Встреча с героем

Так уж случилось, что мне на 17-м году жизни пришлось бежать из Окунево «куда глаза глядят». С работы счетовода школы меня сократили. А без работы ты тунеядец, нахлебник нашего самого передового общества. И вот вскоре меня вызывает в сельсовет сам председатель П.Фатеев.

Он сказал мне, чтобы я готовился к мобилизации в Кемеровскую область, на шахты. Срок сборов - три дня. Хотя я и был молод, но понимал, что на угольных шахтах, кроме заработка, еще бывают частые завалы с человеческими жертвами…

«Нет, это не для меня», - подумал я. Меня всегда тянуло к механизмам, к железу. И вот, попрощавшись с родными, со слезами на глазах ушел пешком в г. Ишим. Но Ишим, хотя и был мне знаком немного, почему-то меня не прельщал. И я, вспомнив свердловский адрес своего соученика по школе Юрия О., решил поехать к нему.

Когда я приехал к нему (он жил у своей тети, учась в техникуме), как снег на голову, он встретил меня приветливо. Чувствовалось, что Юрий, хотя и жил в Свердловске три года, а, видимо, скучал по Окуневу и родителям… Стали думать, куда мне определиться, и ничего лучшего не придумали, как идти в управление по трудовым резервам. В управлении нам написали рекомендательную записку, и мы отправились искать школу ФЗО (фабрично-заводского обучения).

Зайдя с Юрием в кабинет директора данного учебного заведения, не знаю как Юрий, а я был крайне удивлен увиденным: за столом кабинета, под портретом Макаренко, сидел, что-то писал молодой, лет 27, человек, в военной гимнастерке из шерстяной ткани без погон, но на левой стороне груди сверкала звезда Героя.

Когда Юрий подошел к столу и подал рекомендательную записку, он встал из-за стола, пожал нам обоим руки и пригласил сесть на стулья. Это был стройный мужчина, скорее худой, с бледным лицом и с небольшими, не искажающими его лица, шрамами - следами ожогов… Он был быстр в движениях и мыслях. В моем представлении он и сейчас является образцом настоящего Героя. (Я впоследствии и других видел героев, как-то: Водопьянова, Медведева, Тарана, Земляных, но этим людям было уже за 50 - немного медлительных, солидных).

Прочитав нашу записку, он сказал, что прием в школу закончен, но для одного человека место найдется. И пока он писал распоряжение о моем устройстве, Юрий набрался смелости и спросил: «За что вы получили звезду Героя?»… И вот, несмотря на свою занятость (как я потом узнал, он заканчивал высшую партийную школу), он нашел для нас, по существу, пацанов, целых тридцать минут времени и рассказал о своих некоторых подвигах.

Во время войны он был летчиком-истребителем, сбил 17 самолетов противника, но и сам был сбит, был ранен, пробирался к своим, как Мересьев (он так и сказал) 60 километров, но только летом. Два раза сходился в лобовой атаке с немецкими асами: первый раз был уверен, что тот отвернет, и он его в этот момент прошил пулеметной очередью.

Со вторым асом сошелся так близко, что наш герой понял - это конец. Закрыв глаза, ждал взрыва. Но его не последовало: в последнюю секунду немец нырнул под самолет нашего летчика… Повторять лобовую атаку оба летчика не стали, пережив такой стресс.

После очередного ранения работать истребителем он не мог. Летал на штурмовиках, как менее скоростных машинах. После окончания войны летал на гражданских самолетах, но стал терять сознание в полетах. Пришлось переключиться на мирные рельсы, и вот он здесь, директор школы ВЗО № 41, - Борис Гаврилович Рассохин.

Как только он закончил партшколу, сразу же поступил в Уральский политехнический институт, на факультет ядерной физики… Я был свидетелем одного разговора. Борис Гаврилович, пришедший школу, раздеваясь, подавал свое кожаное пальто гардеробщице, которая вдруг у него спросила: «Так что же вы, Борис Гаврилович, все учитесь и учитесь, когда же жить-то будете?». На что он ответил: «А учеба - разве не жизнь?». Ответ действительно настоящего героя. После окончания УПИ он был направлен в ГДР, а какую работу он там выполнял - мне это было уже неизвестно.

Н. КАРГАПОЛОВ,

с. Окунево.