Медиакарта
22:33 | 28 марта 2024
Портал СМИ Тюменской области

Вдовья песня любви

Годы мчатся, как ласточки. Сто второй годок земной жизни в апреле 2012 года разменяет Ирина Ивановна Болдышева… А снится ей всё пора довоенная. Там осталось её счастье.

Тогда разлука с любимыми встала у порога, и война надолго или навсегда, как у Болдышевых, развела миллионы рук, обрядила сотни тысяч женщин во вдовьи одежды.

Говорят, со временем любые раны заживают. После встречи с Ириной Ивановной в этом глубоко сомневаюсь. Её рана сердечная – гибель в Великую Отечественную войну мужа - не зарубцевалась, не приглушилась другими радостями жизни. Так, наверное, всегда бывает, если любовь настоящая.

Филипп Семёнович Болдышев, 1909 года рождения, уроженец с. Мизоново Ишимского района, жил с семьёй в деревне Локти, работал лесником. На фронт его призвали в июле 1941 года, отравляли со станции Ишим. Ирина Ивановна, хлебнувшая уже до того материнского горя и схоронившая троих детей, буквально дрожала над двухлетней дочкой и пятимесячным сыночком. Но не смогла мужа не проводить. Сына оставила у соседки, которая тоже имела младенца и могла грудным молоком накормить обоих малышей.

-Мы почти ни о чём не успели с Филей поговорить. Он успокаивал, наказывал обычное: себя береги, детей, скоро война кончится, - рассказывает Ирина Ивановна. - А у меня рыдания украли все слова. Домой потом шла, думала: это не сказала, то. Я ещё не знала, что пока была в Ишиме, сынишка скончался. Соседка рассказала, что грудь не взял, закатился от плача, задохнулся. А Филиппа не отправили, разрешили сына похоронить, и я вновь ходила в Ишим, проводила его, как оказалось, в последний раз. Осталась у меня одна кровиночка – дочь Евдокия. С ней я и живу все эти годы.

-По воспоминаниям мамы и односельчан, папа был уважаемым в селе человеком, да и мама из порядочной семьи. Пара сложилась хорошая, - с гордостью говорит Евдокия Филипповна. – Отца направили в учебную часть в г. Омск на освоение пулемётного дела. Потом – в Тулу. Оттуда было два письма: одно – маме, другое – дяде. Ему папа писал: «Бои идут ужасные. Бьём фашистов, стоим насмерть, настоящая мясорубка. Шансов на жизнь нет. Если что…присмотри за моей семьёй». Больше писем не было.

-Я всю жизнь ждала, - продолжает Ирина Ивановна.- Верила, надеялась, что Филипп в плену, в госпитале, что вернётся. Он ведь жить собирался, хром вот на сапоги купил, - она просит дочь принести свёрток и показывает хромовые выкройки, которые до сих пор хранит. - Наша любовь обязана была сохранить его, сберечь, смягчить тяготы войны. Не уберегла... Я никогда с ним не расставалась, советовалась, о дочке рассказывала, теперь о внучке и правнучке. На этом свете у меня только один милый.

Осторожно возвращаю Ирину Ивановну памятью в военные годы. Рассказывает, что с дочкой вернулась в родное Мизоново, работала в колхозе:

-На ходу засыпала. Кирпич вымывала, рученьки вот все вывернуты. Зимой на быках воду возила, в посевную - на поле. Упаси Господь вас, молодых, от такого бремени, тяжек труд. На себе мешок с зерном тащишь и на ходу в сеялку высыпаешь, просишь только тракториста замедлить скорость. Изроблены мы в пух и прах. А вечерами и ночами пряла шерсть, варежки вязала солдатские, с одним «пальцем», чтобы стрелять удобно было. И всё думала: может, варежки эти руки моего Филиппа согреют? В каждую варежку вкладывала частичку своей любви.

-Ой, а какие морозные были зимы в войну, - вторит маме Евдокия Филипповна, - нашу хату ветром продувало, сугробы её словно в плен брали – такие высокие, что лишь труба торчала, да стены жалобно стонали. Вода в вёдрах даже возле печи к утру замерзала. Годы военные были ещё и неурожайными. Все продукты со двора сдавали в счёт плана для фронта. Выручала коровёнка: и кормила, и дрова, сено подвозили на ней.

Как награду, ждали с фронта треугольные письма без марки. Но чаще в селе - то в одном конце, то в другом - раздавался женский причёт. В начале сорок второго получила Ирина Ивановна извещение. На казенном листке скупые слова: «11 октября 1941 года Болдышев Ф.С. пропал без вести». Это был тяжёлый период войны: отступление советских войск, трагедии окружений. И всё-таки вера в Победу, вера более сильная, чем ужас смерти, преобладала. Война, несмотря на всю её жестокость, закаляла характеры, соскабливала грязь себялюбия, каждого её участника - на фронте и в тылу - сделала Человеком, волевым, самоотверженным, научила ценить жизнь. Всех в День Победы охватила радость необъятная, не вмещавшаяся в одно человеческое сердце.

Ирина Ивановна тоже плакала от счастья вместе со всеми, а внутри крепла надежда: «Жив, жив Филипп, не могла судьба так жестоко распорядиться». Работала, дочку растила и упорно писала запросы в военкоматы, чтобы узнать что-то о муже. Но кроме уже известного - пропал без вести - ничего не поступало. «Кто-то же остался жив из однополчан? Где-то же есть его могила, если действительно погиб?» - рвала себе душу. Часто, открывая ящик комода, перебирала фотографии, читала письмо, плакала. Её сестра, не выдержав такого самоотречения, письма сожгла, строго наказала Ирине: «Что ты себя губишь? Сватают пока - иди. Ты же красавица, и жизнь продолжается». Не слушала Ирина Ивановна, лишь в ответ слегка пожимала плечами.

Однажды в газете «Вечерняя Москва» вместе с дочерью увидела подборку писем «Ищу тебя». Написала в редакцию о поисках Филиппа Семеновича, такие же запросы ушли и в ряд других газет. И сколько же было радости, замешанной на слезах, когда из г. Омска пришла весточка (в письме сохранен авторский стиль): «Уважаемая Болдышева И.И. Прочитал последнее «Отзовись», мне многое припомнилось. Ведь это был 1942 год, когда только что наши войска под Москвой 1941 г. разбили и перешли в наступление, освободив ряд городов. Мы на Тульском направлении также готовились к наступлению. И мы наступали. Не помню, в январе или феврале, я дал команду Болдышеву занять на окраине МТС бугор и защищать пулемётным огнём наступающие наши роты моего батальона (простите, волнуюсь). Болдышев занял позицию очень выгодную. Когда роты пошли в наступление, он молчал, а когда враг открыл огонь и роты залегли, он открыл огонь по врагу. И в ярости такой ураганный, что его скоро засекли. И вот когда рота снова поднялась, броском двинулась вперёд, пулемет Болдышева молчал. Я был в цепи. Когда подбежал к высотке, к Болдышеву, то был в ужасе... Он, его второй номер, и ещё шестеро солдат были мертвы. Их снарядом разнесло. Вот что я знаю. Прошу Вас, не серчайте на меня, что именно я вашего мужа послал на этот несчастный бугорок, который отнял жизнь очень хорошего пулемётчика, а главное - вашего мужа, ваших детей отца.

Ответ на письмо напишите, но о встрече с Вами - не надо. Я виновник, что послал не другого, а именно сержанта, самого боевого и меткого стрелка, но не учёл, что прошёл уже 31 год, а жена о судьбе воина-героя в переживании. Вы не волнуйтесь и не переживайте, как я сейчас всё вновь пережил. Мой адрес: г.Омск…, Косарев Прокопий Трофимович».

Несмотря на просьбы не встречаться, она едет в сопровождении зятя в Омск. «Мне в руки попало, я разве отступлюсь, чтобы не поехать? Я и полетела туда», - объясняет Ирина Ивановна. Двери открыл Прокопий Трофимович, инвалид, война оставила жестокие метки на его лице. Увидел гостей, сразу все понял, лицо руками прикрыл, словно боялся пощечины, а потом на грудь Ирине Ивановне пал:

-Простите, за то, что я жив, а Болдышева на ту точку отправил. Я же просил Вас не приезжать, всё, что помнил, написал.

-Я хочу убедиться, что тот Болдышев - именно Филипп, а не однофамилец. Вы приметы его помните?

-Он метким стрелком был: рассказывал о семье, лесах, рыбалке, охоте, когда выдавались минуты затишья. А перед этим боем мы в бане помылись, по сто граммов приняли, он песню любимую запел, ещё заметил, что с женой очень любил её петь.

-Какую? - сердце ещё в надежде затрепетало.

-«Отец мой был природный пахарь».

-Он, - только и сумела произнести. Сердце ухнуло вниз.

Однополчанин мужа вновь пересказал подробности последнего для Филиппа Болдышева боя, потом коротко - о личной жизни. Его поразил сам факт пожизненной верности Ирины Ивановны погибшему товарищу, ведь его-то жена из госпиталя не дождалась.

-Я потом много лет по наказу мамы писала поздравления с Днем Победы в Омск, но ответа от Прокопия Трофимовича мы не получали, - рассказывает Евдокия Филипповна Ильина (Болдышева).

В 1960 году она перевезла маму из с.Мизонова в г. Ишим, и до выхода на пенсию Ирина Ивановна работала в плодопитомнике. Живёт она сейчас в уютной квартире в доме на улице с красивым названием Цветочная. Многие сватались к ней. Дочка однажды ей пару предлагала. Никого не приняло сердце: «Он ждёт меня на том свете. А мне Бог жизни даёт. Вот век уж перешагнула».

В апреле 2011 года отметили в семье Болдышевых 100-летний юбилей Ирины Ивановны. Звучали заздравные речи и главное пожелание - крепкого здоровья. А каждый День Великой Победы особая острая боль пронзает: всю жизнь проносила имя Вдова, и за это ей оказывают даже некоторые почести. Материальную помощь вручают за доблестный труд в годы войны и ещё, получается, - за верность единственному... Но не такие это великие средства, чтобы все годы послевоенные чувствовать себя защищённой. Дочь вот всю жизнь имеет статус «дитя войны», всегда чувствовала безотцовщину. В школу бегала в ветхой одежонке и во взрослых резиновых сапогах, набитых соломой, чтобы нога не выскальзывала. Семейная порядочность, личное стремление быть в числе людей уважаемых вели по жизни. 10 классов Евдокия окончила хорошо, выбрала для дальнейшей учебы Ишимский сельскохозяйственный техникум, затем заочно окончила Тюменский техникум советской торговли. И хотя выбор тогда казался продиктован обездоленностью, но в итоге состоялась в профессии бухгалтера.

Две женщины сидят передо мной. Две вдовы - мать и дочь, обе однолюбки. Одна и по прошествии лет напоминает ту молодку с довоенного снимка, где рядом - любимый Филипп. Другая лицом и статью в отца пошла. Евдокия Филипповна видела больше женского счастья, чем мама, но несколько лет назад тоже схоронила супруга.

-22 июня - проклятая нами дата, - говорит она, - все наши вдовьи судьбы с неё начинаются. Очень желаю женского счастья своей дочке Гале. Она окончила Тюменский инженерно-строительный институт, трудится по специальности. Внучка Наташенька тоже окончила этот вуз. Галя с Наташей живут в Тюмени, на столетие бабушки Ирины приезжали. У меня столько фотографий, - улыбается Евдокия Филипповна. - Да Вы сами посмотрите, - она распахивает толстый семейный альбом.

Улыбается и Ирина Ивановна. Платок сползает с волос, а глаза озаряются радостным блеском. Это замечает и дочь:

-Мама по-прежнему красива. Получается, что для меня жила, сохранив верность отцу. Так распорядилась своей судьбой...

Нет, наверное, женщины, которая не любила бы хоть однажды. Но пронести любовь через всю жизнь, питая силы свои только надеждой... Да разве б смогли они – Ирина и Филипп - прожить друг без друга, если б не было войны?

Автор: Людмила Марикова