Ленинград – Чирки: путь во имя спасения

Шла Великая Отечественная война. Немцы подступали к Ленинграду. Связь города со страной по суше прекратилась. Начался голод. Единственным продуктом питания был хлеб, но и его не хватало. Люди умирали, но не сдавались. Они гибли от бомбёжек и артиллерийских обстрелов, от холода и голода. Началась эвакуация. В Тюменскую область прибыли эвакуированные дети, около тысячи из них были отправлены в Казанский район. В пяти населённых пунктах района для детей из Ленинграда и местных детей-сирот открылись детские дома: в Казанском, Ильинке, Яровском, Б-Ярках, Чирках.

В Сибирь

Очевидцы вспоминают, что ленинградская школа № 223 находилась недалеко от Мариинского дворца. «Из Ленинграда выехали 1 июля. Поезд шёл в город Нерехта Ярославской области. Ехали в пассажирских вагонах.

Зимней одежды с собой не взяли, так как всем сказали, что война продлится не более двух месяцев и закончится нашей победой. Все были спокойны. Отъезд напоминал поездку в пионерский лагерь. В Нерехте поселились в школе. Затем всех эвакуировали в Сибирь. Выгрузились на станции Ишим, далее на лошадях нас повезли в Чирки. По несколько человек усаживали в большие плетёные корзины (пестери) и прикрывали сеном. Некоторые ребята с непривычки обморозили щёки и пальцы рук. В Чирках детей разместили в школе на берегу озера…», – вспоминает А.С. Фадеева (Мазурова), одна из эвакуированных.

В декабре 1941 года был создан интернат на 150 человек. Краевед И.И.Чашков пишет: «Интернату передавались: одно здание школы, клуб, почтовое отделение, дом детских яслей, дома сельсовета и правления колхоза. На оборудование кухонь и столовой, жилых помещений койками или топчанами, столами и табуретками из средств Омского облоно выделялось 5 тысяч рублей. В середине декабря в Чирки прибыли ученики школы № 223 Ленинграда, их братья и сёстры дошкольного возраста, всего 93 человека».

Из воспоминаний О.А. Левит, дочери воспитательницы интерната: «На душе было тревожно, когда нас везли в Сибирь. Как мы сможем жить в условиях сибирских морозов без зимней одежды, продуктов питания? Но наши страхи оказались напрасными. В Чирках нас радушно встретили и удобно разместили. Продукты питания и одежду получали по линии районо и из колхоза. Колхоз же обеспечивал нас дровами. Лампы и керосин получали в магазине сельпо…».

Воспитатели

Приказом по Омскому облоно от 29 декабря 1941 года заведующей интернатом была назначена Вера Георгиевна Мазурова. Родилась она в семье рыбака в селе Красный Яр Астраханской области. Окончила гимназию и Астраханский педагогический техникум. Сразу после его окончания стала работать в начальной школе. В 1933 году Вера Георгиевна переехала в Ленинград и работала в школе № 223 учителем начальных классов, а с 1940 года – заведующей учебной частью.

Воспитательницей одной из групп Чирковского интерната была назначена Августа Александровна Расторгуева, за здоровьем детей следила фельдшер Евгения Афанасьевна Светлова, ей помогала медицинская сестра Анна Фёдоровна Кукит. Краевед Анна Трофимовна Дегтярёва из Б-Ченчери пишет: «Августа Александровна Расторгуева родилась в 1914 году в Ленинградской области. Получила педагогическое образование. Когда началась война, Августу Александровну вместе с детьми блокадного Ленин- града эвакуировали в Тюменскую область. Она была старшим воспитателем детского дома. Ребята очень любили и уважали своего наставника, зачастую называя просто мамой. Работа с детьми требовала много сил, умений, педагогического такта и постоянного внимания. Много лет она проработала воспитателем в детдоме, а после его расформирования продолжала работать с детьми в Чирковском пришкольном интернате до самой пенсии. Вся её жизнь прошла в Чирках. Там она нашла свою судьбу, родились дети и внуки. Ушла из жизни в 1988 году, похоронена в Чирках.

Воспитатели интерната много времени проводили с детьми: провожали их в школу, встречали, готовили с ними уроки, учили рукоделию, труду. Вместе со взрослыми дети работали на детдомовском огороде, на скотном дворе. Воспитанники ухаживали за скотом, девочек учили доить коров».

«Окружим заботой»

Детство, проведённое в детском доме, счастливым не назовёшь. Но для ребятишек, привезённых из блокадного Ленинграда, детдом в Чирках был настоящим спасением. Поначалу жилищно-бытовые условия в детском доме были тяжёлыми. Не хватало дров, продуктов питания. Но интернату помогали жители села. В январе 1942 года районная газета «Колхозное знамя» опубликовала заметку под названием «Окружим материнской заботой эвакуированных детей». Чуть раньше, в декабре 1941 года, в «Омской правде» было напечатано обращение женщин-общественниц и колхозников Нижнетавдинского района ко всем жителям Омской области. В обращении они призывали оказывать помощь детям, приехавшим из Ленинграда. Обсудив это обращение, колхозники Чирковского сельсовета решили оказать практическую помощь эвакуированным детишкам. Колхоз выделил для ребят 500 литров молока, отремонтировал здание для столовой. Колхозницы взяли 300 пар детского белья для стирки и починки. Накануне 1942 года был объявлен сбор средств на музыкальные инструменты и ёлочные игрушки. Всё это было куплено, а 31 декабря 1941 года для детей, живущих в интернате, устроили новогодний праздник. Из воспоминаний О.А. Левит: «С жителями деревни у нас сложились добрые отношения. По велению сердца приходили в интернат женщины, приносили кто морковку, кто луковицу и угощали детей. Научили нас варить жвачку. Дети жевали её и укрепляли дёсна».

Жить стало легче

Наступила весна 1942 года. При детском доме было своё хозяйство и огород. Воспитатели и старшие ребята заготавливали дрова, сажали овощи: картошку, морковь, свёклу, капусту и огурцы. Семена огурцов прислали из Астрахани сёстры Веры Георгиевны Мазуровой. А колхоз посеял для детдомовцев просо.

Ребятишки учились сельскому труду, привыкали к здешней природе. Весной и летом местные женщины водили детей в лес. Детдомовцы научились распознавать съедобные травы, набирать берёзовый сок, а летом они собирали ягоды и грибы. О.А. Левит пишет: «Осенью убрали просо, картофель и овощи, заложили на хранение.

Зима уже не казалась нам такой страшной, как раньше. Дети учились, работали, а зимой радовались возможности покататься на санках с горки у озера».

Осенью 1942 года жизнь в интернате вошла в привычную колею: учёба, работа в поле и огороде, отдых.

Прошло два года. Жить стало чуть легче, да и дети привыкли к условиям суровой сибирской зимы и жаркого лета. Они чувствовали заботу, внимание к себе. Повеселели ребятишки, оттаяли их маленькие души.

А.С. Фадеева, дочь В.Г. Мазуровой, вспоминает, что в 1944 году ленинградским детям выдали одежду и продукты, переданные России американцами. «Помню, в столовой стояла большая бочка со сгущённым молоком. А нам, девочкам, выдали новые платья», – пишет А.С. Фадеева.

О том, что эвакуированные из Ленинграда дети были снабжены самым необходимым, свидетельствуют и фотографии того времени. На снимках запечатлены интернатовские дети, одетые в хорошую одежду, причёсанные, умытые. Анна Трофимовна Дегтярёва пишет: «На фотографиях тех лет все воспитанники детского дома прилично одеты, ухожены. Этим они отличались от деревенских ребят, родители которых зачастую не имели возможности купить школьную форму».

В конце декабря 1944 года исполком Казанского районного совета народных депутатов на своём заседании обсудил работу Чирковского интерната. Было отмечено, что «дисциплина в интернате хорошая, все дети учатся и имеют хорошую успеваемость. Воспитательная работа проводится намного лучше по сравнению с прошлым годом. Воспитатели А.В. Левит и Л.Л. Тихомирова, несмотря на трудные материальные условия, добились хороших результатов в воспитании, в развитии художественной самодеятельности. Их труд высоко ценят дети и общественность».

Возвращение

В июне 1945 года дети и воспитатели интерната уехали в Ленинград. Но вернулись домой не все. Дети, родители которых погибли на фронте или умерли во время блокады, остались в Сибири. Вспоминает А.С. Фадеева: «Настало время отъезда. Мы переживали настоящую трагедию: приходилось расставаться с друзьями, так как некоторые из них должны были остаться в Чирках. Воспитатели делали всё возможное, чтобы всех детей увезти в Ленинград: оформляли фиктивные документы на усыновление и удочерение. Но заведующий районо Бородин был категорически против этого. В итоге в Чирках осталось 9 детей в возрасте до 16 лет. Им объяснили, что для детей, оставшихся без родителей, в ленинградских детских домах нет мест».

После отъезда интернат в Чирках продолжал работать. Но в нём уже были другие дети, другие воспитатели.

После войны

Последним директором детдома была Александра Фёдоровна Бардакова. О ней рассказывает Анна Трофимовна Дегтярёва: «Родилась Александра Фёдоровна в апреле 1921 года в деревне Малая Ченчерь. Здесь похоронены её родственники, родители, некогда «самоходы» с Дона. Она жила в том же доме, где родилась. Много поколений малоченчерских ребятишек выучила Александра Фёдоровна. И родители детей были благодарны ей за умение дать знания, за внимание и любовь к ученикам. Не случайно, когда потребовалось заменить директора Чирковского детского дома, Казанский районный отдел народного образования направил в детдом из Малоченчерской школы именно Александру Фёдоровну Бардакову. Шёл 1953 год. Государство помогало детям-сиротам, детям из малообеспеченных семей. Александра Фёдоровна была заботливым, ответственным руководителем, наставником детей и взрослых, просто хорошим человеком.

Ребятишки из детского дома, много пережившие, потерявшие своих родителей, нуждались в домашнем уюте, в семейной теплоте, ласке. Вместе с педагогическим коллективом директор детдома постаралась сделать всё, чтобы детям жилось легче.

В 1956 году детдом расформировали. Учителя Бардакову вновь направили в Малоченчерскую школу. Там она и проработала до самой пенсии.

Позже А.Ф. Бардакова решила уехать к своей дочери в Тюмень, где жила до 2004 года. Там и похоронена».

Одним из директоров детского дома в Чирках был и Алексей Васильевич Головин. О нём вспоминает Тамара Леонидовна Поган из Гагарья: «Алексей Васильевич Головин – это мой отчим. Я помню, что училась в первом классе, когда он впервые приехал к нам. Стоял ноябрь. Было холодно. Он зашёл в шубе, усыпанной снегом. Мне Алексей Васильевич показался тогда таким же добрым, как Дед Мороз. И это впечатление осталось на всю жизнь. Алексей Васильевич работал директором детского дома в Чирках. У него раньше была семья, но они с женой разошлись, почему – не нам судить. В его семье росло пятеро детей, которым Алексей Васильевич постоянно помогал, и они у нас гостили. Когда моя мама Евгения Афанасьевна Светлова вышла за него замуж, то мы уехали в село Борки Тюменского района, где он сначала тоже работал директором детского дома, а потом стал мастером по трудовому обучению, воспитателем. По специальности он был учителем географии, имел высшее образование.

У Алексея Васильевича были золотые руки: он мастерил мебель. В послевоенные годы это было особенно необходимо. А какой он был рыбак и охотник! На Туре в то время ловились язи, щуки в стол длиной. Алексей Васильевич целыми ваннами возил домой рыбу. Осенью любил ходить на охоту, был большим знатоком грибов и ягод. Уходил далеко на болота за клюквой, туда же водил и ребят постарше.

Воспитанники детского дома очень любили А.В. Головина. Постоянно у него в мастерской и во дворе нашего дома толпились мальчишки: то они что-то мастерили, то разбирали и собирали с ним мотоцикл. Хотя Алексей Васильевич был не очень разговорчивым человеком, но в нём была какая-то притягивающая сила.

А.В. Головин прошёл всю войну, имел много наград, был ранен, но вспоминать об этом не любил. И умер он на работе. Пошёл с ребятами в поход, но отстал немного по делам и стал догонять их на мотоцикле, с ним ехал мальчик из детского дома. На дороге была небольшая яма. Он ссадил паренька, переехал её, упал и умер. Когда провожали Алексея Васильевича в последний путь, плакали все дети».

Тамара НОСКОВА
Автор материала благодарит сотрудников Казанского краеведческого музея им. В.С.Аржиловского, учителя истории Чирковской школы Р.И. Байбулову и её дочь Жанару, А.Т. Дегтярёву, Т.Л. Поган за предоставленный архивный и исторический материал.
Фото из семейных архивов