знаем эту проблему. В этом плане предприятия недорабатывают. Но если бы сегодня из 100 выпускников 90 пошли в сельскохозяйственные вузы, я бы сказал: «Уважаемая школа, к вам вопросов нет».

Е. Марданова:
– Но если эти девять человек поступят в вузы, окончат их и вернутся – будет замечательно.

И. Закржевская:
– Надо студентам обеспечивать прохождение практики в тех предприятиях, куда они намерены прийти работать после учёбы.

Е. Марданова:
– В этом году у нас будут сдавать выпускные экзамены 164 человека. Из них 90 человек сдают биологию, давайте организуем районную встречу с выпускниками. Пригласим руководителей предприятий. Пусть сам руководитель скажет, что ему нужен специалист по такой-то профессии и он готов его принять. А то получается, что специальность получат, а трудоустроиться не могут. Или не захотят ехать в деревню.

О. Руф: – Зачем туда ехать, если нет детского садика, дома культуры?

И. Закржевская: – В Гагарье, к примеру, нет детского сада. Вы знаете, сколько проблем возникает с определением ребёнка?

Л. Андреев: – Обратите внимание на то, как в ходе наших дискуссий проблемы взаимоотношений между руководителями, школой, производством, вузом, проблема развития социальной инфраструктуры из отдельных элементов наслаиваются друг на друга, создавая единую цепочку. А подготовка специалистов складывается в систему. Важно, чтобы эта система заработала реально, нашла своё практическое воплощение. Сегодня мы уже говорили о том, что молодёжь уходит в город. Этот процесс не управляем. Городу нужны и умные головы, и молодые руки. И для их привлечения у него гораздо больше возможностей, чем у села. Итог интегрирования молодёжи в город может быть плачевным. Останутся деревни и сёла для пенсионеров. Без производства, без школ, без домов культуры, без детских садов. И даже сейчас эта проблема приобретает общенациональный характер. Об этом надо думать.

Леонид АНДРЕЕВ
Фото Олеси РУФ