Детство, опалённое войной

Территория Западной Сибири не была оккупирована в годы Великой Отечественной войны, здесь не было концентрационных лагерей, а потому сообщение о том, что жительнице нашего района будет вручена медаль за стойкость и верность Родине «Непокорённые», вызвало недоумение.

Оказалось, что сибирячкой Екатерина Григорьевна Галий стала лишь два года назад. Родом она с Кубани, там прошла большая часть жизни. Большая, но не вся. Несколько страшных лет войны, оставивших глубокий отпечаток в жизни, подорвавших здоровье, она провела на Украине. Едва женщина начала рассказывать об этом, губы её задрожали, а из глаз потекли слёзы – 65 прошедших лет не залечили кровоточащую душевную рану.

Когда началась война, отец – Григорий Филиппович Кичерман – ушёл на фронт, оставив на плечи жены Дарьи Ильиничны заботу о доме и троих детях. В 1942 году фашисты добрались до Кубани. Летом враг занял родное село Молдаванское, что расположено недалеко от города Крымска. Вначале у семьи отняли дом, имеющийся в хозяйстве скот. Но это было лишь прелюдией мытарств.

Много страшных моментов хранит память Екатерины Григорьевны. Вот один из них:

– Нас, троих ребятишек, поставили рядом, и немец стал стрелять. Сначала убил собаку, а потом выстрелил в маму. На голове у неё была косыночка завязана, так выстрелив, он срезал её у уха. В тот момент я упала в обморок. Мне было три годика.

Спустя некоторое время, нашу семью вместе с другими отправили маршевым строем до Керчи, это более 150 километров. Немцы сопровождали нас со злыми собаками. Один мальчик выбежал из колонны – они его разорвали. Того, кто пытался бежать, расстреливали. Шли старики и дети, на ночь колонна останавливалась на ночлег. Спали на соломе. Питались тем, что взяли с собой. А много ли мы могли взять? Мама сшила нам какие-то сумки заплечные, туда положили одежду и продукты.

Рассказывая, Екатерина Григорьевна не перестаёт вытирать слёзы. Слишком тяжёлые воспоминания. И время над ними не властно. Сделав паузу, чтобы успокоить дрожащий голос, продолжает:

– Наконец дошли до моря. Там, в Керчи, нас переправили на пароме в Крым, где погрузили в вагоны и повезли через Украину в Германию. Везли долго, но доехали мы лишь до границы с Румынией. Помню, как партизаны взорвали мост через реку, название которой я не знаю, и несколько недель мы жили в вагонах. Есть было нечего, было холодно. Помню, как сестра, она старше меня на три года, жаловалась: «Мамочка, у меня болит головка». Мама своей юбкой голову ей прикроет, согреет, успокоит.

Молодых женщин от поезда не отпускали, а детям и старикам разрешали ходить в ближайшие сёла. Наши бабушка и дедушка брали нас за руки, и мы шли за милостыней. Несмотря на то, что тем людям было тоже трудно «под немцами», они давали что-нибудь покушать, приговаривая: «Вы и завтра приходите, только приносите посуду под молоко». А ведь поезд был большой, и народу ходило очень много, но люди поддерживали нас как могли.

Наши, русские, не позволили вывезти нас, взорвав железнодорожные пути. Некоторое время нас содержали в гетто, а затем советские войска освободили и вывезли в Одесскую область. После освобождения семья осталась жить на Украине в посёлке Бриены. Это были тяжелые годы: голод, разруха. Чтобы вспахать поле, люди впрягались в плуг вместо лошадей. Не пережил всех тягот и умер дедушка.

Война уходила всё дальше, но продолжала собирать свою скорбную дань. Готовила она очередной удар и для моей героини:18 февраля 1945 года на границе Венгрии и Чехословакии погиб отец. День, когда принесли похоронку, навсегда врезался в память Екатерины:

– Мы в то время заболели корью. Поскольку глаза боялись света, окна были занавешены тёмной тканью. И вдруг услышали на улице страшный крик мамы. Мы выскочили и тут же попадали, ослеплённые ярким светом.

После войны семья вернулась на родину. Когда добрались до Молдаванского, перед глазами предстала страшная картина: от села осталось лишь пепелище. По словам Екатерины Григорьевны, мама построила какой-то бункер, в котором они и поселились.

– Я помню этот бункер: спускаться в него надо было по ступенькам, – рассказывает собеседница. – Мама сделала какие-то кровати, застелила соломой. На ночь в него же мы заводили и корову, которую мама сумела купить. Она была нашей кормилицей, и мы её оберегали. Очень много людей умирало тогда, по десять человек в день, хоронили без гробов. Но мы выжили.

В этом огромную роль сыграл сильный характер Дарьи Ильиничны. Она находила выходы из самых трудных ситуаций и сумела сохранить жизнь своим детям. Спустя некоторое время Кичерманы построили хату. Сами месили глину, куда добавляли солому, опил, и лепили саманные кирпичи.

Время шло, жизнь налаживалась, хотя и очень медленно. По окончании 7 классов Екатерине пришлось год просидеть дома – не было средств продолжить учёбу. Однако старший брат уговорил маму отпустить её учиться: очень уж любила медицину. Недалеко от дома Кичерманов жил фельдшер. Идёт он, бывало, роды принимать к кому-то на дом, а девочка бежит за ним – нравилось, как от него пахло йодом, лекарствами.

Мама вняла уговорам сына, и Екатерина в 1954 году поступила в медицинское училище в г. Новороссийске. В тот год, когда она его заканчивала, в родном Молдаванском открыли стационар, туда и отправили молодую медсестру. 27 лет заботилась о здоровье односельчан Екатерина Григорьевна, а затем перевелась в соседний город Крымск, где работала ещё много лет.

Она и после выхода на пенсию не оставила профессию. За помощью обращались соседи, знакомые, никому не отказывала женщина: кому уколы ставила, кому давление измеряла. А вот плату никогда не брала, за что и получила прозвище «мать Тереза». Екатерину Григорьевну неоднократно избирали депутатом сельского и районного Советов. Это говорит о том, что люди уважали и доверяли ей.

В Сибирь Екатерина Григорьевна приехала к единственной дочери – Галине Михайловне Фокиной. Она продолжила традицию, став фармацевтом. По распределению попала в Аромашево, да так здесь и осталась.

– Я очень надеялась, что на Кубань приедут жить внук или внучка, а когда стало ясно, что этого не произойдёт, решила сама ехать поближе к детям. Здоровье совсем плохое стало, – вздыхает женщина.

Екатерина Григорьевна приятная в общении, спокойная женщина с удивительным чувством юмора. Пережитые невзгоды, болезни не очерствили её душу. А ещё она скромная. Вручённая в день нашего приезда медаль у неё не единственная. Но на вопрос о том, носит ли она их, ответила, улыбаясь, что нет. На новом месте жительства у неё ещё мало знакомых, а вот друзья с родной Кубани не забывают: пишут и звонят, поздравляют свою «Григорьевну» с днём рождения. Хочется надеяться, что Аромашево для Екатерины Григорьевны станет родным. А медали в День Победы мы её попросили всё же надеть.

Т. ГАВРИЧ

Фото С. СТЕПАНЮКА