Во все края летячая стрела

370-летию великого сына земли Сибирской посвящается

Бездонными карими глазами смотрел когда-то на нас Ремезов с белёной западной стены Софийского двора. Многие помнят ту мозаику. Не портрет, скорее уж образ. Собирательный образ первых исследователей Сибири, пришедших на смену покорителям. Исследователей и созидателей. Создателей того, чем гордимся мы, их потомки, во дне сегодняшнем, и чем (если повезёт им) будут гордиться дети наши и внуки.

Шукшин сказал: «Три вещи нужно знать о человеке – как он родился, как женился и как умер». И по сию пору историки познают биографию замечательного сибиряка Семёна Ульяновича Ремезова, собирая опять-таки мозаику его жизни.

О датах

Было ведь дело? Даже с «родился-умер» разобраться толком не могли. Долгое время считалось, что родился наш Ульяныч в 1660 году. Но в конце 50-х годов XX века историк А.Н. Копылов, исследуя документы в Центральном государственном архиве древних актов, обратил внимание на послужной список Семёна Ремезова, датированный 1688–1689 гг. В нем была приписка: «А от роду ему, Семёну, 47 лет».

И, стало быть, на свет Семён появился примерно в 1642 году. А это значит, что, скорее всего, детство нашего героя прошло совсем не в Тобольске. Ведь именно в этом году Мосей Ремезов назначен был приказным на Урал – в Нижнюю Ницинскую слободу, где и проживал вместе с семейством, включая и сына Ульяна, до 1646 года.

Бытовало мнение, что жизнь зодчего, картографа и путешест­венника закончилась в 1715 году. Но затем внимательные исследователи (Л.А. Гольденберг) выяснили, что в переписной книге от 1720 года значится: «Во дворе тоболской дворянин Семён Ульянов сын Ремезов сказал себе от роду семидесят семи лет». Итак, 1642 и 1720. Семьдесят семь или семьдесят восемь лет прожил этот человек на сибирской земле, премного её изукрасив и превелико изучив… Семён Ульянович… Ремезов.

Про фамилию

С фамилией всё, кажется, понятно. Птица ремез отряда воробьино­образных сродни в чём-то простецким нашенским синицам. И фамилия Ремезов вполне сходна с привычными русскому уху Воробьёв или Синицын.

Но вот что пишут в своей статье А.Яншин и Б.Полевой: «При изучении архивных документов XVII века обнаружилось, что дед и отец Семёна Ремезова в окладных книгах Тобольска были вписаны в так называемый «литовский список», то есть в список, в который обычно вносились имена служилых людей – выходцев из Польско-Литовского государства. Поэтому сразу возникла догадка, уж не были ли тобольские Ремезовы потомками тех поляков, которые в пору Смутного времени во множестве попали на Русь… Притом в трудах Ремезова нередко встречаются различные полонизмы, а некоторые слова даже просто написаны по-польски». А теперь, внимание, просьба к антисемитам: отложите в сторону этот материал. И тогда вы не узнаете, что фамилия Ремез довольно широко распространена среди сынов Сиона. Помнится, что даже декларацию независимости Израиля подписал известный Моше Давид Ремез. И, вообще, в иврите есть слово «ремез», имеющее значение «намёк». В частности, Тору можно понять на четырёх уровнях: пшат (прямой смысл), ремез (намёк), драш (интерпретация) и сод (тайный смысл)… Впрочем, мы отвлеклись, и корни фамилии (рода) православных государевых людей Ремезовых не имеют для нашей истории большого значения.

За родителей!

Повелись они в Сибири с 1628 года. Мосей Ремезов прислан был в Тобольск из Москвы. Повёрстан был сыном боярским с достаточным годовым жалованьем – «20 рублей, 20 четей ржи, 20 четей овса и 3 пуда соли». Выполнял он здесь различные поручения, в том числе и дипломатического характера. Умер в 1647 году, и взамен Мосею на службу вступил его сын Ульян.

Ремезов-второй отменно выполнял все поручения воевод – управителей сибирских. Известно, что и карты географические вычерчивать умел неплохо. Скорее всего, Ульян Ремезов принимал деятельное участие в туманной истории с поиском легендарных «Ермаковых панцирей» и места захоронения покорителя Сибири. То было время больших прорывов Руси на Север и Восток. Время грандиозных англо-голландских морских сражений. Время Кромвеля, французской Фронды и Богдана Хмельницкого. Время церковной реформы патриарха Никона и тобольской ссылки протопопа Аввакума.

В это время взрастал Ремезов-третий – Семён, сын Ульяна.

Продолжение рода

Ремезов-отец из конца в конец ездил по краям нашим, где на самом деле конца-края не видать было. Есть множество версий того, в отдельных экспедициях сопровождал его и сын Семён. Но официально в государеву службу повёрстан он был много позже.

Помните шукшинское «как женился»? Герой нашего рассказа вступил под венец в 1676 году, а было ему тогда 34 года. Молодая жена, Ефимия Митрофановна, скоро, одного за одним, почитай, родила ему трёх сыновей – Леонтия, Семёна и Ивана. И дочь ещё, что Марией наречена была.

Семён Ульянович обратился по начальству с просьбой о жалованье его в чин, и в 1682 году челобитная его была удовлетворена. Воевода Голицын повелел быть Ремезову в детях боярских с годовым жалованьем: «7 рублей, 7 четей ржи, 7 четей овса, 2 пуда соли». Помнится, деду его раза в три больше оклада положили… Что ж, видимо, и тогда московские специалисты повыше доморощенных ценились.

А меж тем, именно Семён прославил фамилию Ремезов на всю Сибирь, да и по России-матушке.

Колчан путешествий

Одна из фраз Ремезова говорит об образе жизни и характере службы наших земляков в XVII веке. И пусть она растиражирована до неприличности, и пусть применённый в ней этнохороним в современности не прижился, но повторю… С превеликим удовольствием процитирую Семёна Ульяновича: «Во все страны летячая стрела – тоболян езда».

Как всё-таки красиво, как мощно сказано!.. А, главное, как верно.

И допрежь Ремезовы были не­утомимыми путниками государевых дел ради. И Семён, боярский сын, за дело служилое рьяно взялся.

Начал в качестве выдельщика – человека ответственного за учёт крестьян, их недоимок и земельный контроль. Земля та простиралась столь обширно, что и современный-то человек со всей его техникой разъезжать по ней устанет. А вот три века тому назад государевы люди неустанно по командировкам мотались – летали, то есть… Аки стрелы. Во все страны.

И наш Семён Ульянович лётывал – то в Биргаматскую слободу за Тару, то за Туру в Верхотурье. Собирал хлеб и денежные недоимки по Невьянской да Ницинской, по Белослудской да Ирбитской слободам. Не самолично, конечно, – под началом более сотни казачков бывало в самые первые годы службы.

Сгребали так зерно, крупы да муку, а по весне грузили на барки-дощаники и рекою отправляли в столицу сибирскую. И кто знает, не тогда ли появилась присказка-присловье, которую и сейчас ещё люди повторяют. Ну, говорят иногда, пошла мука на Тобольск!

И вниз по Иртышу та стрела летала не раз. Причём не только для контроля над рыбной ловлей и сбора ясака. В 1688 году Ремезов активно занимался розыском по делам незаконного винокурения и набрал штрафами немалую по тем временам сумму – 30 полновесных рублей (напомню про то, что начальное жалованье самого служаки за год было 7 рубликов).

Ремезов здесь, Ремезов там

И это было только начало путешествий. Путешествий и трудов чертёжных. Семён Ульянович и дома пребываючи делом занимался. На начальном году государевой службы составил он свой первый чертёж Тобольска и принял участие в переписи драгун, казаков и тяглового населения города. Чуть позже принялся за список острогов и слобод в составе воеводства.

В 1686 году литературный герой Робинзон Крузо покидает свой остров в устье реки Ориноко, а герой реальный, Ремезов*, создаёт ещё один план Тобольска и задумывается над новым чертежом всей Сибири. 18 июня 1687 года он завершает работу, зафиксировавшую более 600 географических названий.

Три года спустя, поднаторев в экспедициях местного значения, Семён Ульянович отъезжает на Москву. Жизнь там начинает кипеть, ведь на троне 18-летний царь Пётр I. Тоболяки в столице, как и всегда, по делу – они сдают по начальству окладные книги и прочую отчётность. Ремезов, надо думать, не без интереса разглядывает московский Кремль.

Вернувшись из Златоглавой, опять же – стрелой, летит Ремезов в направлении Казачьей Орды (Казахстана)… И много ещё куда затем летит.

Изограф и воин

В это же время, в начале 90-х XVII века, Ремезов проявляет себя как художник. В 1694 году он со товарищи расписывает часовенку «золотом с красками». Потом шьёт и расписывает знамёна для конных и пеших полков в количестве семи штук.

И уже на закате жизни в возрасте за 70 лет Ремезов при содействии сыновей и сторонних помощников выполняет заказ губернатора Гагарина и украшает его резиденцию 18 живописными работами.

А что до полковых знамён, так человеку, их изготовившему, пришлось под ними же и сражаться. Семён Ремезов в составе отряда тобольского дворянина Кляпикова выступал к южным рубежам воеводства, где близ Воскресенского городка состоялся бой с неприятелем.

Надо сказать, что в конце XVII века южные границы Сибири никак не были спокойной территорией. Запомнился набег 1691 года, когда отряд мурзы Килдея выжег множество дворов, уничтожил многих русских поселенцев и ещё немало людей взял в полон. До самого Ялуторовска добрались тогда набежчики, где разбили наголову отряд тобольского дворянина Шульгина (бились 300 человек на 3000 и погибли наши, почитай, все).

Конечно, вышли тогда из Тобольска бравы ребятушки и свершили адекватный ответ, захватив при том в плен самого Килдея.

Казачья Орда и другое

В поисках разумного компромисса Москва приказала направить к особо свирепствующему на рубежах Тевкихану посольство. И Тобольск слал одно и другое, да всё без особого толка. Так, послы Фёдор Скибин и Матвей Трошин, намыкавшись по многим ханствам Азии более двух лет, вернулись в сибирскую столицу.

А в столице первопрестольной, в Сибирском приказе порешили, чтобы горемычные послы не просто описали на словах свой путь, но и составили бы подробный чертёж оного. Послы в картографии смыслили мало, а потому главный сибирский чертёжник Ремезов, порасспросив как следует Скибина и ещё многих знающих, карту-описание Казачьей Орды составил и направил оную 20 марта 1697 года в Москву.

Итак, чертил Семён Ульянович карту Орды, задумывался о большом сибирском чертеже, да и час зодчества его был уж недалёк…

Об этом мы ещё побеседуем – в следующую пятницу на страницах «Тобольской правды».

Дмитрий КАРАСИЕР

* Они встретятся – два этих героя. Сегодня памятник Робинзону стоит в скверике на улице Ремезова.