Варенька

Накануне празднования 65-летия Победы людская память всколыхнулась, доставая из своих укромных уголков самое сокровенное, бережно хранимое. Недавно мы писали о нашем земляке Викторе Ивановиче Болотове, погибшем подо Ржевом. Пока откликов мы не получили, наверное, уже не осталось в живых тех, кто знал эту семью. Но сегодняшний материал снова подсказало письмо. Пришло оно из Волгограда от Г.Г. Пантелеевой.

Она рассказывает о своей тёте, Варваре Гавриловне Пронькиной, которая погибла в 1942 году под Сталинградом. Девятиклассница Пронькина уходила на фронт добровольцем, вместе с другими девчонками из Катышенской средней школы.

Всматриваясь в фотографию почти семидесятилетней давности, стараюсь представить, какой она была, эта совсем юная девочка Варенька Пронькина. Шелковистые, гладко зачёсанные волосы, заплетённые на пробор две косы, ясные, прозрачные, словно весенний лёд, глаза. Только плотно сжатые губы говорят о решительном и твёрдом характере. Галине Михайловне Казариновой, бывшей однокласснице Вареньки, сейчас 85 лет. Вот что она вспоминает:

– Жила Варя по Медведевскому переулку, ныне улица Орджоникидзе. Домик стоял долго, только в прошлом году его снесли. Варя была очень скромной. Одноклассники часто к ней обращались с просьбой разобраться в какой-либо ситуации. Многим она помогала уроки готовить, кто что не понимал – к Варе, все её уважали, стремились быть к ней поближе, и она дружила со всеми. В 1942 году девчонки из нашего класса ушли на фронт: Гутя Мещерякова, Валя Смирнова, Валя Ковалёва, Шура Кутырёва – многие из них не вернулись. Ещё помню Аню Хабарову: она была постарше, но, когда приехала на побывку, пришла в наш класс. Глядя на неё, одетую по-военному: в полушубке, гимнастёрке под ремнём, шапке-ушанке – мы завидовали, что она защищает нашу Родину. Аня воевала вместе с Варей и видела, как она погибла...

Участница войны Анна Ивановна Хабарова много лет живёт в Армизонском районе. Её подробный рассказ помог восстановить боевой путь нашей землячки Варвары Пронькиной, вернул в прошлое, туда, где все ещё были живы:

– В 1942 году секретарём в Голышмановском райкоме комсомола работал известный писатель Константин Яковлевич Лагунов. Он собрал всех девятиклассников и десятиклассников, рассказал, что Отечество в опасности, немец рвётся к Волге. После этого разговора мы все написали заявления на фронт. Кого взяли, кого нет, но 24 мая 1942 года мамы наши ревели, провожая нас на поезд... В Омске нам выдали обмундирование. Помню, на складе всё в стопочки на полках сложено: брюки, гимнастёрки, ремни. Ну, брюки и гимнастёрки мы взяли, а ботинки ни в какую, они все размером за сороковой. Говорим заведующему:

– Сам носи!

А он локти на стол поставил, голову на руки уронил:

– Девчонки, я бы носил, если бы было на чём!

А мы глядим, у него ног нет, костыли около стола стоят. Взяли мы, конечно, ботинки...

Сформированная 308 дивизия в конце мая была передислоцирована из Омска в Приволжский военный округ в район города Саратова. Аня и Варенька держались вместе. В лесу, где был разбит лагерь для новобранцев, вчерашние школьницы учились стрелять, маршировать, делать перевязки. 19 августа 1942 года 308 дивизия под командованием полковника Л.М. Гуртьева выступила на фронт. С 26 августа по 6 сентября солдатам предстояло преодолеть пешком не менее 300 километров. Это из документальных свидетельств, а в памяти Анны Ивановны Хабаровой сохранилось смутное воспоминание о трудном и долгом пути:

– Сколько длилась эта дорога не знаю. Шагаешь до тех пор, пока лбом не стукнешься о котелок впереди идущего. Подтолкнут сзади – дальше двигаешься. Дорога – сплошной песок, его размесили так, что ноги увязали. Полные ботинки насыплется – ноги стирали в кровь. На коротких привалах мужчины отдыхали хоть чуть-чуть, а мы с девчатами перевязки делали, раны обрабатывали. Доплелись до места назначения, и вот тут нам дали отдохнуть. Мы трое суток спали. Растолкают, воды дадут попить, поесть, и дальше спать... Пришли мы уже на готовые окопы. Большое село Котлубань несколько раз из рук в руки переходило. Помню, было очень много мышей, мы с девчонками их страшно боялись... В конце августа в степи сухо было, жара сорокаградусная стояла. Воды нигде не добыть, солдаты валились замертво. Ни за одну металлическую часть нельзя было взяться: ни за котелок, ни за винтовку – так раскалялось железо. Мы делали своё дело: в разведку сходят наши солдаты, вернутся раненые, мы перевязываем. Во время атак шли позади солдат, перевязывали раненых.

В последних письмах к своей сестре, Анастасии Ефимовне Гузановой, Варенька писала: «Обрезала косы, с боями идём к Сталинграду, раненых много, но я справляюсь. Стоит жуткая жара, в Сибири такой нет, горит степь». Вскоре письма перестали приходить совсем. Похоронки на Варю так и не было. И где она погибла, родственники точно не знали много лет. Лишь в 1991 году удалось выяснить, что погибла Варя Пронькина 13 сентября 1942 года, под деревней Самофаловка, похоронена в братской могиле.

**_«Мой муж был военнослужащим, его последним местом службы стал Волгоград. Я поехала в Самофаловку, при въезде в деревню – братская могила, но Вариной фамилии там не было, – рассказывает в своём письме Г. Пантелеева. – В Сельсовете в большой книге в бархатном красном переплёте нашли запись: Пронькина Варвара Гавриловна, родилась в д. Михайловка Голытмановского района в 1924 году. Похоронка не дошла до Вариной мамы, потому что вместо «Голышмановский», написали «Голытмановский».

Мемориал построили позже. В один из солнечных дней иду мимо плит с фамилиями погибших солдат: а вот и Варина. Поют птицы, шелестит листва, в день гибели Вари я принесла её любимые цветы – ромашки и васильки. За спиной слышу голос пожилого мужчины: «Дочка, что ты тут делаешь? Здесь же сибиряки похоронены?» А я с гордостью отвечаю: «Я тоже сибирячка». Нашим разговором заинтересовались две женщины, сидевшие неподалеку около дома на лавочке. Я подошла к ним, рассказала о Варе, по русскому обычаю угостила конфетами и печеньем, чтобы и они помянули мою тетю. На прощание мне подарили две дыни: «Это твоим детям. Дыни выросли на земле, которую защищала твоя тетя». Всю дорогу домой слезы застилали глаза. 9 Мая 2003 года мы с мамой были приглашены на торжественный митинг, посвященный 60-летию Победы под Сталинградом. «Спасибо вам, люди добрые, что вы помните о сибиряках, которые лежат в этой земле», – сказала моя мама и низко поклонилась. Она была счастлива, что, наконец-то, может принести цветы на могилу любимой Вареньки»_**.

...Анна Ивановна Хабарова помнит тот день, 11 сентября, когда погибла Варенька. Был бой страшный, кто-то закричал: «Вареньку убили!» Аня прибежала сразу, но ничем уже не смогла подруге своей помочь. Похоронили её здесь же, в окопах, вместе с другими погибшими, а их число за несколько сентябрьских дней достигло нескольких тысяч человек. После омского госпиталя вернулась Анна Хабарова домой, в Голышманово, приходила к ней Варина мама, плакали вместе, тяжело было очень... Немало смертей видела фронтовая медсестра, но Варенька Пронькина из девчат погибла самой первой. До сих пор, спустя 68 лет, Анна Ивановна не может говорить об этом без слёз.

Ирина ШАДРИНА

Фото из личного архива Г. Пантелеевой