Если б не было войны…

Татьяна Кирилловна Кряжева (на снимке) помнит, как до войны она росла в доме бабушки Филисады и дедушки Степана Малыгиных. Добротная бревенчатая изба с большой печью и горенкой, откуда всегда распространялся пряный запах полыни и других трав, хранящихся в холщовых мешках от напасти всяких насекомых. Помнит, как на зорьке, с пением петухов, на кухне начиналась возня бабушки с чугунками, через какое-то время начинающих булькать на углях и манить к себе свежими щами. Помнит, как дед, кряхтя, сползал с полатей и первым делом закуривал трубку. Он любил смотреть в окно, изредка бросая взгляд на супругу, мол, скоро есть-то будем?

Помнит отца Кирилла Степановича. Бабушка рассказывала, что он учился в Сталинграде на лётчика. Там отец с матерью и познакомились. Поженились. Приехали к родителям в Верхний Бешкиль (Исетский район). Отец-то недолго пробыл - надо было возвращаться на учёбу. И мать после рождения Татьяны сразу вслед за мужем отправилась. Только без дочки. Её оставила старикам.

Танюша была рослой девчушкой: среди своих сверстников выше всех. Бойкущая и заводила во всех играх. Мальчишки даже побаивались её. В школу пошла с удовольствием. Учение давалось, где легко, а где и с прутиком.

В Сталинграде с Кириллом Степановичем случилась беда: получил травму и его комиссовали. Мать Татьяны не стала обременять себя заботами о больном муже. Разорвав семейные узы с прежним любимым, вышла замуж за другого. Да и Кирилл Степанович вернулся из города на Волге в родную деревню не один, а с новой женой.

Помнит Татьяна, когда отца не было дома (работал в колхозе), а дед, бывало, уйдёт куда-то по мужицким делам, она из школы прибежит, да так до сумерек и просидит на крыльце, - в дом мачеха не пускала. Однажды в семье произошла крупная ссора, после которой Кирилл Степанович уехал в Свердловск. Татьяна снова осталась со своими, как она считает, «единственными родными бабой и дедом».

Отца Тани отправили на учения в г. Лепель (Белоруссия). Непосредственно перед войной он писал родителям: «Добрый день, дорогие папаша и мамаша. Еду на военные сборы в Витебск… Таня, пиши письма чаще…». Потом было ещё несколько писем, в которых ровным почерком Кирилл Степанович «отчитывался» перед домочадцами: где он и что с ним.

Помнит Таня, как весной 1941 года явилась в дом Малыгиных её родная мать. Дедушка с бабушкой приняли не холодно, но и не ласково. Погостив чуть-чуть, стала уговаривать Татьяну уехать с ней в Сталинград. В это время старикам от сына уже летело предостерегающее письмо: «Прошу вас, папаша и мамаша, Таню не отдавайте». Но было поздно… Осенью Татьяна пошла в 4 класс городской школы. Такое большое здание со множеством кабинетов и длинных коридоров она видела впервые. Впрочем, сам город тоже произвёл на девочку неизгладимое впечатление. Шутка ли - Сталинград! Начались уроки. Не успевала рта раскрыть, чтобы ответить на вопросы учительницы, как весь класс падал со смеху. Конечно, она - простая деревенская девчушка с худой нескладной фигурой, которую обтягивала штопаная кофточка с чужого плеча. Ей и невдомёк было раньше, что над этим можно смеяться. Из-за отношений в классе успеваемость Тани упала и её перевели в 3 класс. Там она подтянулась и даже за хорошую учёбу получила билет в театр. В классе приближалось торжество по случаю выдачи табеля об успеваемости. Таня хотела порадовать мать своими четвёрками. Но однажды днём вдалеке увидела, как несколько немецких самолётов, покружив в небе, как ястребы, сбросили бомбы на Сталинград. Это было в начале июля 1942 года. Началась непрерывная бомбардировка. Красная Армия с тяжелейшими боями отступала вглубь города.

Помнит Татьяна Кирилловна, как по вырытым траншеям, избороздившим весь город, она пробиралась к дому ещё одной её бабушки - материной свекрови, которая держала коров и свиней. Несколько голов успели заколоть и мясо зарыть в землю. Помнит, что от этой «заготовки впрок» ей ни грамма не досталось. Спустя несколько дней Татьяну отправили с молоком к тёте Наде (материной золовке). Взяв крынку, осторожно пошла по лабиринтам. Ужасно хотелось ощутить вкус молока. Но сделать глоток не смела. Да и зачем дразнить себя? Она уже привыкла к чувству голода - он «жил» в ней постоянно.

От бомбёжек в Сталинграде были уничтожены тысячи домов. Кругом одни пепелища. Дочь с матерью «переселились» в окоп. В поисках хоть чего-нибудь съедобного Таня набрела на худенький домишко, где жили старики. У них и приютились. Пожилая хозяйка, видимо, болела, лежала прямо на полу, подстелив под себя полушубок. Фашисты, нагрянув сюда, не постыдились вытащить полушубок из-под больной.

Татьяна помнит, как промозглой осенью немцы заставили их лезть в грузовик. Затолкав в кузов беспомощных детей и стариков, повезли в юго-восточном направлении, в сторону Ростова-на-Дону. Бросили их в Цимле. Находясь в тылу у врага, Таня начала понимать цену человеческого достоинства. Какой-то русский попал в услужение немцам: показал, где лежит запрятанное кем-то мясо. Мать поднялась на соотечественника, мол, детям есть нечего, а он… Тот выхватил пистолет, но не успев пригрозить им, испытал на себе всю мощь материных кулаков. Сердце Татьяны не раз уходило в пятки, когда мать проявляла свою бойкость и бесстрашие. Никого не боялась: ни предателей русских, ни фашистов.

Немцы хоть и были на чужой земле среди чужого народа, но бесперебойно получали продовольствие, продукты, необходимые для проявления особенного «героизма». Помнит Татьяна наглые физиономии фрицев, смачно жующих шоколад. Они специально его ели перед русскими женщинами и детьми. Издевательски хохотали и предлагали им попробовать шоколадные кусочки. Таня, поверившая в совестливость немцев, протянула было руку… Но после лишь крупные слёзы текли по щекам от бессилия и обиды.

Помнит, как из-под Цимлы бежали фашисты. Замаскировались под наших солдат, на грузовик нацепили красную звезду и - тикать.

После разгрома гитлеровцев под Сталинградом Таня с матерью, помыкавшись месяц на дорогах, вернулись к своим руинам. Написала письмо дедушке, чтобы забрал её. Каким-то чудом добралась до родной деревни. В школу не пошла, а устроилась работать в местном колхозе «Память Кирова»…

И странно как-то: чем ближе по рассказам моей героини нынешнее время, тем тусклее становилась её память. Помнит, что всю свою жизнь работала, не разгибая спины. В трудовой книжке отмечено, что с 1 января 1944 года принята мастером цельномолочной продукции IV разряда. Её трудовая эпопея географически распространилась на населённые пункты Исетского района: Ануфриево - Исетск - Солобоево. Правда, один раз изменила «молочке» - была продавцом в магазине. В конце 80-х годов переехала в Ялуторовск. Из рассказов бабушки Филисады Татьяна Кирилловна помнит, что её отец в марте 1942 года пропал без вести. Она до сих пор хранит, как сокровища, его письма.

Татьяна Кирилловна много рассказывала мне о матери, которая после войны перебралась поближе к ней - в Тюмень, о муже Павле Григорьевиче Кряжеве. В браке с ним родился единственный ребёнок в семье - Сергей. Сейчас он живёт в Тюмени. Внучки Света и Наташа обожают бабу Таню, часто навещают её. Что ещё в старости надо?

Открывая передо мной каждую страницу своей биографии, Татьяна Кирилловна нисколько не сожалела о прожитых ею годах. Ну, может быть, самую малость, если б не было войны…

Светлана БУЛЫШЕВА

Фото из семейного архива