Церковь и мир: неудобные вопросы

Будем честными – большинство из нас привыкло ассоциировать понятие «Церковь» с чем-то надмирным, имеющим отношение лишь к области духовного. Поэтому в нашем сознании при любом появляющемся информационном поводе неприятно диссонируют Церковь и материальные блага. Церковь и деньги. Церковь и сношения с миром внецерковным, будь это участие священников в общественной жизни или взаимодействие с государственными и властными структурами, прочие явления подобного характера.

Можно ли разграничивать Церковь и земной мир? Где и зачем проводить эту границу? Кем и на какие средства поддерживается жизнь Церкви, по-прежнему отделённой от государства, которое постоянно подчёркивает свой светский (и при том многоконфессиональный) характер? Об этих и других актуальных, но не поднимаемых обычно в целях политкорректности темах наш корреспондент Екатерина Терлеева ведёт разговор с настоятелем храма Казанской Божьей Матери в с.Казанском иереем Вадимом ОВЧИННИКОВЫМ и дьяконом этого храма Ильёй МИНГАЗОВЫМ.

– Здравствуйте, отец Вадим и отец Илья! В последнее время до удивления настойчиво всплывает вопрос об отношении Церкви к материальным вещам. Считается неправильным и возмутительным, что на территории храма люди вступают между собой в отношения не только духовные, но и в некие товарно-денежные. Пожертвования, плата за требы, «прейскурант» на церковное поминовение… Объясните, пожалуйста, естественно ли это для христианства? Ведь зачастую приводят пример Христа, бескомпромиссно изгнавшего торгующих из храма… Некоторые прямо спрашивают: какой может быть прейскурант, когда дело касается души?

Отец Вадим: «Здравствуйте, уважаемые читатели и редакция! Хорошо, что вы выходите со столь острой темой. Давно пора расставить все точки над «i» в этом волнующем людей вопросе».

Отец Илья: «С Вашего позволения, батюшка, я отвечу на первый вопрос так. Денежные пожертвования – это лишь плата за то, что мы живём в традиционном обществе, а не в крестьянской общине, причём на севере, а не в древней южной Палестине. В последнем случае мы бы производили всё, что требуется для нужд храма – хлеб, вино для причастия, воск для свечей, оливковое масло для лампад, ладан для каждения – сами. Изготавливали и приносили плоды от своего труда в церковь, жертвуя Богу. Не располагая деньгами, мы бы дарили Ему лучшее от труда и времени своего. Теперь люди предпочитают покупать уже произведённые кем-то товары. А за них требуется платить. Даже нам, служителям Церкви, на нужды храма, увы, в магазинах бесплатно ничего не раздают. Хотя было бы, конечно, неплохо (улыбается).

О «прейскурантах». Сразу хочется заметить, что главные Таинства для каждого христианина – Исповедь и Причастие – всегда бесплатны. Да и в отношении остальных ещё покойный Патриарх Алексий || предупреждал священство, что никаких ценников за требы в церкви быть не должно. В нашем храме пожертвование за крещение или отпевание – всегда дело добровольное, жертва остаётся делом совести жертвующего.

Да, Христос изгнал из храма торговцев. И правильно сделал, ведь то были люди, ищущие в храме (страшно сказать!) лишь собственной наживы. В православной церкви вся выручка идёт лишь на нужды храма и прихода. Всё, что люди жертвуют, они жертвуют Богу. Разница, думаю, понятна».

– Из СМИ и из личного общения на слуху точка зрения ряда людей, позиционирующих себя верующими, но не посещающих церковь. Они объясняют это свое нежелание боязнью быть не допущенными к Богу, коли придут в храм с пустым карманом. Неужели будет отказано в отпевании или крещении при неимении возможности заплатить?

Отец Вадим: «Как правильно сказал отец Илья, жертвование – дело жертвующего. Ни разу мы не отказали в просьбе окрестить только из-за того, что у человека денег не было. Всегда идём навстречу. Сами люди, понимаем – всякое бывает. Ещё здесь хочу акцентировать внимание на очень важном факте. Знайте, что возможность пожертвовать чем-то Богу – это великая Его милость к нам. Каждый отрывает от себя лишь то, что в силах. Вспомним евангельскую притчу о двух лептах бедной вдовицы – они оказались для Господа дороже всего золота, принесённого в храм богачами. Главное – желание что-то отдать, подарить от жизни нашей Господу. А если есть ещё и возможность – это счастье. И осуждать само существование великого смысла жертвования – кощунство».

Отец Илья: «Не готовы мы на жертвы. Кто-то назвал наше поколение поколением «МНЕ». Но опыт показывает, что жизнь человека, если живёт он для себя, приходит в тупик, а чем больше мы отдаём, тем больше получаем. Этот закон служения, закон жертвы заложен в нас Богом. Ну, поставь ты бесплатную свечу, порадуйся, что сэкономил. И какой тогда в этой свече смысл? Свечи – не магические атрибуты, это величина того, как много я готов отдать за того, о ком молюсь, как он мне дорог. Бесплатная жертва… Как совместить разумом эти слова?»

– Деньги и материальное расслоение общества – один из самых сильных раздражителей для души современного гражданина нашей страны. С обидой такой гражданин реагирует на то, что и Церковь не дистанцируется от финансовой стороны, не оказывает служение бескорыстно. Но, скажем прямо, может ли прожить Церковь без денег вообще?

Отец Вадим: «Церковь Небесная – безусловно! Может. Но мы, Церковь земная, живём пока в мире материальных вещей, где действуют законы гравитации и законы рынка. Где бесплатно нам не предоставят ни коммунальных услуг, ни отопления, не сделают ремонт, не украсят храм, не напишут икон и не подарят тетрадей с учебниками ребятам воскресной школы. На всё из перечисленного – своя цена. И платит её храм в одиночку, лишь с помощью добрых людей. Часто – с проволочками, часто – нерегулярно. Около ста тысяч составляет наш долг, к примеру, сейчас».

– Дабы не было упрёков в сокрытии и нецелевом использовании доходов, есть ли контроль над их распределением, при желании прозрачный для общества? На какие нужды идут средства, полученные от пожертвований и свечей?

Отец Вадим: «В каждом приходе работает ревизионная комиссия. Она проверяет доходы, контролирует расходы. Существует инстанция и ещё выше, это епархиальная ревизионная комиссия. И, скажу я вам, это как посмотреть, кто строже подходит к делу – налоговые инспектора или проверяющие из наших комиссий». Отец Илья: «К вопросу о нуждах: отопление, электроэнергия, плата за воду, отчисления в епархию в Тобольск, в благочиние в Ишим, выплата зарплаты немаленькому штату, содержание воскресной школы… Любое мероприятие на приходе, любая программа требует затрат. И суммы эти немаленькие».

Отец Вадим: «Порядка 70-80 тысяч рублей уходит только на отопление храма в зимние месяцы…» – Часто православных священников обвиняют в постоянном зарабатывании денег и сравнивают с «бескорыстными» пасторами, кюре – кем угодно. Почему так сложилось? Как без денег выживают служители других конфессий? Отец Илья: «Православный приход во главе с православным священником плывёт в море житейских нужд абсолютно самостоятельно. Если вы видите белокаменный храм, историческое наследие и украшение пейзажа, то знайте, что своим прекрасным видом он (и наше эстетическое удовольствие заодно) обязаны лишь Господу да предприимчивости его настоятеля. А также тем бесчисленным свечкам бабушек и бескорыстным дарам меценатов, о коих и ведётся сегодняшний наш разговор.

В других странах – и дело другое. В ряде государств (например, Германии) действует специальный церковный налог, которым облагаются все граждане страны. Католический Ватикан – один из самых крупных в мире землевладельцев и банкиров, старейший их банк так и называется «Банк Духа Святого». Многочисленные протестантские направления одной из главных заповедей, беспрекословных к исполнению, считают повеление об уплате десятины: любой баптист или пятидесятник несёт в свой храм десятую часть от всякой заработной платы».

Отец Вадим: «Но если у нас в святой праздник кто-то в храме лишь заикнётся о пожертвовании среди присутствующих, это иногда вызывает такую реакцию возмущения, что только держись! Возникает ощущение, что человек пришёл не в совместном богослужении поучаствовать, а на зрелище поглазеть, и очень негодует, когда его какими-то просьбами отвлекать «посмеют».

Отец Илья: «Если и попросил вас в храме кто чем-то помочь или что-то приобрести для нужд храмовых, не считайте вы его сатаной или кем-то вроде. Просто заботится человек, иногда навязчиво или неуклюже, о приходе и церкви, в меру своих сил. В основе этой заботы не стяжательство, а любовь. А значит, и Бог». – Застрахована ли Церковь от пожертвования в хранилища «доходов неправедных»? Примут ли в церковный ящик деньги, полученные предосудительным или прямо преступным путём?

Отец Вадим: «Признаюсь честно – не застрахована. Среди входящих в храм людей есть всякие, и с каждого налоговую декларацию не потребуешь. Конечно, если священник знает точно, что дающий деньги человек получил их ценою крови или жизни, то он наверняка откажется. Но как распознать путь приобретения пожертвований, приносимых внешне благопристойными личностями – насколько он законен? И, опять же, насколько безгрешны мы с вами, рядовые обыватели? Не скрывался ли кто-то от налогов, не вёл ли двойную бухгалтерию, не скупился ли на помощь родственникам? Так что ответ на этот вопрос целиком зависит от нас самих и никого больше».

– Становятся ли люди, посещающие храм и живущие церковной жизнью, святыми автоматически? Можно ли с лёгким сердцем покинуть церковь, если нас обидит грубость бабушки-прихожанки или оттолкнёт поведение верующего знакомого? Говорят ли вопиющие недостатки активно верующих о несовершенстве или бесполезности религии, которую они исповедуют?

Отец Вадим: «Как сказал Христос, «не здоровый имеет нужду во враче, но больной». Есть ли среди нас абсолютно здоровые люди? Церковь – место исцеления, а не элитный клуб успешных и безгрешных. Положительно то, что люди, идущие в храм, делают хотя бы какие-то (а если задуматься, то единственно возможные) шаги к собственному исцелению».

Отец Илья: «Прогресс почти всегда заметен. Не видно его лишь тогда, когда человек исполняет обряды внешнего благочестия, ставит свечи, ходит на все службы, но с внутренней своей греховной сущностью расставаться не хочет, а наоборот, переносит её внутрь церковной ограды. Отсюда корни уверенности в собственной непогрешимости и осуждения других, не столь «святых»… А ведь это – самая настоящая гордыня, страшнейший из грехов. Но если есть даже малая искорка желания исправиться, переродиться, осознание своей нечистоты и недостоинства, то и за это Господь нас милует, как помиловал разбойника, покаявшегося на кресте. И даровал ему первому войти в рай. В способности возродить человека к новой жизни – сила христианства».

– Вопрос, возникший после прочтения одной газетной статьи: смотрит ли Господь Бог на мироедов сквозь пальцы?

Отец Вадим: «Сказать так – это значит обвинить Бога в том, что Он не спасает человека. Что до последнего не ждёт от него исправления, раскаяния. Что мироед – это насекомое из класса червеобразных какое-то, а не навешанный ярлык на такого же, как и я, и мы, и вы, небезгрешного человека. Правильней будет сказать так: Господь спасает человека. Даже когда тот мироедствует, пьянствует, грубит или жадничает. И спасёт, если человек раскается. Как бы это кого ни раздражало. Имя Бога – не мстительность, а Любовь».