Однажды и на всю жизнь...

Заслуженному геологу России, Лауреату Государственной премии СССР, почётному разведчику недр, почётному нефтянику и почётному работнику газовой промышленности Ефграфу Теплякову недавно исполнилось 77 лет

Валерий КАЛИН

За 54 года работы Ефграф Тепляков принял участие в обосновании и открытии более 300 месторождений нефти и газа.

Министр слушает геолога

Он стоял на трибуне возле карты Тюменской области и внимательно следил за реакцией присутствующих в зале. А публика собралась именитая. В Сургут пожаловали сам министр нефтедобывающей промышленности страны, будущий председатель Госплана Николай Байбаков, его заместители, многочисленная свита, ряд ведущих специалистов московских министерств. Тюменскую сторону представляли начальник Тюменского геологического управления Юрий Эрвье и его окружение в лице начальников нефтеразведочных экспедиций и большой группы геологов-специалистов.

Они прилетели в Сургут, чтобы решить дальнейшую судьбу геолого-разведочных работ в Западной Сибири. И хотя первопроходцам уже салютовали первые фонтаны в Шаиме в июне 1960 года, в марте 1961 года – в Мегионе, через полгода – в Усть-Балыке и других местах, в Москве было немало скептиков относительно дальнейших поисков углеводородного сырья в Тюменской области. Стоит ли вкладывать миллиарды в нефтяную промышленность Среднего Приобья? Кое-кто в столице считал, что первые открытия, и притом солидные по запасам месторождения нефти, отнюдь не «делают погоду». А тут ещё очередной кризис в сельском хозяйстве, когда страна вынуждена закупать за границей миллионы тонн зерна. Напомним: это был 1964 год – конец недолгой хрущёвской оттепели. От авторитетной комиссии зависела не только судьба геолого-разведочных работ в Западной Сибири, но и в какой-то степени дальнейшее развитие экономики страны. Вот почему высокие московские визитёры так пристально изучали обстановку на месте, в который раз взвешивали все «за» и «против». Глава тюменских геологов Юрий Эрвье даже осунулся из-за бессонных ночей, готовя бесконечные ответы на запросы москвичей. Аргументация в пользу дальнейших поисков углеводородного сырья в Среднем Приобье требовалась «железная». Обе стороны работали в напряженном режиме.

Ветераны геологоразведки вспоминают, что решающим было совещание, на котором выступил главный геолог Сургутской экспедиции Евграф Тепляков. За его спиной солидный опыт после окончания Томского политехнического института. К этому его обязывала ещё и общественная работа секретаря комсомольской организации.

Заговорил он уверенно и смело. О волнении молодого геолога свидетельствовали лишь вспыхнувшие веснушки на обветренном лице. Ободряюще улыбался и кивал головой сидящий за столом президиума Юрий Эрвье, поддерживая сказанное Тепляковым. Невозмутимо сидел министр Николай Байбаков. Из-за густых кустистых бровей проблёскивали глаза, внимательно изучающие докладчика. Иногда он прерывал выступавшего вопросом и что-то писал. Министр должен вынести окончательный вердикт о финансировании геолого-разведочных работ.

Присутствие Николая Байбакова не сковывало выступление Теплякова. Наоборот – на него возлагали большие надежды. Что было известно о влиятельном министре? Что он из плеяды сталинских наркомов, которые в годы войны в тридцать с небольшим лет возглавляли ответственные наркоматы и вынесли на своих плечах все тяготы военного лихолетья. Ходили слухи, что когда немцы летом 1942 года ворвались в предгорья Кавказа, Сталин вызвал к себе молодого наркома. Разговор был коротким. Если немцы захватят целыми нефтепромыслы юга – его расстреляют. Но если он заблаговременно взорвёт их, а враг туда не дойдёт – тоже расстреляют. Байбаков отлично справился со своей задачей.

Немцы не смогли воспользоваться нефтепромыслами. Не могли их восстановить и наши нефтяники. Пришлось бурить новые.

Своё выступление Тепляков сделал на одном дыхании, не заглядывая в бумаги. Называл по памяти характеристики нефтяных залежей и месторождений. На суд высокой комиссии приводились сведения о пробуренных метрах, испытаниях скважин, исследованных кернах – образцах пород недр. Всё это им выстрадано и сотни раз проверено. Сколько пробурено и испытано скважин, «прощупано» сейсморазведочных профилей!

Евграф Артемьевич закончил своё выступление, и тут же посыпались вопросы. Геолог отвечал уверенно, чётко и убедительно. Но все ждали, что скажет министр. А тот не спешил, слушал, иногда прерывая докладчиков острыми вопросами. Наконец бросил реплику: «Может быть, я сейчас дую на воду, но я не раз обжигался на молоке и по долгу своей работы должен сомневаться. Ведь речь идёт о стратегии и будущем страны». А под занавес сказал, как отрубил: «Крепок будет орешек, но надо смело брать нефть!».

Евграф Артемьевич до сих пор помнит то историческое событие, давшее мощный толчок развитию нефтегазового комплекса Западной Сибири.

Первая скважина Сургута. Пустая

Весна 1957 года. На геологическом факультете Томского политехнического института шло распределение. Евграф Тепляков сделал свой выбор – только на север Тюменской области. Ещё свежи были в памяти сведения о Березовском фонтане в сентябре 1953 года. Так он в числе первых геологов-специалистов попал в только что образованную Сургутскую нефтегазоразведочную экспедицию. Сургут тогда представлял собой глухую таёжную деревню. И в эту глухомань съезжались молодые специалисты с вузовскими дипломами.

Никто не знал, где искать нефть. Первые пробуренные скважины на востоке автономного округа без геолого-геофизических обоснований (методом «дикой кошки») дали лишь общее представление о геологическом разрезе пород. Решили пробурить скважину в районе Чёрного Мыса, на окраине Сургута. Для этого в навигацию 1958 года потребовалось завезти буровой станок, трубы, химреагенты и другие материалы. Завоз грузов шел очень медленно, и геологи волновались. Ведь к зиме надо закончить монтаж станка и со следующего года начать отсчёт пробуренных метров.

Когда баржа с долгожданным грузом прибыла в Сургут, начались круглосуточные авралы по разгрузке и доставке его на место. Целыми днями торчали на причале Евграф Тепляков, возглавивший геологическую службу экспедиции, и главный инженер Александр Горский, контролируя продвижение грузов к месту назначения.

Всё приходилось начинать с нуля. Не хватало жилья, мастерских, складов. Остро ощущался дефицит кадров. Возглавивший экспедицию Фарман Салманов срочно вызывает из Кузбасса буровую бригаду мастера Виктора Лагутина, с которым он в своё время безуспешно искал там нефть.

Как ни торопились геологи, но первая буровая поднималась над почерневшими избами Сургута медленно. Многого не хватало. Ведь всё приходилось привозить сюда за сотни и даже тысячи километров. А канаты для буровой пришлось искать целых четыре месяца.

И вот новогодней ёлкой взметнулась ввысь над Сургутом буровая установка. По традиции, состоялся митинг с разрезанием красной ленточки. Салманов метнул в устье скважины бутылку шампанского и дал команду начать бурение. Буровые мастера Виктор Лагутин и Николай Багдасарьянц приступили к проходке первых метров.

В ожидании результатов испытаний жили Москва, Тюмень, Ханты-Мансийский автономный округ и, конечно же, всё население маленького Сургута. А Евграф Тепляков в это время вообще дневал и ночевал на буровой. Увы, не получили на Сургутской буровой долгожданный фонтан. Не салютовал он геологам на Пиму и в других местах. Недра надёжно хранили запасы углеводородного сырья под толщей непроходимых болот. Было от чего впасть в отчаяние.

Откройте тайну, недра!

Но народ в Сургутской экспедиции собрался боевой, задорный. С появлением молодых геологов изменилась и жизнь в старинном сибирском селе. К тому времени Евграфа Теплякова избрали секретарём комсомольской организации предприятия. Ядром её стали молодые специалисты Олег Перегудов, Геннадий Сухачев, Валерий Ртвеладзе, Николай Перепелюк, Виктор Чернов. Они первыми вышли в Сургуте на сооружение стадиона и спортивного дела. И в художественной самодеятельности задавали тон, всегда занимали призовые места.

Молодость брала свое. Как ни уставали на работе, а по вечерам устраивали соревнования по футболу и волейболу, танцевали. Ветераны Сургута вспоминают, что запевалой во многих делах выступал Ефграф Тепляков, никогда не унывающий и всегда жизнерадостный. Часто играли свадьбы. Ефграф тоже выбрал здесь жену – Валентину, приехавшую в Сургут после окончания Саратовского нефтяного техникума. Сложилась прекрасная семья, где родились две дочери. Старшая – Марина – пошла по родительским стопам и стала геологом, младшая – Елена – окончила Тюменский медицинский институт и работает в медсанчасти «Геолог». Конечно, жить в богом и начальством забытой медвежьей глухомани было трудно. Не все выдерживали и уезжали, проклиная эти места. Ведь никто даже мечтать не мог, что через какие-то двадцать пять-тридцать лет здесь будет построен современный город на 250 тысяч человек. Евграф Тепляков до сих пор помнит, какой фурор среди жителей Сургута вызвал номер газеты «К победе коммунизма» (так называлась тогда районная газета) с перспективой будущего Сургута. Это теперь город на Оби превзошел самые фантастичные прогнозы ее авторов. А тогда геологи нередко просыпались зимой с примерзшими к подушке волосами.

Ветеран сургутской геологоразведки Елена Малых вспоминает: «Приехали сюда с мужем, бывшим узником гитлеровских концлагерей, и пятью детьми. Определили нас в комнатушку в семь квадратных метров. В разгар морозов развалилась печка. Поделилась своей бедой с комсоргом. А он: «Не горюйте, будет вам печка! Ждите вечером в гости!» Действительно, пришел и сложил семейству новую печь. Оказывается, отец у него был печником, и Ефграф унаследовал от него редкую профессию».

А поиски нефти в Среднем Приобье продолжались. И при этом нередко возникали аварийные ситуации. Как-то с одного участка сообщили на базу об обрыве каната. На складе нашлась бухта троса, но как ее, весом в полторы тонны, доставить на место – на расстояние более ста километров? Это сейчас нет проблем – к услугам вертолеты и вездеходы. По предложению Теплякова, решили тащить канат волоком, сняв его с барабана. Арендовали в одном колхозе лошадей и тянули по льду реки трос. Возглавить «экспедицию» поручили Евграфу. Прошло два томительных дня ожидания, пока он передал по рации: «Задание выполнено, лошади целы, люди загорели, один раз даже искупались». Купание в проруби для закаленных сибиряков в начале апреля обошлось, к счастью, без последствий.

В те годы служебным гужевым транспортом у геологов были лошади, за аренду которых платили по рублю за километр. И еще хозяева требовали бесплатно подковывать коней. И вот на них геолог Евграф Тепляков ездил на буровые за керном. За десятки километров. Дорог тогда не было. Если в пути попадался встречный обоз с сеном, приходилось выпрягать лошадь и лезть в сугробы, а потом снова выбираться на дорогу. Однажды геолог ночью возвращался с буровой, и сломались сани. Привязав к ним лошадь, он пятнадцать километров с сорокаградусный мороз прошагал в сторону Сургута. И таких примеров было немало в жизни геологов.

Разведка глубинных недр шла своим чередом. Монтировали буровые вышки, испытывали скважины, снова и снова изучали материалы геофизических сезонов. Но скважины по-прежнему при испытании «выплевывали» лишь минеральную воду. Временами закрадывалось сомнение: а может, и впрямь в этих недрах ничего нет, стоит ли неделями и месяцами безвылазно торчать на буровых? Как мечтали геологи хотя бы о небольших фонтанах, которые бы вдохнули веру в грядущий успех! Как никогда, им требовалась хотя бы небольшая победа, могущая переломить ситуацию в многолетних безуспешных поисках.

Вся надежда – на Мегион!

«Только Мегион! Обнаружим там нефть – дело пойдет!» – сказал на одном совещании Фарман Салманов. «Там должен быть фонтан», – поддержал начальника Евграф Тепляков. Такая уверенность пришла к нему после детального изучения геофизических данных и обмена мнениями с коллегами. «Вот и поезжай на Баграс, Ефграф, передаю тебе все полномочия. Бери с собой любых специалистов и за дело», – напутствовал Салманов.

И началась для главного геолога работа «без выходных и проходных», как он любил выражаться. Шла подготовка к испытанию мегионской скважины. Наступил волнующий день – 21 марта 1961 года. На базу пришла радиограмма: «Из Мегиона Сургут Салманову тчк Скважина фонтанирует тчк Идет вода с нефтью тчк Скважину закрыли тчк Как быть Тепляков».

Никто на базе не верит сообщению. Просят повторить. Бланк радиограммы попадает в дрожащие руки Салманова. От волнения перехватило горло. Посмотрел на часы. Не вылететь к «виновникам» торжества: световой день закончен, самолет на приколе.

«Откройте скважину тчк, – диктует Салманов, – проводите отвод на озеро тчк Утром прилечу».

В эту ночь геологи Сургутской экспедиции не сомкнули глаз, ожидая дальнейшего развития событий. Не спал и Салманов. Утром самолетом Ан-2 вылетел на буровую. При подлете к месту Фарман Курбанович увидел ожидающего его Теплякова и группу буровиков.

– Дождались праздника, Фарман, – кинулся к нему радостный Тепляков. – Пошли, посмотришь сам, как бьет фонтан! – И оба побежали к скважине, проваливаясь в глубоком мартовском снегу.

– Открывай задвижку! – крикнул Тепляков буровому мастеру Григорию Норкину. Тот открыл, и тугая струя нефти вырвалась наружу подобно джинну из кувшина. Все стали мазать друг другу лица черной жидкостью. Больше всех «досталось» Салманову и Теплякову.

В этот же день в Тюмень и Москву направили телеграммы: «В Мегионе получен фонтан нефти дебитом свыше пятисот тонн».

Потом последовал целый каскад фонтанов в Усть-Балыке, Федоровке, Приобском... Но для Евграфа Артемьевича именно мегионская нефть стала самой дорогой. За ним утвердилась слава опытного геолога, каким-то особым наитием чувствовавшего нефтяной пласт.

Этапы большого пути

После Сургута Евграфа Артемьевича перевели старшим геологом Усть-Балыкской нефтеразведочной экспедиции, позднее он стал начальником геологического отдела. Так прошло четыре года. Его знания и опыт снова потребовались в Сургутской экспедиции в должности главного геолога. Этой работе Тепляков отдал почти десять лет, пока в 1972 году его не отозвали в Тюмень. Старший геолог, главный геолог партии подсчета запасов Тюменской тематической экспедиции, начальник геологического отдела, затем управления поисковых и разведочных работ на нефть и газ Главтюменьгеологии. Сейчас Евграф Артемьевич – заместитель директора по геологии научно-аналитического центра рационального недропользования Ханты-Мансийского автономного округа. Я бы сравнил нынешнюю должность Теплякова с работой начальника генерального штаба – так тонко он чувствует пульс событий в геологоразведке. Постоянно вычерчивает на листах бумаги только ему понятные схемы, на столе колбы с образцами нефти, только что доставленными с северных буровых. И без конца визитеры различного ранга. Разговоры на одну и ту же тему – состояние ресурсной базы Ханты-Мансийского автономного округа. Она не может не тревожить Евграфа Артемьевича. Хотя картина на первый взгляд благополучная. В регионе регулярно добывается 270-275 миллионов тонн нефти. Но ресурсная база не пополняется. Прирост запасов не восполняет объем ежегодной добычи. По мнению специалистов, на каждую извлечённую из недр тонну нефти должно приращиваться две-три. Иначе происходит проедание накопленного.

Для восполнения ресурсной базы поисково-разведочное бурение должно составлять в округе 1,2-1,3 миллиона метров проходки. А на деле в прошлом году пробурено только 266 тысяч метров. Из них примерно десять процентов – это работы, финансируемые напрямую из бюджета автономного округа и выполненные специально созданным государственным предприятием «Тендерресурс».

Надежды на участие в поисково-разведочных работах нефтяных компаний не оправдались. Они предпочитают «снимать сливки» с ранее открытых месторождений и не спешат раскошеливаться на поиск новых. Конечно, там есть определённый риск. Новые месторождения – более мелкие по запасам, находятся в труднодоступной местности и со сложнопостроенными залежами. Но рано или поздно ими всё равно придётся заняться.

– Мне думается, необходим возврат к государственным приоритетам в геологоразведке, имея в виду ставки отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы, – говорит Евграф Артемьевич. Этого же придерживается и правительство Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, основываясь на проверенных расчётах научно-аналитического центра рационального недропользования. За пятьдесят четыре года работы в геологии мне довелось быть свидетелем многих скоропалительных решений о судьбе геологии. Помню первый этап поисков в Среднем Приобье в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов, когда геологоразведку чуть не прикрыли. В памяти и девяностые годы прошлого века. Тогда нашлись «умные головы» в Москве, решившие, что разведанных запасов углеводородного сырья хватит на десятки и даже сотни лет, и хватит, мол, деньги закапывать в землю. Только упорство и дальновидность видных геологов помогли выжить отрасли, но она до сих пор не встала с колен.

А открытия нас впереди ещё ждут. Рано ещё трубить отбой. Есть, например, «белые пятна» на границе с Красноярским краем и Томской областью. Там с севера на юг протянулась цепочка периферийных нефтяных залежей. А дальше – сплошные «белые пятна», и лишь на востоке недавно открыто Боровое месторождение. Конечно, это скромная кладовая по сравнению со знаменитым Самотлором. В своё время на него было обращено всё внимание, и до других «островков» руки не доходили. Но сейчас правительство автономного округа решило завершить изучение этой территории. Всё упирается в финансирование со стороны федеральных структур.

Восточная часть автономного округа, думается, ещё порадует нас новыми открытиями. Геологи связывают свои надежды с более глубокими горизонтами – палеозоем. Это новый взгляд на проблему поисков. Ведь ранее открытое Боровое месторождение расположено повыше – в юрских отложениях. Над этим сейчас напряжённо работает коллектив лаборатории обоснования геолого-разведочных работ восточной части автономного округа, руководимой кандидатом геолого-минералогических наук Виталием Григорьевичем Елисеевым. Кстати, после окончания Томского политехнического института в 1957 году он начинал работать там, исследовал керны в процессе бурения и собрал материал для кандидатской диссертации. Так что Елисееву и карты в руки. Встречались с ним на севере в далёкие шестидесятые-семидесятые годы. Это геолог до мозга костей. Вот что о нём пишет геологическая энциклопедия: «Один из самых высококвалифицированных специалистов Главтюменьгеологии, организатор проведения геолого-разведочных работ в районах Среднего Приобья. Первооткрыватель Мегионского, Усть-Балыкского, Фёдоровского, Лянторского, Алёхинского месторождений. Принимал непосредственное участие в оценке запасов нефти. Был ответственным исполнителем по подсчёту запасов Варьеганского, Салымского, Холмогорскрго и других месторождений».

Однажды Ефграф Артемьевич находился в командировке в США. Узнав о количестве открытых им месторождений, один американский специалист спросил: «Вы, мистер Тепляков, наверное, являетесь самым богатым человеком в России? По доходам заткнете за пояс нашего президента?»

Услышав ответ, американец очень удивился и поведал: один его знакомый геолог имеет всего одну действующую скважину и является одним из богатейших людей страны.

Остаётся добавить, что за открытие и ускоренную подготовку к промышленному освоению Ямбургского газоконденсатного месторождения Евграфу Теплякову присуждена Государственная премия СССР в области науки и техники.

Не обойдён Евграф Артемьевич и высокими наградами: орденами «Знак Почёта», Трудового Красного Знамени, Дружбы и многочисленными медалями. Отмечен знаком «За заслуги перед округом» за номером 1, которым его наградил губернатор автономного округа Александр Филипенко. В июне 2007 года Евграфа Артемьевича пригласил мэр Сургута Александр Сидоров на приём в честь дня города, где ему в числе других ветеранов и старожилов вручили знак «За заслуги перед городом Сургутом». Кроме того, Тепляков отмечен знаками «Отличник разведки недр», «300 лет горно-геологической службе России», дипломом «Первооткрыватель месторождения» (Фёдоровское, Лянторское).

При встречах с Тепляковым мы обсуждаем проблемы и состояние геолого-разведочных работ не только в Западной Сибири, но и на востоке страны. С ним интересно говорить и спорить. Он в курсе всех событий на геологическом фронте далеко «за пределами России». Его не застанешь врасплох «трудными» вопросами, касается ли это проблемы освоения небольшого локального месторождения или нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан. Просто ходячая геологическая энциклопедия. 6 октября ему исполнилось только семьдесят семь. Считай, четыре молодости прожил. Он ещё полон энергии и знаний. Только вот здоровье начало подводить, особенно ноги дают о себе знать. Сказывается долгое хождение по таёжным урманам и болотам. И всё-таки верится, что ветеран геологии ещё многое сделает для развития Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, которому он посвятил более полувека своей жизни.