Через годы, через расстояния

Это был бы уникальный сюжет для телепрограммы ЦТ «Жди меня». Столько пережили участники этой встречи неожиданной пронзительной радости. Так долго ждали и надеялись увидеть своих родных.

Знакомая, по многим моим публикациям, предыстория. Жили в деревне Трошиной поволжские немцы. Александр Давыдович и Лидия Давыдовна Штейнле были высланы в Сибирь из Драйшпица вместе с другими осенью 1941 года. Жили у самой Волги. Рассказывали, когда она разливалась, затапливало все сады, большая вода подбиралась к самому дому. Огромный, по сибирским меркам, сад, скот – жили небедно. Семья большая – девятеро детей: Александр, Богдан, Давыд, Андрей, Яков, Виктор, Лидия, Эмилия, Ольга. Старший – с тысяча девятьсот двадцать третьего года, маленькая – с тысяча девятьсот сорокового. Взрослые мужчины ходили в рубахах с жилетами – вещь в деревне невиданная. Жена и дочери носили европейскую одежду, которая к концу войны вся ушла «на менку» за продукты: яйца, картошку, муку.

Обустраиваться по-настоящему стали в Трошиной только к концу войны. Всё рассуждали: до победы доживём, а там и обратно в Поволжье. А в первую и вторую вёсны так ни грядки и не посадили. Всё домой собирались. Даже когда пришла долгожданная победа, которую они ждали не меньше, чем все деревенские, немцев не отпустили на родину. В Трошиной семья похоронила мать, Лидию Давыдовну. Вещи меняли как-то в отдалённой деревне, снегу в пути наелись да лепёшек мёрзлых пожевали – мать и слегла. Врача привезли – двухстороннее воспаление лёгких. Это была первая и самая большая потеря семьи. И тогда же пришло понимание, что Трошина – это навсегда.

Александра Давыдовича Штейнле деревенские несправедливо считали скупым. Он не был скупым. Это от жизни трудной: один он остался на всех про всех. Это житейская мудрость заставляла его делить на каждого по картошке. Не досыта, зато не умерли с голода, до весны дожили – растянули картофель. Хотя кое-кто из своих, из немцев, по-прежнему советовали: не сади огород, вон уже шипаковские домой, в Поволжье, собираются, он заставил Виктора, Якова и Андрея гектар целины разработать. Вручную. С дневной нормой. По-немецки аккуратно и качественно.

Словом, укоренились в Трошиной. Давыд, Андрей, Яков, Виктор, Эмилия, Ольга на ферму пошли. И не было равных Трошинской ферме, пока работала здесь династия Штейнле.

В Трошиной повстречали сыновья и дочери свои вторые половинки. Только Яков выбрал в жёны немецкую девушку. У остальных – браки смешанные. Трудолюбивые, задорные, заводилы, оптимисты – это всё о них. А нелепостей разных, связанных с немецким статусом! Лидия Яковлевна призналась, что всю школьную жизнь стыдилась своей национальности и в ужас приходила от официальных бумаг и характеристик, где значилось: национальность – немка. Сидела весь урок истории, придавленная непонятной виной, когда проходили Великую Отечественную войну.

А один из сыновей, Андрей Александрович, 1929 года рождения, женился на хозяйственной деревенской девушке. Сорок восемь лет прожили они вместе с Антонидой Ларионовной Фёдоровой, пятерых детей вырастили, но так и не расписались. Носили их ребята всю жизнь русскую фамилию Фёдоровы, а в свидетельствах о рождении детей стоит до сих пор прочерк в графе «отец».

Отец со старшими братьями во время войны пережили немало испытаний в трудармии. Мать в трудармию не взяли, оставили с детьми в Трошиной только потому, что младшая Ольга была малолетней. Но и на вольном поселении трудностей хватило с лихвой, оттого и умерла, не дожив до счастливой и благополучной жизни своих детей. В местах поселений остался старший брат Александр, не мог выехать до 1956 года, хотя после победы его отпустили на свободные работы. До сих пор его судьба никому не известна.

У Богдана своя история. Его отправили в трудармию, когда парнишке исполнилось шестнадцать лет. Богдан сбежал. Получил срок тюремного заключения: семь лет. Потом его реабилитировали. В Черновцах Пермской области он остался жить, женился. Сыновей назвал именами братьев: Александр, Виктор, Андрей. Я слышала о таком обычае немцев: называть старшего сына именем отца. А Богдан Александрович дал такой обет: детей будет столько, сколько было у отца, и все они будут носить имена его братьев и сестёр. Но погиб в аварии. Скончался от травмы позвоночника, не совместимой с жизнью. Дед хотел, чтобы его Тоню с тремя сыновьями взял за себя Виктор. Так тоже водится в больших семьях. Ответственность за попавших в беду несут те, кто идёт следом по старшинству. Но такого не случилось. У Виктора была своя личная жизнь. И с тех пор, как в 1959 году дед, родоначальник, умер, связь с семьёй Богдана Александровича прекратилась. До нынешнего июня ничего не было известно о его семье.

А в июне произошло вот что. На Лабинскую сельскую администрацию пришёл запрос о немецкой семье Штейнле, которую разыскивают Виктор и Андрей Штейнле (взрослые дети Богдана Александровича). Штейнле прислали приглашение родственникам, и те приехали погостить.

Продолжение читайте на страницах "Призыва".