Деревенские истории: общие и индивидуальные

Не прося помощи, не доставляя никому хлопот, молча уходят деревни. Вроде бы совсем недавно здесь жили люди, вели незатейливое крестьянское хозяйство, мычали коровы, по деревенским улицам носились дети, а вечер наполняли звуки музыки, разносившиеся из Дома культуры. Проходит пара лет и та же самая деревня не приветствует знакомыми шумами, а глядит на тебя черными глазницами отсутствующих окон в опустевших домах.

Деревня Малый Нарыс находится в полусотне километров от районного центра. Возникла она в эпоху столыпинских переселений, укрепилась во времена репрессий, а расцвела в годы, когда жителей Центральной России, ведущих асоциальный образ жизни, ссылали в Сибирь. Среди ссыльных, так их называло местное население, было немало образованных людей. Не без их помощи существовавший там лесоучасток и пилорама райпромкомбината взошли на пик производства тех лет.

Развита была в Малом Нарысе и инфраструктура: начальная школа, магазин, куда нередко завозились промышленные товары и продукты, которые невозможно было найти на прилавках магазинов близлежащих деревень. На пекарне ежемесячно выпекалось до тысячи булок хлеба. Силами самодеятельных артистов в Доме культуры устраивались концерты к праздникам.

Главной достопримечательностью была общая баня с банщиком, в обязанности которого входило не только истопить так, чтобы угодить каждому, но и содержать помещение в идеальной чистоте, а ритуал сбора женщин на помывку не смог бы нарушить даже внезапно наступивший конец света.

У коренных жителей округи баня вызывала массу недоумений и вопросов: «Как можно так мыться? Да там же ссыльные... Неужели нельзя построить свою?» А нарысовцы не обращали внимания на разговоры. Им было удобно прийти после тяжелой работы в лесу в уже жарко натопленную баню и отдохнуть душой и телом. Общие помывки так сближали людей, что если начинали отмечать праздник, то делалось это широко, с размахом, каждый раз так, как будто в последний.

Угасать деревня начала постепенно. Вначале убрали начальную школу, посчитав, что детям будет лучше в пришкольном интернате Красного Яра, нежели с родителями. За детьми потянулись и родители. Затем не стало пекарни. «Хлеб выгоднее возить, чем выпекать на месте», - вынесли вердикт. Потом постепенно сокращались объемы лесопереработки. В поисках работы жители один за другим стали уезжать с обжитых мест. Год за годом деревня пустела, пока не стала такой, какой ее можно увидеть сейчас.

На сегодняшний день в Малом Нарысе официально прописано 19 человек, но проживает гораздо меньше: семья Олега и Эльвиры Шестаковых с двумя детьми, Михаила и Марины Мигуры с ребенком, Артура и Екатерины Телицких с двумя детьми, А.Ф. Захаров и А.В. Вотинов.

Анатолия Владимировича Вотинова назвать патриотом трудно. Во-первых, уроженец Кировской области, выселенный с родины как асоциальный элемент, а во-вторых, живет в Малом Нарысе, потому что считает, что везде хорошо, где нас нет.

За тридцать два года деревня для Анатолия стала родной и смотреть на ее угасание без комка в горле не может. Хотя утверждает, что живется им здесь неплохо. Шутит, что хоть под старость лет ему удалось увидеть коммунизм, когда нет довлеющей власти, все люди - братья, не обремененные финансовыми проблемами, и можно без особых препятствий заниматься бизнесом. Например, летом только на продаже дикоросов А.В. Вотинов заработал порядка сотни тысяч рублей. Рад он, что умы нарысовцев не засорены Интернетом и другими благами цивилизации.

Вместо сотовой связи, быстрой и доступной, возле клуба, единственного сохранившегося в приличном состоянии общественного здания, установлен сигнальный столб с обрезком трубы на случай пожара и других стихийных бедствий.

Единственным любимым развлечением у него осталось чтение книг - работник Красноярской библиотеки пока регулярно привозит художественную литературу. Иногда под впечатлением от прочитанной книги или от скуки устраивает себе праздничные дни. Точного подсчета он не ведет, сколько по количеству дней отмечаются торжества. Вот, например, встреча 2011 года растянулась на 21 день.

Что нас гонит с родных мест? Почему, едва дождавшись окончания школы, улепетываем из дома, боясь задержаться хотя бы на минуту? Почему боимся остаться Машками и Пашками, надеясь, что на чужбине мы непременно станем Мариями Ивановнами и Павлами Степановичами? На поверку же выходит, что и посторонние люди называют нас Машками и Пашками. Только на родине имена произносились с любовью, а на чужбине - ради того, чтобы обратиться.

В Малом Нарысе называть по отчеству друг друга не принято. Обращаются просто - Олег, Марина, Владимир, хотя всем им уже за сорок. По одной интонации можно определить, какой социальный статус занимает человек в деревне.

Безоговорочным авторитетом у односельчан пользуется Михаил Мигура. Назвать его сельским старостой, комендантом, управляющим трудно, скорее он пример для подражания, деревенский мужик в лучшем понимании этого слова. Жить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, никого не учит, просто сам живет, руководствуясь общечеловеческими принципами. За это его и уважают.

Не любит Михаил беспорядка ни-где и ни в чем, поэтому даже и на улицах села нет мусора. Стыдно ему стало перед приезжающими, что местное кладбище зарастает, собрал всех немногочисленных односельчан и общими усилиями привели его в надлежащий вид. А чтобы обозначить место расположения погоста, вместо банальной вывески соорудили мини-беседку, чтобы и отдохнуть можно было, и помянуть усопших. Для безопасности приучил нарысовцев не бросать непогашенные окурки не только в лесу, но и вблизи построек.

Невероятный случай произошел в жизни Михаила и его семьи. Через много лет это превратится в семейную легенду, обросшую невероятными подробностями. Однажды попросили его принять делегацию из Германии. А он не стушевался и согласился, не раздумывая. Договорились с организаторами, что иностранные гости поживут в их семье, посмотрят деревенский быт, побывают на природе. Одним словом, испытают настоящий экстремальный туризм.

«И скажу я вам, какие же это глубоко несчастные люди, - сделал свое заключение Михаил. - Да, они цивилизованы, умны, образованы. Но как можно так утратить связь с природой? Боятся рыбы, даже когда она вареная. Жена готовит на камине еду - у них восторг, печет лепешки на завтрак - у них удивление, достала хлеб из русской печи - они чуть не в обморок падают от того, что, оказывается, хлеб можно готовить дома.

Парное молоко не пьют, так как в принципе не знают, что его дает корова, это страшное, по их мнению, чудовище. Да от нее еще, оказывается, бывают отходы жизнедеятельности, которые надо постоянно убирать. Дети не умеют играть в детские игры».

Проводили они гостей через неделю, а сами рассуждают: «Не дай бог увидеть такими внуков». Отправили немцы приглашение посетить их страну, а Мигуры категорично заявляют: «Не поедем»!»

Не раз местная власть предлагала Михаилу перебраться в Красный Яр, даже со строительством дома обещала помочь. Но не хочет семья слышать о переезде. Они считают, что очень трудно вливаться в уклад жизни чужого села, приспосабливаться к обычаям и порядкам. Тем более что дети, которых они научили любить, ценить и уважать природу, тоже накрепко привязаны к родным местам. И навряд ли когда-то они покинут Малый Нарыс.

Встреча с Михаилом произошла на одной из точек туристического маршрута Уватского района. Надо заметить, что туристический бизнес в нашем районе набирает обороты. Вот и в Нарысе, на живописном берегу Носки обустроена заимка. Приехавшие сюда любители рыбалки и охоты могут по достоинству оценить богатство местной фауны. Для пассивных отдыхающих тоже найдется отдых по душе. Например, созерцать природные красоты и наслаждаться воздухом кристальной чистоты.

Пока на заимке работа есть только для Михаила и его сына, ну а в будущем, возможно, Нарыс станет туристической Меккой в сибирской тайге.

Рассказывая о себе и о своей жизни, Михаил часто останавливался, стараясь не пропустить ничего для него важного. Философское настроение подпитывалось дымом костра и разносившимся по всей округе запахом чая из шиповника. Его верный друг - собака породы дворняга - не нарушала молчание хозяина. Видимо, они часто вот так, обнявшись, размышляют каждый о своем.

Фото автора