Война не пугала. Она заставляла жить

Воспоминаниями 70-летней давности с нашей газетой поделилась жительница Казанского – участница трудового фронта
Анна Ивановна Рагозина исключением не стала. Как и многие из тех, кто на своих плечах принёс победу в Великой Отечественной войне, своих особых заслуг в этом великом подвиге женщина не видит. Хотя буквально с первых дней того страшного лихолетья она начала трудиться лишь только ради фронта, лишь только ради Победы. «Да разве моя история может быть кому-то интересной? – удивляется женщина. – Я ведь уже не помню ничего…» «Не переживайте, вспомним вместе», – успокаиваю я труженицу тыла, достаю ручку, открываю блокнот и начинаю слушать.

ПЕРВЫМИ ВОЙНА ОТНЯЛА МУЖЧИН

– Иной раз спрашивают, страшно ли было жить в войну, тяжело ли, – начала разговор Анна Ивановна. – Да, приходилось трудно, но не страшно. При молодости страху нет, всё можно перенести, всё преодолеть. Как узнала о войне? Из Казанского весть принесли, сказали, немец напал. Но мы ж тогда люди тёмные были, знать не знали, кто такой немец, да где такая Германия есть. Помню, что мужиков в деревне забирали поголовно, к августу никого не осталось, хлеб убирать пошли только женщины и дети.

В числе первых призывников был и отец Анны Ивановны – Иван Ефимович, уважаемый в деревне человек. До войны мужчина работал в колхозе кладовщиком, бригадиром, к его мнению всегда прислушивались.

– Представляешь, я ведь даже обрадовалась, что папку забрали: он не разрешал мне бегать с девчатами вечерами, – продолжает моя собеседница. – Ума-то не было совсем! Не понимала тогда, что отец может не вернуться…Известие о том, что его не нашли ни среди мёртвых, ни среди живых мама получила в 1942 году. Пропал папа на Сталинградском сражении, очевидцы рассказывали, что после той битвы от крови Волга красной была… Мама плакала сильно, на руках четверо ребятишек осталось, их же кормить надо было, поднимать как-то. Так она, чтоб с голоду не умереть, успевала и дома хозяйство вести (для фронта ежегодно по 40 соток картошки высаживала, сама за ней ухаживала), да ещё на подработку бегала. Рядом молоканка была (туда молоко сдавали), матушка полы, фляги там мыла, сепаратор крутить помогала. За это получала литр-два обрата. Заливала им лук полевой и запекала его в печи русской. Знаешь, какой это деликатес был? Неописуемый!

ТОЛЬКО ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ

Тяжёлая работа началась для юной Ани с уборочной, продолжилась зимой, когда вместе с такими же подростками она ездила на быках за сеном.

– Еле-еле к стогам проберёмся, центнера по два на сани наложим, все измёрзнем, измучаемся. Управимся, пое-е-ехали. А по дороге то супонь порвётся, то сидельник, то ещё что, вот беда была! – добавляет женщина. – Весной снова на пашню, забирали туда нас с мая по октябрь. В 1942 году меня уже учётчиком назначили. Надо сказать, работа тоже не из легких. Ежедневно ездила в деревню за продуктами для бригады, по пути к соседям заглядывала, они для своих съестное передавали. Без таких презентов у нас двое мальчишек всегда оставались, кроме травяного чая, родители больше порадовать их ничем не могли. А много ли 12-летний ребёнок от еды такой наработает? Потому повариха тётя Аня детей этих жалела, нам по 2 картошины положит, им по три, из котла всегда похлёбку погуще достанет. Так ребят и спасла, один потом комбайнёром стал, другой – бригадиром.

В январе этого же года нас отправили в Ишим строить бараки для эвакуированных из Ленинграда. В жуткий холод мы выдалбливали ямы под столбы. Еды не хватало, работали на износ, ноги постоянно сырые – ходили в мокрых валенках (негде было сушить), выдержать такое испытание было очень трудно. Нелёгким оказался и следующий год, на этот раз большую бригаду из района командировали на лесоповал в Заводоуковск. Трудились тоже в зимнее время, нормально обогреться возможности не было и там. Но с этим заданием мы справились, месяц, как изначально планировали, продержались.

А ТАНЦЕВАЛИ ОТ ДУШИ!

– Когда война закончилась, кто-то петь начал, другие – реветь. Радовались те, у кого мужик живой остался, а кто на мужей да сыновей своих похоронки получили, захватили головушки и выли, – продолжает вспоминать Анна Ивановна. – Для меня же чёткой черты – вот была война, а вот её нет – не оказалось: как трудилась, не разгибая спины, так и продолжила. Были ли счастливые моменты за это время? Как же, случались. Раз, а то и два за лето бригадир на танцы нас отпускал. День отработаем, потом домой бежим, переодеваемся и айда плясать! В деревне всего три инструмента сохранилось: балалайка (её лишь мне доверяли), гитара и гармонь. Навеселимся от души и обратно в поле мчимся. Несёмся изо всех сил, ведь если опоздаем, на другой раз бригадир больше не отпустит!

Я счастлива тем была, что работала, теперь радуюсь тому, что сыновей двоих смогла воспитать, что живу до сих пор, что работать всё ещё могу. Мне ведь 87-й год идёт, но я во дворе сама до сих пор порядок навожу, в огороде, в доме хозяйничаю, а ещё внуками и правнуками занимаюсь. Здоровье чуток подводить стало, но это ничего, выкарабкаемся, – улыбается старушка.

Благодарю Анну Ивановну за разговор, поздравляю с праздником и закрываю блокнот. Там – ни строчки. Хотя общались мы два часа. Пустые страницы не оттого, что в спешке забыла взять ручку с собой, но потому, что о работе и редакционном задании в тот момент думала меньше всего. Хотелось другого: запомнить эту встречу до мелочей, собрать все воспоминания, что Анна Ивановна так боится растерять, собрать и сохранить в своей памяти на всю жизнь.