Счастливый человек

Есть в Волгоградской (когда-то Сталинградской) области большое старинное село Алешники. Наравне с другими проживала в селе и семья Нины Миль. Жили не тужили, не зная особой нужды ни в одежде, ни в пропитании. Однако беды не обходили жителей стороной. В 30-е годы прошлого столетия мужчин в посёлке заметно поубавилось. Едва ли не каждую ночь за кем-нибудь приезжал чёрный «воронок». Вспоминает Нина Яковлевна Сазонова (в девичестве Миль): «Мой отец был агрономом, слыл в селе самым грамотным человеком. Знал четыре языка: русский, немецкий, английский и ещё какой-то из европейских, вроде бы французский. Арестовали его в тридцать седьмом. Пришли, увели, и больше мы его не видели. Мама осталась одна с шестью детьми. Сильно горевала, только в пятьдесят шестом решилась написать в Москву, хоть что-нибудь узнать об отце. Пришёл ответ, что наш отец без предъявления обвинения, без суда был отправлен в один из северных лагерей, где и умер (согласно справке) от сердечной недостаточности. Хотя отец болезнью сердца никогда не страдал. Похоронен в братской могиле, посмертно полностью реабилитирован».

Беда никогда не приходит одна.
Во время Великой Отечественной, когда враг рвался к Сталин-граду, миллионы немцев Поволжья были в срочном порядке изгнаны со своих родных мест. Вспоминает Нина Яковлевна: «Летом сорок второго взрослым объявили, чтобы собрались за двадцать четыре часа, с собой разрешили взять только ручную кладь. А много ли в руках унесёшь!? Погрузили в теплушки (это товарные вагоны так назывались) вместимостью сорок человек или восемь лошадей. Людей заталкивали куда больше чем сорок, набивали как селёдок в бочку. Многие плакали, а мама нет. Свои слёзы она, видимо, выплакала в тридцать седьмом, а тут надо было заботиться о нас, малых. Везли долго, кружили, наверное, не знали куда нас определить. В конце концов, направили в Вакарино».

Крестьянский труд во все времена был нелёгок, а в военные и послевоенные годы был особенно тяжёл, а тем более для женщин. Вместо лошадей и быков женщины впрягались в плуг и борону, как в старину сеяли из лукошка. На колхозной работе трудились весь световой день, а потом ещё и на своих огородах. Вспоминает Нина Яковлевна: «Маме доставалась самая тяжёлая и грязная работа. Кое-кто не забывал, что мы эвакуированные и находимся под надзором. Вскоре нас осталось двое: я и младшая сестра Лида. Остальные умерли, кто от голода, кто от болезней. Медработника в деревне не было, лекарств никаких достать было невозможно. Мама трудилась день и ночь, днём в колхозе, а после по найму штукатурила и белила дома, копала и чистила погреба, тем и жили. Когда я пошла работать, стало чуть легче». Трудно в Сибири приживались переселенцы с Поволжья. Язык, быт – всё было непривычное. Порой они терпели незаслуженные обиды, но постепенно жизнь брала своё. Местные женщины дивились немецким пирогам с картофельной начинкой, а переселенцы впервые попробовали знаменитых сибирских пельменей. Сибиряков поражали чистота и порядок в немецких избах. У Нины Яковлевны и через много лет сохраняется в доме тот же идеальный порядок. Печь с плитой и шестком, под которым в былое время зимовали куры и поросёнок. Долго витал в воздухе и аромат свежеиспечённого хлеба, и чудился запах патоки. Эту сладость, заменявшую детям, да и взрослым тоже, и конфеты, и сахар, искусно готовили переселенцы из красной свёклы. Эвакуированные не понимали сначала, как можно есть хлеб из семян жабрея, а шампиньоны считать ядовитыми грибами. Дети адаптировались намного легче. Уже зимой они гурьбой ходили по домам с колядками, вместе пели традиционные:
«Славите, славите, сами, люди, знаете, зачем пришёл. За сырчиком – за холодненьким, за шанежкой – за горяченькой, на полке пирог – подавай в мешок».

Также дружно запевали: «Айн ун цвай, нахте кризе ан берайт, дас галиллуя».

Местные не понимали смысла, перевирали слова, но мелодия, звучность слога завораживали слушателей. Они хвалили детей за исполнение, и продуктов подавали и побольше, и повкуснее.

Говорит Нина Яковлевна:
– В пятьдесят шестом наша семья перебралась в Пешнёво. Незадолго перед этим я вышла замуж за Виктора Григорьевича Сазонова. К сожалению, его уже нет с нами. Тридцать лет прошло с тех пор, как он ушёл из жизни. Трудилась, куда пошлют: растила овощи, веяла вручную зерно, заготавливала дрова, тринадцать лет проработала санитаркой в местной больнице. Весной вместе с двумя подружками обычно городили загоны для скота на летних пастбищах. Брали пилы, топоры, ломы, лопаты. Сами валили лес на столбы, рубили жерди, очищали их от коры. Ямы копали вручную. Мёрзлую землю пробивали ломом. Командовал нами Александр Тимофеевич Аржиловский, пусть земля ему будет пухом. Никогда нас не обижал, жалел, начислял всегда как можно больше. Мама у нас, наверное, уродилась двужильной, дожила до восьмидесяти лет. Вот и мне недавно исполнилось столько же. Если подытожить, то я счастливый человек. Воспитали мы с мужем четырёх дочерей, каждая из них получила высшее образование, да ещё и не одно. Есть среди них директор школы, преподаватель вуза, врач. А ещё у меня четверо внучек и четыре правнука. Так что наш род продолжается. Вот мне уже восемьдесят, а пожить ещё хочется. Может, дождусь и праправнуков. Счастья же много не бывает!