Ночное бдение

Осенью 1946 года мне надо было ехать учиться в г. Ишим, на курсы счетоводов. Мои родственники хотели приобщить меня к чистой, нетяжелой работе. А из деревни можно было уехать только на учебу. Не так просто было тогда уехать - документов никаких не давали. Попробуй убеги из колхоза, из деревни…

В городе нужен паспорт.

Как получал паспорт, не помню совершенно. Но помню, что в с. Бердюжье, уйдя туда пешком и босиком, к вечеру временное удостоверение я все-таки получил. Конец сентября, солнце уже низко над горизонтом. Домой идти поздно, а ночевать негде: нет ни родственников, ни знакомых. По своей натуре я был человеком в свои 15 лет робким и застенчивым…

Недолго размышляя, я решил идти в Окунево по прямой дороге, через Глубокое и Орлово. В те времена дорога шла мимо этих деревень. По существу, надо было идти по лесам, перелескам и полям. Миновав прибердюжскую степь, углубился в леса. У меня из оружия был ножичек-складешок, которым я срезал небольшую палку, чтобы можно было отбиваться от какого-нибудь зверя.

Шел я быстро, но не бежал, потому что 30 км. пройти даже средним шагом - не баран чихал, можно выдохнуться. Это пройти без отдыха 5 часов, шутка ли? Но страх остаться одному среди лесов гнал меня вперед все быстрее.

Поравнялся я с д. Орлово, она была в левой стороне, в 2 км. от моей дороги. Сумерки сгустились почти до темноты ночи. Справа, недалеко от дороги, я заметил небольшую скирду обмолоченной пшеницы и подумал, что можно в ней заночевать в крайнем случае, но продолжал идти дальше.

Слева завиделись тусклые огоньки д. Орлово, но как туда попасть? Передо мной расстилалась незнакомая болотистая степь, да и зайти в деревню ночью - к кому? Собаки обдерут последние штаны…

Тут я услышал стук колес: впереди меня, метров за 300, кто-то ехал на быках из Орлово - на ферму Желтое, видимо. Возница ехал и пел песни, наверное, от страха, такой же горемыка, как и я. Чувствуя, что он пересекает мою дорогу и удаляется вправо, я побежал в надежде его догнать и стал кричать: «Эй! Эй! Постой! Подожди!». Но пение прекратилось и я услышал, как его палка-бич начала издавать звуки, похожие на удары по телам животных. Быки (а это были, бесспорно, они) понеслись, увозя возницу с арбой - мою последнюю надежду.

Подойдя почти к Калужскому болоту, заметил развилку дорог. Куда идти - влево или вправо? В темноте не мог сориентироваться и все-таки пошел влево. Чувствую - место болотистое, запахло камышом.

Страх все больше стал овладевать мной: вспоминались суеверные рассказы, как ведьмы или лешие заманивали одиноких путников в болото и там их топили.

Решил вернуться к скирде и там дождаться утра. По пологому склону забрался на самую вершину, зарылся, насколько мог, в солому. В руке держал ножичек-складешок, на случай, если волки полезут за мной, то отбиваться им и дороже отдать свою жизнь. С такими наивными мыслями я начал понемногу подремывать, ежась от холода…

Как вдруг услышал волчий вой: «у-у-у!». Через некоторое время опять «у-у-у!». Дремота мгновенно слетела, а сердце бешено заколотилось… Подумалось, что они, волки, учуяли меня и теперь, договариваясь, собираются в стаю, чтобы напасть. Слух мой настолько обострился, что я в волчьем вое - с трудом, но различил радостный для меня звук: «Ку-ка-ре-ку!», «Ах, это же первые петухи запели в д. Орлово». Сердце мое улеглось, и вскоре я опять погрузился в чуткую дрему…

Как только чуть рассвело - я снова в пути. Дорога стала понятной и не такой уж страшной. Через пару часов я был уже в только что просыпающейся родной деревне…

Вспоминаю сейчас о подобных эпизодах из жизни - и слезы невольно туманят мой взор, а душа наполняется жалостью - не только к себе, но и ко всему нашему поколению, почти загубленным детству и отрочеству.

Н. КАРГАПОЛОВ,

с. Окунево.