Зов через снега

Удивительное — рядом

Зимой бескрайнее северное болото, засыпанное снегом, похоже на степь. И только редкие чахлые березки, заросли ерника да куртины камыша на топких местах выдавали болото.

Снегоход, ровно гудя, шел по плотному снегу, изредка, легко взревывая на плотных надувах. Сзади на западе еще узкой красной полоской горел закат. И Он подумал: ночь будет морозной. На востоке небо уже потемнело, появились первые крупные звезды, и далеко-далеко на горизонте чернела полоса леса. Там, на кромке болота, в лесу, стояла Его очередная избушка, — к ней-то и направил свой «Буран».

Стали чаще попадаться вымокшие сосенки. Болото незаметно перешло в сосновую марь, и, пробив густую кромку камыша, «Буран» вылетел на лед озера.

На другом берегу в темноте сосен белым пятном выделялась заснеженная крыша избушки. Последний раз взревев на подъеме, «Буран» умолк на своем привычном месте под сосной. Оглушенный внезапно наступившей тишиной и навалившейся усталостью, Он еще несколько минут сидел, опустив руки на колени, вслушиваясь в ночное безмолвие. Встал, разминая затекшие, уставшие за день ноги, подошел к избушке, повесил на вбитый в стену гвоздь ружье, снял с пояса и повесил туда же патронташ. Старым веслом, стоявшим в углу, отгреб снег у порога и открыл заскрипевшую дверь. В избушке было темно, но Он привычно нашарил на полке над печкой спички и зажег стоявшую на столике лампу. Снял меховую куртку, бросил ее на койку и присел у железной печки. Положив в печку дров, разжег их берестой, сухими лучинками и присел на корточки, глядя на разгоравшийся огонь.

Спешить некуда, впереди длинная зимняя ночь. У печки скоро покраснеют бока, по избушке разольется тепло. Он снимет и поставит сушить валенки, развесит сырую от пота и снега одежду, не торопясь, поужинает и будет пить чай, думая о завтрашней охоте.

Завтра Он обойдет на лыжах озеро, проверит ловушки на ондатру, норку и куницу, и к вечеру его ждут в поселке — заканчивается промысловая неделя. Он встал, с трудом разгибая колени, поставил на печку замерзший чайник и вышел из избушки. Нужно еще наколоть дров и поставить их сушить возле печки, к следующему разу.

В лесу гулко треснуло на морозе дерево, отозвалось эхо и все смолкло. Луны не было, но было довольно светло — прямо над ним миллиардами звезд светил Млечный Путь. Он подошел к распиленному на чурки дереву, толкнул чурбак ногой, наклонился поднять его и вдруг услышал далекий крик. Резко выпрямился — на десятки километров вокруг не должно быть ни одной живой души, тем более в это время. До поселка десятки километров. Только след снегохода.

Кто мог его позвать? Сдвинув шапку на затылок, подняв голову вверх, Он прислушался. Над ним высоко-высоко было усыпанное звездами небо, оттуда сыпалась мелкая, как иголки, изморозь, покалывая щеки, и вот оттуда, из этой бездонной дали звонко, протяжно донеслось:

— Фее-е-д-я-а-а!

Приседая, боясь шуметь, Он опустил чурку в снег, медленно выпрямился. Какой-то непонятный страх овладел им. Застыла спина и впервые стало понятным выражение «волосы встали дыбом»: Он перестал чувствовать шапку на голове.

Зов не повторялся, но Ему казалось, что нечто невидимое стоит сзади и стоит Ему повернуться, произойдет что-то страшное. И теперь это нечто руководило всеми Его действиями. Он пошел к избушке, открыл дверь, надел полушубок, снял уже зашумевший чайник с печки, дунул в стекло лампы и выскочил из темной избушки. Подбежал к «Бурану», включил зажигание и дернул за шнур стартера. Еще не остывший мотор взревел, и Он, вскочив коленом на сиденье, до отказа нажал на рычаг газа. Снегоход рванул по чуть присыпанному уже следу в сторону поселка. Метров за сто от избушки взмыл было к ветвям тетерев, но, пролетев в луче фары метров пятьдесят, упал вниз, пытаясь зарыться в снегу.

Он бросил руль и хлопнул себя по груди — ружья не было. Оно осталось на стене избушки, и странно, у него не появилось мысли вернуться за ним. Какая-то непонятная сила гнала, толкала его в спину, и Он гнал снегоход так, как никогда не ездил. «Буран» прыгал на ухабах, Он успевал перескакивать с колена на колено на поворотах и гнал, гнал, ни разу не оглянувшись назад. Наконец замелькали сквозь деревья огни поселка. Ворота его дома уже были открыты и Он сразу влетел во двор. На крыльце ждала жена.

— Ты же должен был приехать завтра, — сказала она.

— Меня кто-то позвал, — ответил Он.

— Это я позвала. У тебя мама умерла. Я хотела, чтобы ты при-ехал сегодня.

Прошло много лет. Он постарел. Многое научился понимать на своем и чужом опыте, но события той ночи не может логически объяснить до сих пор.

П. Комсомольский, Вагайский район

Рис. Дмитрия КОРОЛЕВА

Автор статьи: Федор ГРИШАН

Рубрика: Человек