«В Сибирь… За жизнью»

«Тут ни убавить,

Ни прибавить-

Так это было на земле».

А. Твардовский

Давным-давно это произошло. Над нашим краем первозданной красоты, ещё никем не заселённым, пролетали ангелы с большой чашей живительной влаги. Загляделись они на луга, леса, да и расплескали часть воды на землю. Образовалось множество прекраснейших водоёмов - больших и маленьких. С тех пор ещё краше стала природа, а местность эту начали все величать «краем трехсот озёр»… Позже землю нашу принялись обживать люди пришлые, селившиеся в основном вокруг озёр. Не один десяток лет прошёл с той поры, появилось много сёл и деревень, именуемых чаще всего по фамилии или имени их основателей. Разное бывало, всего и не вспомнишь... Сколько тайн погребено в земле армизонской - никто не ведает, а сколько горя она пережила – не счесть. Были подъёмы и падения, боль и исцеление, радости и слёзы. Во все времена, что бы не происходило, люди всегда вместе преодолевали невзгоды, выпавшие на их долю…

Рождение Армизонского района пришлось на год 1923, когда страна оправлялась от ран гражданской войны, вела активную борьбу, с так называемым кулачеством, поднимала сельское хозяйство, образуя колхозы, голодала, но упорно шла к поставленной цели – построить светлое будущее для народа… В 1931 году район упразднили, и он вошёл в состав Бердюжского. Но на этом его мытарства не закончились – в 1935 году район образован вновь, но уже в составе Омской области, имея на тот момент 38 населённых пунктов, хотя до этого какое-то время был и в Челябинской области. В 1943 году указом Президиума Верховного Совета СССР Армизонский район включили в состав Курганской области, а 14 августа 1944-го – Тюменской.

В 1963 году район в очередной раз становится жертвой административно территориальных экспериментов. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 февраля им укрупнили всё тот же Бердюжский район. Окончательную самостоятельность Армизонский район обрёл 12 января 1965 года. В него вошли девять сельсоветов – Армизонский, Ивановский, Калмакский, Капралихинский, Орловский, Прохоровский, Южно-Дубровинский, Яровской, Красноорловский. В сентябре был образован десятый с/совет – Раздольский. На сегодня район состоит из девяти сельских поселений - Яровской с/с стал частью Армизонского…

В 40-е годы прошлого столетия молодое Советское государство лишь становилось на ноги, и вероломное вторжение фашистской Германии в июне 1941-го на его территорию нарушило мирные планы, страна встала на военные рельсы. Теперь все её граждане жили по особому режиму, подчинённому одной цели – выстоять, не сломаться и победить ненавистного врага во чтобы то ни стало. Для этого прилагались неимоверные усилия каждого человека - всё делалось для победы, для фронта. Даже в тылу людям жилось не сладко, мужчин не хватало, техники тоже, поэтому вся тяжёлая работа ложилась на хрупкие плечи женщин, стариков и детей. Конечно, первые месяцы войны с продовольствием лучше было - старые запасы выручали, а потом практически весь собранный урожай сдавали государству, ведь надо было кормить солдат, воевавших на фронте.

После того, как фашисты взяли в кольцо Ленинград, было принято решение - эвакуировать мирное население и, в первую очередь, детей, женщин, стариков. Начиная с осени 41-го, из северной столицы вывозились десятки детских учреждений в соседние области, а по мере всё большего вторжения вражеских войск вглубь страны школы и интернаты увозили дальше – на восток, в Сибирь… В Тюменской области почти в каждом районе во время войны для детей-ленинградцев организовывали детские дома, интернаты при школах. По сохранившимся документам, записям, воспоминаниям живых свидетелей тех лет постараемся хоть чуть-чуть приоткрыть завесу прошлого…

Школа-интернат №177 г. Ленинграда, эвакуированная летом 41-го, какое-то время базировалась в Ярославской области, откуда 13 ноября детей, вместе с директором Галиной Ивановной Тюльгановой, отправили в далёкую, неизвестную никому Тюменскую область, в Армизонский район…

Почти три недели ребятишки и воспитатели добирались до станции Омутинская. Деньги, 5000 рублей, выделенные на дорогу израсходовали не все: остатки - 249 рублей 62 копейки - сдали начальнику эшелона № 432, 156, 158 И.В. Калинину. С едой дела обстояли намного сносней, чем с одеждой. Катастрофически не хватало тёплой обуви, зимних пальто. По прибытии на станцию, двоим срочно потребовалась медицинская помощь: Лидии Лещёвой - хирургическое вмешательство, а Виктору Прамонову - подлечить обмороженную ногу. В тот год зима выдалась суровой – стояли сорокаградусные морозы, поэтому без соответствующего одеяния приходилось тяжело. На какое-то время ленинградцев разместили в зданиях райкома партии и школы. И уже оттуда их забирали орловчане. Всем селом собирали вещи, чтобы ребятишек привезти целыми и невредимыми до места расположения.

-Нас встречали на ст. Омутинская, - вспоминает в своём письме к жительнице села Орлово Л.А. Шулеповой воспитанник Аркадий Шкаликов. - Встречали на подводах, укутывали тулупами, ноги заворачивали газетами...

Об этом свидетельствуют и записи Г.И. Тюльгановой. В них она сообщает, что, благодаря организованной перевозке, 157 детей, не считая оставшихся в больнице, прибыли на место в хорошем состоянии. Трудно представить - каких усилий стоила подобная доставка, но местные жители понимали, что рядом с ними поселятся непростые соседи – дети, которых война разлучила с самыми родными и близкими людьми, лишила их радости быть обласканными мамами, папами, бабушками и дедушками. Многие не знали, живы ли их родители на тот момент или нет. Поэтому к ним относились осторожно, старались не причинить душевной боли. И всё же не все, к сожалению, придерживались подобного взгляда. Для кого-то они были предметом зависти, раздора, а кто-то сохранял нейтралитет. Но большинство сочувствовали, сопереживали, помогали. Школу-интернат разместили в клубе, вместимостью 70 человек. Сельский Совет пошёл навстречу и выделил ещё четыре дома: три жилых и один - под изолятор. На месте расселения большую помощь оказали Орловский с/Совет и МТС.

Началась новая страница жизни детей - ленинградцев. Спартанские условия, до этого неведомые городским детям, требовали от них стойкости и мужества. В четырёх домах было восемь комнат и все занимали спальни – на одного ребёнка приходилось 2 кв.м. Для занятий и выполнения домашних заданий помещений не было, как и своей прачечной, сушилки для белья и бани. Мылись дети только в частных банях, которые топились «по- чёрному». Вечера девчонки и мальчишки коротали с керосиновыми лампами со стёклами. Так они меньше коптили и лучше освещали. Спали детдомовцы на топчанах и нарах, не хватало постельных принадлежностей, а те, что имелись, уже доживали свой век. В каждой спальне находилось по воспитателю. Другие же сотрудники интерната жили на частных квартирах.

-При интернате есть столовая, - пишет директор Г.И. Тюльганова. - Оборудована она плохо – в ней только 4 стола и 7 скамеек, не хватает посуды, но хотя бы чисто. Себестоимость питания в день на одного ребёнка составила: в декабре - 2 руб. 70 коп., январе – 2 руб. 95 коп., в феврале – 2 руб. 90 коп. Интернат финансируется через Армизонский банк. Задержки денежных поступлений не было.

По имеющимся записям можно судить о том, что, действительно, в отличие от одежды, продуктами интернат снабжался хорошо. Например, по прибытии на место им привезли самое необходимое – мясо, сыр, кофе, масло, молоко, картофель, муку. В январе ассортимент расширился - добавились крупы, капуста, яйцо.

В интернате экономно расходовали дрова, которые шли на отопление помещений, потому как снабжали топливным материалом плохо. К тому же, большие трудности возникали из-за недостаточного количества уборных.

-Построить уборную в Орлово, - пишет в своём дневнике Галина Ивановна, - очень сложно, так как нет тёсу, досок. Даже мылом снабжают с перебоями.

А что тогда говорить об обуви, которой практически не было, как и носков, чулок. У кого же имелись, то требовали капитального ремонта, а специализированных мастерских попросту не существовало. Из-за чего многие ребятишки не имели возможности ходить в школу. Что-то чинили старшие дети, что-то работники интерната. В то трудное время детдом возглавляла Ефросинья Трофимовна Балныкина. Забот хватало с лихвой — надо было быть и учителем, и воспитателем, и хозяйственником. Позже у интернатовцев появились кроватки, матрасы, постельное бельё, другие необходимые вещи, а также свои овцы, быки. Они сами заготавливали дрова, выращивали картофель, овощи. Первое же время приходилось довольствоваться тем, что полагалось по разнарядке...

-Интернат имеет своего врача, - пишет Г.И. Тальганова. - Но ему почему-то по смете зарплата не предусмотрена. К тому же, медикаментами обеспечивают плохо. Запасы иссякают, а новых поступлений нет. После размещения десять детей переболели корью. Сейчас все здоровы, не считая тех, которые лежат в больнице ст. Омутинская. Воду пьём только кипячёную.

Несмотря на все трудности, детское учреждение жило своей жизнью, с детьми велась разносторонняя работа. Имелись кружки: драматический, хоровой, рукодельный, физкультурный. Ребятишки по очереди дежурили на кухне, в столовой, мальчишки постарше рубили дрова, девчонки штопали бельё. При интернате создан детский совет из 11 человек, который собирается три раза в месяц, чтобы обсудить те или иные вопросы и довести до сведения воспитателей. Проводятся тематические вечера и отдыха. Дети любят читать, но художественной литературы мало, учебников тоже не хватает, как и письменных принадлежностей...

Воспитателям приходилось проводить индивидуальные беседы с теми, кто нарушал дисциплину — грубил старшим, избивал младших. Имели место такие случаи, как обмен детьми личных вещей на брюкву, морковь.

Большое внимание воспитатели уделяли переписке с родителями.

-Письма до Ленинграда идут очень долго, - говорится в отчёте Г.И. Тюльгановой, - связь установлена пока только с 30-ю из них...

В своих записях Галина Ивановна пишет, что им оказывают помощь продуктами питания районные и сельские организации...

Лидия Андреевна Шулепова, жительница села Орлово, хорошо помнит военные годы — приезд ленинградских детей, семьи эвакуированных, которых распределяли по домам сельчан...

-Я была их ровесницей, - говорит Лидия Андреевна. - А помню хорошо ещё и потому, что детдом находился напротив нашего дома. Общались, конечно, но вот только нас старались держать на расстоянии от «горожан», которые жили в своём собственном мире. Сейчас-то понимаю — у нас были родители, а они — сироты. Не надо было ранить их души. А мы этого не понимали, нас тянуло к ним. Хотелось послушать музыку, которая лилась по округе с их патефона. Девчонкам страсть как хотелось полюбоваться лёгкими, красивыми платьицами, которые вывешивали после стирки сушиться. Мы бегали и «делили» их наряды между собой, правда, только в мечтах. Наши домотканные не шли ни в какое сравнение с теми, что развевались на ветру...

-Вспоминаю сибирскую картошку, особенно печёную, и морковку «коротельку», — пишет в письме Аркадий Шкаликов. - А ещё никогда не забуду, как объелись корня белены, так похожего на морковку, и нас всем селом отпаивали молоком.

-А для нас, орловчан, были в диковинку мясные запахи, исходящие из интерната, - рассказывает Лидия Андреевна. - У нас ведь всё в счёт налогов забирали, а ленинградцев кормили нормально. Помню, возле двора были качели. Подходит парнишка, примерно мой ровесник, и говорит: «Дай на качелях покачаться» , а в руках у него кусок хлеба с маслом!!! «Дашь кусок», - говорю я, - качайся, сколько хочешь. Для меня масло казалось дивом дивным. Молоко, картошка, морковь были, а уж о другом только мечтали...

-Никогда не забуду, - вспоминает в своём послании Аркадий, - как на озере мы ловили «диких» утят, которые оказались домашними. А ещё картошку с вашего огорода — вкусную...

Аркадий все военные годы провёл в Орлово вместе со старшим братом Сергеем, который умер в 1979 году. Он рассказал, что, вернувшись в Ленинград, окончил 5-й класс, потом в ремесленном училище получил специальность токаря 5-го разряда. По профессии проработал 50 лет...

После окончания войны детдомовских ребятишек, у которых нашлись родители или другие родственники, отправляли домой, остальных переводили в Южно-Дубровинский детский дом....

-Отчётливо всплывает картина отъезда лениградцев, - делится с нами Лидия Андреевна. - Девчонок и мальчишек грузили в кузова машин с открытым верхом. Но потом почему-то их остановили. Причиной послужили камни, которые лежали на дне кузова, а также в карманах мальчишек... Они хотели «на прощание» бросить их в сельчан. Думается, это не от злобы, а от белой зависти, что они были лишены родительской ласки. Как только машины тронулись, оставшиеся ребятишки бежали за ними, плакали, цеплялись руками за борта, падали на землю... Они тоже хотели домой, на свою родину. И только потом, через какое-то время, некоторые из них признали своей родиной «край трёхсот озёр».