Царю молодому святой обороны!..

Восшествие на престол первого из рода Романовых стало началом нового, весьма значимого этапа развития великого государства Российского. И, конечно, как и всякое начало грандиозного дела, этот этап породил множество преданий. Пожалуй, самое известное из них – подвиг Ивана Сусанина.

Жизнь за царя

В 2003 году центральные российские телеканалы транслировали новость: Найдены! Останки! Ивана! Сусанина! И видеоряд – главный археолог Костромской области демонстрирует череп, извлечённый из Исуповского некрополя, особо указывая на внушительную пробоину в затылочной его части. Через пару лет в ходе всероссийской научной конференции «Смутное время в контексте становления российской государственности», прошедшей в Костроме, докладывали уже об идентификации косточек почти 400-летней давности (спектральный, фенотипический, ДНК-анализ).

Впрочем, нашлись, конечно, скептики. Они посчитали, что экспертиза ДНК произведена не совсем корректно (там множество научных выкладок, и мы не станем в них углубляться). Определённые сомнения вызывает и то, что программа по поиску останков народного героя стартовала в 2001 году, активно финансировалась из бюджета Костромской области и, стало быть, просто не могла завершиться ничем.

Мало что знаем мы о жизни легендарного ныне крестьянина из села Домнино. Да, собственно, и подвиг его, неизвестно точно, был ли, не был. Поверив в то, что был, и здесь встретим несколько версий произошедшего в зиму 1613 года в костромских лесах да болотах. Вкратце об одной из них.

Юный Михаил Романов с матушкой своей, инокиней Марфой, проживал в своей вотчине в 70 верстах от костромы и вроде как знать не знал о том, что уже избран февральским Собором на царствие.

Коварные поляки, отряды которых ещё рыскали в ту пору по бескрайней Руси, кинулись к Домнино, чтобы захватить молодого царя. По дороге встретился им местный крестьянин (староста?), вызвавшийся проводить злодеев до места. Далее все мы знаем, как было. С детских лет памятно стихотворение Рылеева:

Куда ты завел нас? – лях старый вскричал. Туда, куда нужно! – Сусанин сказал. – Убейте, замучьте – моя здесь могила! Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!

И они убили отважного старика (на картинах Сусанин всегда с седой бородой). «Предателя, мнили, во мне вы нашли: их нет и не будет на русской земли!» – молвил он ляхам напоследок… И драгоценное время было выиграно – Михаил, предупреждённый верным человеком, успел укрыться в Ипатьевском монастыре. Через неделю в Ипатьево прибыло посольство из Москвы. Вскоре Михаил Фёдорович отбыл в стольный град. Сусанина же земляки похоронили у села Исупово (по крайней мере, именно в ту землю 390 лет спустя вкопались благодарные потомки-археологи).

Забытый герой

Дальнейшее развитие событий может показаться кому-то несправедливым, но здесь уж ничего не поделаешь. Шесть лет о подвиге костромича не вспоминал никто. Никто, кроме разве что близких родственников. Именно они, точнее, некто Богдан Собинин (зять героя) в 1619 году в челобитной нижайше напоминает царю о подвиге Ивана Сусанина. И Михаил Фёдорович, посоветовавшись с матерью (а он поперву вообще редко обходился без советов её), жалует челобитчика обельной грамотой. В придачу к ней и немалые благости – землю, статус белопашцев, освобождение от налогов и повинностей. Всё это касалось и потомков Сусанина-Собининых.

В той грамоте был официально закреплён «статус» подвига Ивана Осиповича Сусанина:

«Как мы Великий Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всея Руси в прошлом во 121 году (7121 г. от сотворения мира) были на Костроме, и в те поры приходили в Костромской уезд Польские и Литовские люди, а тестя его Богдашкова Ивана Сусанина в те поры Литовские люди изымали и его пытали великими немерными пытками. А пытали у него, где в те поры мы Великий Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всея Руси были, и он Иван ведал про нас Великого Государя, где мы в те поры были, терпя от тех Польских и Литовских людей немерные пытки, про нас Великого Государя тем Польским и Литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и Польские и Литовские люди замучили его до смерти».

И далее потомки патриота из Домнино испрашивали для себя подобные грамоты в подтверждение привилегий. Надо думать, что соседи им страстно завидовали и в противовес распускали злокозненные слухи.

Позднее признание

В 1767 году имя Сусанина было упомянуто на высочайшем уровне во время знаменитого визита Екатерины II. В Кострому, вспоминают, она явилась на галере в сопровождении флотилии. А город приветствовал владычицу Земли Русской колокольным звоном да пушечными салютами (из монастыря Ипатьевского палили в 37 жерл!).
А в год Отечественной войны историк и публицист Сергей Николаевич Глинка написал очерк, в котором впервые заявил о Сусанине как об идеале народного героизма и блестящем примере самопожертвования. В 1815 году в Санкт-Петербурге дана была премьера оперы Катерино Кавоса «Иван Сусанин» на либретто Александра Шаховского. В этом чудном произведении в стиле французской «опера комик» заглавный герой (представьте себе!) оставался жив-живёхонек… Конечно, нужно было создавать свою, русскую, оперу. И в 1836 года она появилась.

Другой Глинка – Михаил Иванович – создаёт знаменитое своё произведение «Жизнь за царя». Либретто к ней сочиняли и Нестор Кукольник, и Владимир Соллогуб, и Василий Жуковский. Композитор выбрал текст Егора Розена, но, сказывают, был всё-таки недоволен, что народный герой совершает подвиг не во имя России, а «за царя».

Кстати, название появилось уже в ходе репетиций. Некий сановник, почтив их своим присутствием, посоветовал – «Жизнь за царя». Рассматривался также вариант «Смерть за царя», но избрали всё-таки более благозвучный.

И никак не могу не вспомнить о том, что после революций 1917 года, отменивших царизм и казнивших многих из Романовых, оперу Глинки исполнять перестали. Или ещё хуже – решили перекроить её на советский лад. По воспоминаниям музыковеда Л.Л. Сабанеева: «Первая редакция была – перенесение времени действия в эпоху большевистской революции. В соответствии с этим Сусанин обратился в «предсельсовета», стоящего за советскую родину. Ваня обращён был в комсомольца. Поляки остались на месте потому, что в это время как раз была война с Польшей».

Очевидно, по этому поводу съязвил в 1928 году Владимир Маяковский, изобличая некоего «халтурщика»: «Он переделывает «Жизнь за царя» в «Жизнь за товарища Рыкова». Однако мы что-то заболтались о временах и нравах. Вернёмся в года монархические.

Слава и насмешки

Сусанина, точнее, подвиг его, славили разные люди. Задолго до оперы Глинки образованная часть русского общества впечатлилась стихотворной думой «Иван Сусанин», процитированной в начале сих записок. Кондратий Фёдорович Рылеев написал её в 1822 году.

Год спустя он становится членом Северного общества декабристов. В декабре 1825-го встаёт в ряд главных организаторов восстания на Сенатской. В июле 1826 года всходит на эшафот. И мы помним оборвавшуюся верёвку и горькие слова Рылеева перед повторным повешением: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!» Но, проклиная эту землю, поэт и из каземата славил свою страну: «Тюрьма мне в честь, не в укоризну, за дело правое я в ней, и мне ль стыдиться сих цепей, когда ношу их за Отчизну!» И подвиг Сусанина (или образ этого подвига) ему был, безусловно, близок.

Вообще, облик Ивана Сусанина «забронзовел» окончательно в царствование Николая I. Тогда графом Уваровым была сформулирована теория официальной народности (православие, самодержавие, народность). И история сельского жителя, без розмыслов положившего живот за государя, идеально вписывалась в эту схему. Не стоит забывать и об «образе врага». Ведь в 1830-1831 гг. Россия (уже к тому времени – Империя) вновь решала «польский вопрос» – грянуло восстание за независимость Речи Посполитой.

Апогеем прославления можно считать дарование центральной площади Костромы имени Сусанина (царский указ 1838 года) и возведение на ней памятника.

А уже при правлении Александра II официальная версия «жизнь за царя» начала подвергаться критике, а порой и осмеянию. Известный учёный, публицист, член-корреспондент Императорской академии наук Николай Иванович Костомаров в статье в «Отечественных записках» (1862 г.) за­явил о том, что вся эта история есть не что иное, как вымысел.

В общем, разные существовали (и живут доныне) мнения… Вот, говорят иногда, что Сусанина убили не поляки, а наши родные, русские лихие люди. И жизнь свою он-де отдал вовсе не за царя, а обороняя свою казну. Что ж, могло быть и так… А могли такой слух распустить и соседи потомков Ивана Осиповича – наверняка ведь многие завидовали их льготному положению в сельском обществе (помните – земельный надел, освобождение от налогов).

До основанья, а затем…

В 1918 году со старинного памятника работы В. И. Демут-Малиновского были сброшены бюст Михаила и изваяние самого народного героя. Площадь переназвали именем Революции.

В 1934 году памятник «добили», и казалось, что имени Сусанин в новой русской истории не бывать… Ан нет! Уже в конце 30-х годов разрешено стало говорить и писать о Сусанине, Минине и Пожарском. В 1939 году в Большом теат­ре вновь представили оперу Глинки (с новым либретто и под другим названием, разумеется). Тогда же появились Сусанинский район и село Сусанино.

Новый памятник (скульп­тор Н.А. Лавинский) появился в Костроме в 1967 году. А на холме, близ исторического болота Чистое, с 1988 года громоздится исполинский валун, на котором высечены простые русские имя-фамилия – Иван Сусанин. И дата – 1613.

Эпилог

Сегодня мы собирались поговорить с вами о Михаиле Фёдоровиче Романове. Но, вспомнив о том, как «снег чистый чистейшая кровь обагрила», как эта кровь «для России спасла Михаила», отдали должное костромскому мужику Ивану Сусанину.

Что ж, наверное, имело смысл. Быть может, именно легенда о подвиге этого человека сплотила наш народ вокруг нового царствующего рода и стала неотъемлемой частью истории Дома Романовых.

Дмитрий КАРАСИЕР