Зато побывала в Париже!

-Ох, как у них здорово, - восторгается наша молодая сотрудница, проходя вслед за мной во двор Романюков.

И я думаю, как повезло девчонке. Первый раз в Воробьево – и сразу окунулась в такое великолепие: цветы, беседка, раскрашенные в веселые тона колеса… Останется у нее в памяти радостной картинкой первая встреча с деревней - и никогда уже не вызовет глубинка отрицательных эмоций. Это в нашем журналистском деле играет не последнюю роль. Впрочем, что это я все о нас и о нас. Пора переключить внимание и на хозяев, так любовно создавших в своем дворе красоту и уют. А вот и Анастасия Васильевна, она склонилась над огуречной грядой и собирает урожай. -Ау, хозяева, - смеюсь я, заранее радуясь встрече. Она поднимает голову, и недоумение на лице тоже сменяется радостной улыбкой. -Саша, иди сюда, - зовет она мужа, - смотри, кто приехал… -Иду, - откликается он. Мы здороваемся и проходим в дом. Разговор сразу же начинается с главного - с их хозяйства, которое для Романюков не просто способ существовать безбедно, но и образ жизни. В прошлом году они на своем подворье держали 20 коров. А как дела обстоят в этом? По лицу Александра Владимировича вижу, что настроение у него неважное. И его слова подтверждают, что он искренне огорчен. -Представляете, восемь коров пришлось сдать, целых восемь, самых лучших! Больными их признали, - Романюк от возмущения не знает, что сказать, разводит руками. И, немного успокоившись, продолжает: -Ведь продали нам их как совершенно здоровых, а тут такая беда… Наши специалисты говорят, что анализы надо было перепроверить. Так откуда нам знать-то было. Верили людям. -Да, не зря говорят: «доверяй, но проверяй», - говорю я, искренне сочувствуя этим великим труженикам. -Всего 12 коров осталось, - говорит Александр Васильевич. И я невольно улыбаюсь: для меня что двадцать, что двенадцать коров – цифры запредельные! Нет, конечно, они давно не доят руками, у них аппараты, и молоко не сепарируют, а сразу реализуют молокозаводу, благо Александр Владимирович является сборщиком. -Я молоко с детства не пью, - веселится Анастасия Васильевна. – Саша, может, попил бы, да нечего… Муж тоже смеется, чувствуется, что ему нравятся шутки жены, и в тон ей добавляет: -Я не капризный, все, что приготовит, съем. А молока действительно негде взять. Откуда оно у нас? Все сдаем. Мне всегда легко с ними. Вот и сейчас разговор о серьезных проблемах: строительство стаек, сенокос, разведение крупного рогатого скота мясного направления, реализация продукции - перемежается с рассказом о любимых цветах Анастасии Васильевны, о компьютере, который наконец-то перестал тормозить и теперь не надо ждать по часу, когда он загружается, и о сыне, который живет далеко, в Ивановской области, а там дела неважно идут, регион бедненький, и ему трудно… -А вы жалеете, что связались с таким хозяйством? - спрашиваю я. – Ведь это работа с утра до вечера и невозможность никуда отлучиться. -Да уж, это точно, - кивает Александр. - Встаем рано, ложимся поздно. На ногах - целый день. Несложно представить, как им приходится трудиться. Вот сейчас надо стайки подремонтировать, подготовить все для долгой зимы. Ежедневно почистить в загонах, принять молоко, проследить за телятами, найти для них покупателей. Романюки не оставляют себе всех новорожденных, продают крепеньких, выращенных на молочке, а не обрате, теляток. Для пополнения стада они предпочитают покупать молодых коров. Александр Владимирович убежден, что телочка и нетель – кот в мешке, неизвестно, сколько молока она будет давать. Сейчас вот опять присматривают себе породистых, с учетом печального опыта, конечно. -Мы к хозяйству привязаны, - говорит Анастасия Васильевна. – Даже когда в Бердюжье на денек вырываемся, то виноватыми себя считаем. Вроде как бросили все на произвол судьбы. -Да ну вас совсем, - машу я на них рукой. - Вы и так все семье, своему хозяйству отдаете. Чувство вины еще у нее, - уже откровенно ворчу на Анастасию, почти раздосадованная, что она ничего не видит за своими коровами. -Зато я в Париже побывала, - торжествующе заявляет она. И снова смеется, довольная моим ошарашенным видом. - Целых две недели там гостила, у племянницы. -Вот здорово, - тоже радуюсь я, - молодец какая! И тут же спохватываюсь: -А дома-то как же? Кто помогал? -Да никто, все Саша, сам, один. И я замолкаю, потому что ничего не надо говорить, когда в голосе женщины такая гордость и нежность, адресованная своему мужчине.

На снимке: супруги Романюк.

Фото Сергея ЧЕКУНОВА.