Последний строй

10 августа 1942 года немецкие танки и пехота в большой излучине Дона, в районе городка Суровикино, окончательно сломили героическое сопротивление 229-й стрелковой дивизии. Соединение, сформированное в Ишиме из молодых людей в основном 1923 года рождения, в двадцатых числах июля 1942 года преградило путь лучшей полевой армии вермахта и сорвало планы Гитлера в кратчайшие сроки выйти к Волге. Многие так и остались лежать в задонских степях. Каждый год найденные останки хоронят с воинскими почестями на «высоте 117» молодёжные поисковые отряды из разных городов страны. Сложилась традиция: когда экспедиция заканчивается, прямо на земле выкладываются останки бойцов, поднятых из разбитых, заплывших окопов, воронок от снарядов и бомб, ржавое оружие и медальоны. Ребята отдают погибшим последние воинские почести. Минутой молчания...

Дивизия попала в окружение, из которого вышли немногие. Большинство погибло, оставшиеся в живых попали в плен и по понятным причинам не распространялись о том, что происходило на Калиновской горе, отмеченной на полевых картах как «высота 117».
Наш проект называется «Охота за тенью». Это связано прежде всего с тем, что «запрещённые» солдаты словно оказались в тени громадного исторического события по имени Отечественная война. Но они оставили пусть нечёткий, но всё же заметный след в виде немецких регистрационных карточек военнопленных. А в абсолютно непроницаемой тени оказались те, кто, согласно официальной, хотя и неохотно признаваемой статистике, пропали без вести. Были – и нет. Не вернулись. Не погибли. Не пленены. Это их останки до сих пор откапывают на местах былых боёв молодёжные поисковые отряды. Кости. Пробитые каски. Остатки ремней и сапог, мятые котелки, другие простые предметы военного быта. Поисковики буквально просеивают грунт на месте обнаруженных солдатских могил в надежде найти маленький пенал из чёрной пластмассы: может быть, удастся прочитать написанные когда-то строчки и узнать, кто здесь сражался и погиб.
Многие пропали без вести. В Именном списке потерь, составленном штабом 229-й дивизии 20 октября 1942 года по воспоминаниям вышедших из окружения и по письмам, пришедшим на номер полевой почты, – 202 страницы и 2 945 фамилий. Это только те, о ком вспомнили. А сколько их было всего? Год за годом там, где, по утверждению историков, «началась величайшая битва Второй мировой войны», работают поисковые отряды из Волгоградской области, Иркутска, Лангепаса, Мегиона, Нижневартовска. Волгоградский отряд «Уран» обнаружил в разрушенном окопе медальон красноармейца из 229-й СД Семёна Кузнецова, уроженца деревни Каньга Ялуторовского района. Несколько полустёртых строчек стали следом, по которому прошёл «Тюменский курьер». А потом появился очерк «Тайна рядового Кузнецова».
Работая где лопатой, а где просто руками, поисковики воссоздают документальную историю о том, как начиналась Сталинградская битва.
Хотелось бы привести простые, совсем не патетические строчки из отчётов поисковых отрядов. Например, отряда «Багратион» из города Камышина Волгоградской области.
«… Нам определили место раскопок, и мы приступили к работе. Уже буквально через полчаса в соседнем раскопе был обнаружен первый череп – раскопки стали вестись тщательно, как для судебной экспертизы. В ход пошёл нож, все более или менее крупные кусочки разбирались до пыли. Нашли гильзу с запиской, патроны к винтовке и к противотанковому ружью, пуговицы, солдатскую звёздочку, остатки сапог и обмундирования. А нам не везло. Тогда мы перешли на помощь к соседям и начали копать щель с другого края. Пока мы закапывались в грунт, ребята рассказывали нам, как им удалось найти это захоронение в огромном поле. Переезжая по степи с места на место, они провалились колесом в яму, решив, что это им указание свыше. Они вышли, взяли щупы и начали искать вокруг машины. Так и нашли это захоронение.
Но вот и наша лопата обо что-то стукнулась – ещё останки. Всё, теперь осторожно – не вглубь, а вширь. Вот часть ложки с инициалами «Т.П.». Бойцы часто носили их в голенище сапога. И наконец то, ради чего ищут и раскапывают такие разбросанные по степи могилы, – солдатский медальон. Он цел и запечатан, а значит, есть шанс его прочитать и установить имя участника боёв, сообщить родственникам, вычеркнуть его из списка без вести пропавших. Раскопки продолжаются. Извле-каем одного за другим ещё шесть бойцов. Среди личных вещей – остатки карандашей, бритва, зеркальце, булавки, коробка для табака, трофейные сигареты, ложки. Кажется, все останки извлечены. Всего 11 бойцов, 1 медальон и две записки в гильзах...»
Небольшой отряд из четырёх человек из Лангепаса разбил полевой лагерь в 8 километрах западнее хутора Островский. Там степь, изрезанная оврагами, по-местному – балками. Там стоял, как пишут ребята в своём отчёте, 811-й стрелковый полк, также сформированный в Ишиме. В отчёте есть даты, когда дивизия прибыла на Сталинградский фронт. Упоминается пропавший без вести (могила его до сих пор не обнаружена) командир дивизии полковник Фёдор Сажин…
«…При помощи металлодетекторов и отрывки контрольных шурфов на склонах и на дне балок Голая и Островская мы обнаружили, а затем извлекли останки командира и четырнадцати бойцов Красной Армии. Среди многочисленных находок – кубик младшего лейтенанта, звёздочки от пилоток, пуговицы, ремни, ботинки, противогазы, каски, лопаты, револьвер «Наган», автомат ППШ, 7 винтовок Мосина, штыки, патроны и гильзы, банники для чистки минометов, котелки, кружки, ложки, перочинные ножи, бритвы, монеты и другие предметы.
Среди останков бойцов были найдены фрагменты двух красноармейских книжек, которые, к сожалению, не подлежат прочтению, и 6 пластмассовых капсул солдатских медальонов. В трёх из них сохранились бланки-вкладыши, содержащие данные павших воинов…»
Два вкладыша удалось прочитать. В первом упоминается житель Семипалатинской области Казахстана Федосей Коверов, а в другом – наш земляк Павел Карпович Козеев, красноармеец, 1922 года рождения, уроженец Нижнетавдинского района, призван Нижнетавдинским РВК. Адрес семьи: Нижнетавдинский район, Сосновский сельсовет, деревня Сосновка.
Обратившись к Именному списку безвозвратных потерь 229-й СД, на странице 90 мы нашли Павла Козеева, красноармейца 804-го стрелкового полка. А теперь уже известно и место его захоронения – на Поклонной горе у Суровикино…
Ещё подробность, о которой мы никогда не слышали и которую обнаружили в волгоградских отчётах. Молодые немцы из Кёльна благодарят поисковиков, нашедших в районе завода «Красный Октябрь» в Волгограде останки их деда – немецкого солдата, погибшего в ходе Сталинградской битвы. О нём тоже ничего не было известно. Третий год в Суровикинском районе работает отряд «Уран». «Судьба воинских подразделений, попавших в окружение в августе 42-го в этой местности, считается «белым пятном» в истории Сталинградской битвы, – говорит руководитель отряда Дмитрий Куфенко. – Информации по этим дивизиям в таких серьёзных источниках, как монография Самсонова, и в других менее значимых работах, практически нет. Лишь сказано, что они вышли на занимаемые рубежи, начали сдерживать атаки противника и 10-го числа были окружены.
В прошлом году в овраге мы обнаружили много солдат. По-видимому, они были ранены, и немцы, когда вышли на тыловой рубеж, просто-напросто всех добивали».
По словам Куфенко, сегодня, спустя 60 с лишним лет после войны, можно с уверенностью сказать, что 229-я дивизия свою задачу выполнила: красноармейцы держались до последнего и не отступили.
Эти фрагментарные заметки мне хочется завершить стихами, которые я нашёл в одном из отчётов. Судя по ним, сегодняшние мальчики-поисковики совершенно точно отождествляют себя со своими сверстниками, что на правобережье Дона преградили путь врагу.
Над землёй бушуют травы,
Облака плывут, как павы.
А одно, вон то, что справа, –
Это я, это я, это я...
И мне не надо славы.
Ничего уже не надо
Мне и тем, летящим рядом.
Hам бы жить – и вся награда.
Hам бы жить,
А мы летим по небу.
Эта боль не утихает,
Где же ты, вода живая?
Ах, зачем война бывает?
Ах, зачем,
Зачем нас убивают?
А дымок над нашей крышей
Всё светлей, светлей и выше.
Мама, мама, ты услышишь
Голос мой,
Всё дальше он и тише.
Мимо слёз, улыбок мимо
Облака летят над миром.
Войско их не поредело,
Облака...
И нету им предела.