Записки сельской учительницы

Всё здесь осталось тем же. И старики-клёны тихими сторожами вокруг белой буквы «П» – одноэтажного длинного здания. И уютные узенькие коридоры с немудрёными фотообоями. Огромные окна на четыре стороны света. Портреты «Нашей гордости» в три ряда на стенах. Неизменная и по-тропически роскошная горшечная зелень в кабинетах. Школа моего детства.

Последний раз я была в Ченчерской школе, наверное, ещё на педпрактике. Кажется, было это не совсем давно. Но выросло уже новое поколение, да и для всего образования пришли новые, иные, времена. В общем, многое поменялось, в лучшую или в худшую сторону – сейчас рассуждать не буду. Пока расскажу только о своём личном опыте. Моём опыте учительства современных школьников одной из современных школ Казанского района.

В первый же день по дороге на работу я поймала себя на странном ощущении. Чего-то не хватало в привычном утреннем сельском пейзаже. Чего? Следы от проходивших коров – на месте. Грохочущие мимо тракторы – в наличии. Потом поняла – за весь путь до школы я почти не видела детей, не слышала непосредственно-громкой ребячьей речи! Оказывается, детки школьного возраста у нас почти в дефиците. Ещё с десяток лет назад в классах в среднем обучалось по пятнадцать–двадцать человек, а теперь… Три ученика в одиннадцатом, три в первом.

А ведь школой живёт село. Если такую «малокомплектную» крошку-школу сочтут вдруг «малоперспективной», то и оставшиеся дни посёлка будут сочтены. Ещё и по этой причине низко кланяюсь отважным деревенским мамам и папам, решившимся на большие семьи. В то время, пока большая часть сельских выпускников (и я в том числе) трусливо разбежалась по городам за лёгким заработком и успешной карьерой, только они и поддерживают жизнь на селе, несмотря на здешнюю почти тотальную безработицу и низкооплачиваемый тяжёлый труд.

Среди них, например, моя бывшая одноклассница Наташа Селютина. Четыре девочки у неё, а ведь ей и тридцати ещё нет. Старшая дочь Валерия с малых лет уже на райцентровских подмостках выступает, артистка. Помню, Наташку в актрисы в школе прочили. Может быть, дочери театральное будущее светит, прославит родную Покровку. А может, она тоже выберет намного более перспективную карьеру – мамы. В общем, так держать, дорогие родители! Растите нашему селу и дочек – будущих мам, и сыновей – опору нашей страны. Надежду наших деревень.

Большой мой респект и тебе, ченчерская школьная молодёжь. Сохранившая, в отличие от большинства городских сверстников, некогда естественное, а ныне вымирающее уважение к взрослым, к педагогам. Вот эту особенность хочу подчеркнуть особо. На заметку студентам педвузов – человеческий фактор в деревенской школе по сравнению с городской в стопроцентном плюсе. Нехитрое дело – достойное отношение к человеку, если он учил уму-разуму ещё твоих родителей. А то и дедов. Если ты вырос на глазах соседки-учительницы, и даже в школе по привычке нет-нет да и назовёшь «тёть Людой» Людмилу Григорьевну…

Старики, конечно, жалуются: «Ну и молодёжь пошла…», скоро будем жаловаться и мы. А потом и они неизбежно повторят эту сакраментальную фразу. Дети как дети. Учатся, соревнуются, шалят, мечтают. Любят. Говорю однажды упорно не видящему смысла в английском Серёге: учись, мол, у тебя подруга – хорошистка, скажет тебе когда-нибудь: «Эх ты, неуч, я знаю-умею, а ты – нет!» Свысока будет смотреть. Не подействовало: «Не-е-е! (засмеялся) Она точно не скажет…».

Или взять Антона. Антон – местный гений, «Алесандро Фер», поэт. Если бы я искала кого на роль лицеиста пушкинской поры, взяла бы Антоху. Дворянский романтизм в деревенском мальчишке, по дороге из школы размышляет о счастье:
…Что значит быть счастливым? Иметь друзей-подруг?
Влюбиться в образ милый, чтоб всё цвело вокруг?
… Быть может, в людях счастье? Борясь за позитив,
Помочь в чужом ненастье, взамен не попросив… (Алесандро Фер, поэт, 15 лет).

А вообще не очень шоколадная жизнь сегодня и у учителей деревенских, и у учеников. Точнее, их родителей. Около четырёх сотен рублей стоит сейчас один учебник английского. Хорошо, что у меня пока в школу дитё не ходит: мне страшно представить затраты. Поэтому я со снисхождением смотрела, если дети пользовались одним учебником на двоих. Хотя в наши времена, как говорится, такого не было.

Часто, кстати, эти прежние школьные времена приходят на ум. Так и кажется, что из двери своего вечнозеленого кабинета географии покажется Антонина Павловна, позовёт готовиться к очередному мероприятию… Или по коридору промелькнёт белый чубчик Валентины Петровны… А вездесущий Леонид Романович по-мужски приструнит какого-нибудь распоясавшегося Витьку. Они и другие педагоги, находящиеся на заслуженном отдыхе, и те, кто сегодня в рабочем строю – золотой состав нашей школы. Не представляю себе лучшего учителя истории, чем Валентина Дмитриевна. Даже не знаю, что будет с оравой восьмиклассников (где каждый второй – «когда спить, можно с палкой пройтить»), если их единственный авторитет – Тамара Васильевна – решит уйти на пенсию. Раньше я, видно, по наивности думала, что все учителя – такие, как у нас. С удивлением и недоверием выслушивала рассказы подруг из других школ, как их не любили и не понимали преподаватели. В итоге решила, что нам повезло.

Привыкли к труду учителя старой закалки. На их трудоголизме, ответственности и таланте, как на трёх китах, держится школьный уклад. Хочу надеяться, что традиции эти будет кому передать. Перед молодыми их коллегами стоит ряд проблем, одна из которых – отсутствие детского сада в Ченчери. Если не с кем оставить потомка, ты либо берешь его на работу, либо увольняешься. По этой причине ушла и я.

Постскриптум. Сейчас зачастую принято говорить о школе либо негативно, либо ничего. По федеральным каналам в новостях есть шанс появиться у учителя-педофила, учителя-взяточника, в лучшем случае – у учителя-инноватора. Нормальным, среднестатистическим поселковым педагогам трибуну предоставлять немодно. Царит всеобщее предубеждение, что для школьной жизни чуть ли не главное условие – какая-нибудь интерактивная доска или видеопроектор. Что количество учеников определяет качество образования.

Если и мы, «выкормыши» деревенских маленьких школ, забудем своё детство и поддадимся этому опасному заблуждению, «сократим» за «неперспективностью» последние очаги, вокруг которых теплится жизнь в селах наших родителей, тем мы погубим и нашу культуру, и нашу Родину. Ни больше, ни меньше.

(Фамилии учителей и детей не называю. В данном случае для повествования это не важно. А односельчане узнают).