Повесть про ЗК, кладбище и любовь

Здесь каждый первый – прозаик. Каждый второй – поэт. Не профессионалы, конечно. В редакции и издательства свои тексты не отправляют, а шлют их матерям, невестам, женам… – Ну, еще мы литературные конкурсы проводим, – говорит Карапет Мардоян, заместитель начальника по работе с заключенными исправительной колонии N 4. – Лучшие произведения публикуются в нашей ведомственной газете, а потом могут попасть и во всероссийский сборник управления федеральной службы исполнения наказаний. На большую известность осужденным писателям рассчитывать не приходится – ведомственные газеты и журналы читают, в основном, только сотрудники УФСИН. Но ни на что особенное и не претендуют. Им бы время в заключении скоротать, да вылить на бумагу то, что вслух не всегда скажешь. Не будешь же разговаривать стихами! Обстановка не та, и по уставу исправительного учреждения не положено. Если только в кабинете литературы. Да, в четвертой колонии такой есть – в здании средней вечерней школы N 13. Здесь все, как положено, – парты, доска, цветы в горшках, портреты классиков по стенам, а еще – книжный шкаф. Вчера в нем значительно прибавилось. Книги принес с собой тюменский журналист и писатель, пресс-атташе нефтегазового университета Леонид Иванов. – Мне интересно было презентовать свою новую книгу именно в колонии, – говорит он. – Если вы прочитаете аннотацию к ней, то поймете – почему. Но пока начальники по режиму рассаживают осужденных в классе, Леонид Иванович решает сам вкратце рассказать о сюжете. Главным героем своей новой повести «Покойники – народ смирный» он сделал осужденного, который вышел из мест лишения свободы и понял, что на воле его не ждут. Семьи нет (детдомовский), друзей за время отсидки он растерял, а чужим людям - неинтересен или неприятен (работодателям в том числе). Привечают бывшего ЗК только на кладбище – берут туда сторожем. Отсюда и название повести.... – Тем не менее, моя повесть рассказывает о… любви и возможном счастье, - говорит автор. Леонид Иванов признается, что сначала написал небольшой грустный рассказ, так – для себя. Потом показал жене, а она – приятельнице. Та настоятельно посоветовала писателю продолжить рассказ, превратив его в повесть, и обязательно сделать счастливую концовку. Обычно в аннотациях к книгам не принято писать, чем заканчивается сюжет, – чтобы сохранить интригу. Но только не в этой! О своем хэппи-энде автор решил рассказать в самом начале книги. Может, любого другого читателя это отпугнуло бы – смысл тогда тратить время, раз все и так известно? Но только не ЗК. Леонид Кириллович рассчитывает, что именно это подстегнет их на то, чтобы прочитать повесть целиком. – Кстати, вы будете самыми главными моими критиками, – автор обращается к осужденным, которые передают книгу из рук в руки, по рядам. – Ведь я могу только догадываться о чувствах человека, оказавшегося в такой ситуации, а вы знаете наверняка… Они – знают. А теперь они знают и тюменского поэта Игоря Ефимовича, и барда Владислава Корнилова, которые пришли в колонию вместе Ивановым. У этих авторов нет стихов и песен о неволе. Но это и не было обязательным условием встречи с осужденными. Им бы про любовь послушать, про вольную жизнь, про то, что не все потеряно… – Такие встречи – как глоток свободы для заключенных, – прикрывает дверь класса, где под гитару поет Владислав Корнилов, Карапет Мардоян. – Чтобы не забывали, что есть другая жизнь, к которой они должны стремиться! И может, кто-то из тех, кто сейчас внимательно слушает гостей, соберет перед освобождением все свои листочки, исписанные мелким почерком, и все-таки отнесет в какое-нибудь издательство.