«Охота за тенью»

Рассказывают простые цифры

На первый взгляд, именные списки Юргинского райвоенкомата совсем коротенькие. Неполные две странички еле различимого текста. Сбитый шрифт. Список убористый – строка к строке. Что характерно, против каждой фамилии – не только обязательное: год рождения (большинство с 1923-го, встречается 1922-й), партийность (в основном б/п, редко ВЛКСМ) и сельсовет, откуда призывник родом. Зато отмечено образование, которым успели овладеть ребята к началу войны.

Со средним – Денисов Фёдор. С семилеткой – семеро. 22 солдата, по сути, малограмотные – 1 – 2 класса. Итого – тридцать, а всего – 60. Получается, что у каждого второго – от трёх до шести классов за плечами. Не хотелось бы комментировать. Но в одном из разделов нашего отчёта придётся коснуться именно грамотности, навыков письменного общения. Они, как окажется, будут решающим фактором в розыске тех, кто попал в окружение, и чья судьба до сих пор безвестна.

Итак, что же стало с этими шестьюдесятью мальчиками?

Вернулись домой только девять. Достоверно известно, что погибли восемь. Остальные, 70 процентов, либо пропали без вести (по крайней мере, такая запись значится в документах сайта ОБД «Мемориал»), либо просто неизвестно, куда подевались или где потерялись. Ясно, что они погибли в тех яростных коротких боях на правом берегу Дона. Но в качестве безвозвратных потерь не учтены, и боюсь предположить, что и на стелах памяти в родных сёлах тоже обозначены не всегда.

Этих, потерявшихся, навсегда неизвестных, в нашем списке – 22. Поднимите глаза выше по тексту – сколько там мы насчитали малограмотных? Тоже 22, тех, что едва умели расписываться, по сторонам света, скорее всего, определиться не могли. Это не авторский домысел: ещё в 1937 году командующий Белорусским особым военным округом командарм Иероним Уборевич докладывал, что в войска приходят новобранцы, едва умеющие читать и писать, определить, где запад, где восток…

И в который раз вынужден напомнить, как составлялись списки безвозвратных потерь в 229-й стрелковой дивизии, куда отправились наши ребята. Списки личного состава были сожжены. И новому начальнику штаба дивизии пришлось обратиться к письмам. Поскольку письма в ПП № 1699 продолжали поступать. Адреса на этих треугольничках и заполнили список. Ровно столько, сколько их пришло. Те, кто оказался в этом списке, но их не было в наличии, отнесены к «пропавшим без вести».

Не факт, конечно. Кто-то оказался в плену и словно воскрес из мёртвых только после войны. Кто-то вышел из окружения сам по себе и отправлен продолжать войну. Кто-то прибился к другой части, поставлен на вещевое и прочее довольствие, воевал дальше, а может быть, и погиб на пути от Волги до Берлина. А если не было писем?

На нет, как говорится, и суда нет. Можно только гадать. Или надеяться, что волгоградские отряды «Поиск», «Обелиск» и другие наткнутся на заплывший от времени окоп или заросшую воронку, найдут там солдатские останки и крохотный чёрный медальон, в котором сохранилась бумажка с именем и фамилией. Такие чудеса хоть редко, но бывают.

Впрочем, едва не случилось, что и военкоматовские списки могли остаться не прочитанными. На обоих листках ксерокопии, которые попали мне в руки, сверху донизу чёрная полоса. Поди догадайся, о ком речь, если удалось прочитать только «… днов». Или – «… ков». Или – «… атов». Пришлось даже заготовить извинительную строку для будущих читателей, что 17 фамилий из 60 прочитать не удалось. Но однажды я пожаловался своему питерскому коллеге (по изучению истории 229-й дивизии) Юре Власову и выяснилось, что у Юры есть отсканированные списки дивизии. «…днов» – оказался Отраднов, «…ин» – Чурин, «…атов» – Филатов!

Свидетель

Перелистывая электронные страницы военного архива, мы выясняем, что едва ли не все призывники из Юргинского списка попали в 804-й стрелковый полк. Согласно приказу, 804-му предстояло занять позиции на правом фланге. Как раз сюда, в стык между 229-й и 147-й дивизиями, и был нацелен немецкий бронетанковый клин. Но это ещё не всё.

Колонна, что в пешем строю шла навстречу врагу от Сталинграда к Дону и за Дон, сильно растянулась. Вовремя позиции занял и окапывался только второй батальон. На уставшие от жаркого и длинного перехода два батальона вышли немцы…

Мы имеем воспоминания непосредственного участника тех событий из Юргинского района. Человек непростой судьбы, бывший киномеханик и даже заведующий сельским клубом в Юрге Григорий Полошков встретил начало войны не в родном селе. А в Тюмени, где он, так уж получилось, отбывал наказание. Ничего политического: будучи в командировке в Омутинке, старший сержант запаса Полошков оказался навеселе и пошумел, как водится. Дали год. Но сидеть долго не пришлось – уже 31 декабря по Указу Президиума Верховного Совета СССР его выпустили, а на следующий день призвали. И отправили в Ишим, в тот же 804-й стрелковый, в роту связи – соответственно армейскому профилю, старшиной…

«…На май в составе этой же стрелковой дивизии выехали на фронт, на Сталинградское направление. С пристани Владимирово наш полк водным транспортом прибыл в Сталинград, оттуда совершали марш к Дону. 25 июля наша часть находилась уже в городе Калач и пошли по направлению к ст. Нижне-Чирской. Второй батальон нашего полка ушёл вперёд, а первый и третий шли за ним походным строем. 26 июля колонна в составе двух батальонов, которые так и не успели занять боевые порядки, была окружена превосходящими силами противника, автоматчиками и танками. И вся колонна, не успевшая оказать никакого сопротивления, была пленена, в том числе и я…».

Этот текст – не воспоминания ветерана. Он был обнаружен в фильтрационном деле бывшего военнопленного Григория Полошкова, лагерный номер 78180. Григория Павловича, вернувшегося домой, допрашивал оперуполномоченный Юргинского РО НКГБ.

На нескольких страницах опер записывал буквально «хождения по мукам». Как Полошков попал в плен, как немцы его перемещали из лагеря в лагерь: какой-то хлопковый склад в станице Нижне-Чирской, потом Кировоград, потом Умань, потом названия немецких городков. Металлургический завод, шиферная фабрика, лесофабрика… Освобождённый из плена американскими войсками, он попадает уже в наш лагерь, проверочно-фильтрационный в городе Пархим в советской зоне оккупации. Его назначают начальником лагерного радиоузла: «Я достал радиоприёмник и организовал радиослушание из Москвы, Ленинграда и Киева. Иногда перехватывал немецкую волну (так в тексте – авт.), но я её выключал и не включал для слушания». После фильтрации Полошкова направляют в «постоянные кадры угольной промышленности» – пос. Гремячий Молотовской (Пермской) области. Там снова допросы. Наконец, 4 февраля в анкету репатрианта записывается решение: «компрометирующих материалов нет. По состоянию здоровья – туберкулёз легких – направить по месту жительства».

Что случилось потом, мы не знаем. В седьмом томе книги «Солдаты Победы» мы не нашли Григория Полошкова. Осталось сказать ещё о семи солдатах. Им удалось выйти из окружения в большой излучине Дона. Они воевали дальше. И погибли в боях.

Николай Васильевич Синцов почти сразу попал в 4-ю армейскую роту ПТР и погиб у станицы Бекетовка 11 января 1943 года, когда уничтожали окружённую в Сталинграде немецкую армию.

Николай Ермолаевич Шевелев, автоматчик 59-го гвардейского полка 21-й гвардейской дивизии, погиб вскоре уже в Смоленской области. Леонид Владимирович Дементьев, санинструктор 559 СП 191-й СД, погиб в Ленинградской области, но даты его гибели приводятся разные – от 27 января 1943-го до 14 января 1944-го. Николай Данилович Дюрягин и Николай Иванович Черепанов воевали в разных частях – один в 47-й гвардейской, а другой – в 213-й стрелковой, – но погибли почти рядом. 6 сентября 1943 года в Барвенковском районе Харьковской области – Дюрягин, а 3 сентября под г. Мерефа той же области – Черепанов.

Дальше всех прошёл по войне командир орудия Фёдор Захарович Пуртов. Погиб уже в Польше за месяц до победы.

Сергей Иванович Коровин, старший сержант. Он убит 10 октября 1943 года. Место гибели не известно. И еще одного молодого парня мы должны помнить. Это Александр Васильевич Демидов. Он погиб в концентрационном лагере «Славута».

Именной список на команду призывников, отправляемую в распоряжение начальника Ленинградской авиашколы от Юргинского райвоенкомата по телеграмме НР № 2-205 читайте на страницах "Призыва". Если вам известна судьба солдат, пропавших без вести, позвоните в редакцию районной газеты «Призыв» по телефонам: 2-37-31, 2-35-53.