Шестьдесят восемь

«Шугуров Айтмат. 1924 года рождения, д. Верхние Аремзяны Тобольского района. Рядовой. Попал в плен 29 октября 1941 года под городом Вязьма. Последняя запись в карточке: «14.01.42 поступил в лазарет «Цейтхайн» с диагнозом «ГВС».

После того как эти строки были опубликованы в нашей газете, нам позвонили из Верхних Аремзян и сообщили, что в микрорайоне Сумкино проживает дочь советского солдата, попавшего во время войны в гитлеровские застенки.

Таслима Айтматовна уже немолодая женщина. Из дома почти не выходит, так как болеет астмой. Во время нашей встречи волновалась и, рассказывая о своей судьбе, плакала. Отца она не помнит. Когда его призвали, она была совсем маленькой, и все её скупые воспоминания - только со слов матери. Из вещей Айтмата Шугурова не осталось ничего, нет фотографий, все родственники по его линии давно умерли.

• Мне рассказывала мама, что он работал в колхозе, был весёлым парнем. Когда началась война, его забрали, и маме было очень тяжело. Чтобы выжить, мы копали гнилую картошку. Помню, как я, маленькая девочка, несла слабыми руками большое ведро… Потом пришла бумага, я ещё помню этот тёмный листок. Но что это было - похоронка или извещение о пропаже без вести, этого уже сказать не могу.

По словам Таслимы Айтматовны, после получения известия с фронта отец Айтмата хотел ехать его искать, хотя бы могилу, где лежит сын. Не успел. Скончался.

Уже в послевоенные годы Таслима в 12 лет осталась сиротой: врачи ничего не смогли сделать, и у матери остановилось сердце.

• Почему не сдали меня в детский дом в то время? – с горечью спрашивает женщина.

После смерти матери пошла работать в колхоз дояркой. Работала долго, но после того, как заболела астмой, пришлось уйти. Какое-то время работала в школе. Потом судьба забросила её в молодой посёлок речников, ныне городской микрорайон Сумкино.

• Признаться, когда ждала вас, думала, не жив ли мой отец? Что за весть спустя столько лет?.... Я не нашёлся что ответить. Известие о человеческой судьбе спустя 68 лет вместилось всего в четыре строчки на газетном листке…

Из того, что написано в карточке пропавшего без вести 17-летнего советского солдата, я узнал немного.

Диагноз «ГВС» на сухом, врачебном языке - неврологическое заболевание, «гипервентиляционный синдром». Пациенты с ГВС чувствуют головокружение и постоянное ощущение приближающегося обморока, отмечаются легочная и сердечная недостаточность, они находятся в постоянном состоянии паники.

С помощью компьютера кое-что удалось узнать и о страшном лагере для военнопленных под названием «Цейтхайн».

«В 1941 году в «Цейтхайн» были доставлены первые советские военнопленные. Они вначале были размещены под открытым небом. Территория была лишь окружена забором из двойной колючей проволоки. Не было ни бараков, ни палаток для размещения пленных. Защищаясь от непогоды, военнопленные вначале выкапывали себе землянки. Строительство жилых бараков, отхожих мест, кухонь и колодцев началось только тогда, когда для этого в распоряжении стало достаточно военнопленных. Нехватка колодцев заставляла пленных пить из луж. В этих условиях быстро распространялись болезни, что дополнительно ослабляло обессиленных от тяжелых боев и длительного этапирования пленных. Жертвами эпидемий дизентерии, брюшного и сыпного тифа стали тысячи. С декабря 1941 по март 1942-го из-за эпидемии сыпного тифа из 10677 узников выжили лишь 3729.

В 1942 году оперкомандой, состоявшей из трех криминалистов Дрезденского гестапо из «Цейтхайна» в концентрационный лагерь Бухенвальд была доставлена тысяча человек. Сразу по прибытии их расстреляли….

Чем дальше длилась война, тем большее значение приобретали советские военнопленные в качестве рабочей силы для немецкой экономики. В течение 1942 года сохранение рабочей силы получило приоритет над уничтожением.

Летом 1942 года в ходе летнего наступления немцев лагерь пополнили десятки тысяч советских воинов, а в сентябре 1942 года лагерь вместе с 10000 военнопленных был переведен в Лёвен в Бельгии. Теперь «Цейтхайн» служил преимущественно для размещения нетрудоспособных. В последующие месяцы началось переоборудование лагеря в госпиталь для травмированных и заболевших в трудовых командах. В последнее время он мог разместить одновременно 7700 больных. По различным данным ежедневно умирало по 10-20 человек. До окончания войны госпиталь «Цейтхайн» оставался лагерем смерти для советских солдат, пока 23 апреля 1945 года части Красной Армии не освободили узников. Многие из бывших заключённых через многие месяцы после освобождения умерли от последствий плена…».

Заинтересовавшись ещё больше, я стал искать материалы, связанные с этим концлагерем. На одном из русскоязычных Интернет-сайтов, посвящённых «Цейтхайну», в поимённом списке умерших есть и такое имя: «Гаймат Шугуров, дата рождения - 25.10.1924, дата смерти - 29.01.1943. Место рождения - Омская область. Национальность - татарин. Похоронен на кладбище Флур Крайнитц, бывшее "Кладбище полигон «Цейтхайн», участок 58".

Имя «Айтмат», записанное немцами на слух, вполне могло трансформироваться в «Гаймат», а в 40-х годах Тобольский район ещё относился к Омской области… Советскому солдату, нашему земляку, который обрёл покой в братской могиле на чужбине, было неполных 19 лет...