Дежавю... Сталинград 1942 – Грозный 1995

Тобольск, день в день со всей страной увидел премь­е­­­ру тридэшного «Сталинграда» Фёдора Бондарчука. Фильм о самой страшной битве самой страшной войны в истории человечества. Будучи мастером, Бондарчук создал каплю, в которой отражается мир.

За Сталина! За Индию!

Миром тогда была война. В фильме она – разбитый сталинградский дом. Его обороняла горстка солдат Красной Армии под командованием нашего капитана, которого называли управдомом. Напротив стоял другой капитан – гауптман Вермахта по фамилии Кан.

Его отряд пытался взять расположение нашей части штурмом. В домах, которые контролировали русские и немцы, жили мирные сталинрадцы. Впрочем, какие там мирные... Вполне себе военные, только гражданские советские люди. И все должны были как-то выживать. Наши – за Родину, за Сталина. Они – за фюрера. А ещё... за Индию. Так гауптман инструктировал своих солдат перед очередным штурмом проклятого немцами русского дома-крепости. Потому что в Индии – у каждой шлюхи по шесть рук.

«Вы представляете, – убеждал солдат Кан, – что они могут делать этими шестью руками!» Конечно, изголодавшиеся по женщинам, завшивевшие потомки нибелунгов хотели в Индию! И рвались в защищаемый русскими дом, за которым она и была, Индия эта.

У гауптмана та Индия была под боком, в одной из развалин, где обреталась русская блондинка Маша. Из местных же, из сталинградцев. Он приносил ей консервы, которые ели её соседи, их дети и старики. А гауптман Кан хотел спасать только её. И спасал, как мог. И приголубливал, конечно, по-мужски. И влюбился, кажется.

И она в него, похоже... Кино, одним словом.

Ария из оперы «Получи, фашист, гранату»

А небольшой отряд наших бойцов, напротив, приголубливал, по-братски пошаливая над её и своими чувствами, девятнадцатилетнюю местную жительницу Катю.

Несмотря на вселенское месиво, она не собиралась выезжать из своей комнаты, квартиры, своего подъезда, дома, города. Она жила, как раньше, только теперь – под свист пуль, разрывы гранат, вой самолётов, грохот взрывов.

Вокруг её дома тоже был бой, но он то и дело затихал после того, наши отбивали очередную вылазку немцев, пытавшихся выбить проклятых русских из стоящего на их пути к Волге и Индии осточертевшего сталинградского дома.

Те и другие воевали и жили. Объёмно. Как в 3D, но только по-настоящему. Как могли, с поправкой на войну. И умирали на ней, конечно.

Погибали солдаты обоих отрядов, русская возлюбленная гауптмана, фашистский полковник, рухнувший от ножа русского бойца, служившего перед войном оперным тенором... Перед войной на его концерты ломились, он был сталинградской знаменитостью. Он ею остался и после войны. По жизни и по фильму «Сталинград» Бондарчука.

Как я был вне закона

Этот киношный мир вызвал дежавю. Параллель с Грозным февраля 1995-го.

Телевизионным репортёром довелось побывать в воюющей Чечне четырежды, но именно эту командировку вызвала из глубин памяти премьера «Сталинграда».

Конечно, бойня была не такая жуткая, но тоже война.

Чечня – территория России и место рождения многих русских людей. Мой телеоператор Виктор родом из Грозного – потомок терских казаков. Перед самой войной, в октябре 1994-го, мы заехали в его родной город, притом даже, что тогдашний президент Чечни Джохар Дудаев объявил российских журналистов вне закона.

А потом было обьяснение перед дудаевскими пулеметчиками-бородачами. Они тормознули вёзшую нас «Волгу» и выволокли пассажиров из машины на обочину дороги Грозный – Толстой Юрт. Напомнили об указе Дудаева о незаконности пребывания российских журналистов на территории Чечни.

И уже смачно передёрнули затворы, но, допросив Витьку, легко объяснявшегося на их (да и своём почти) родном чеченском, расстреливать чудаков-репортёров не стали.

Валить всех подозрительных!

Был и другой допрос двух подозрительных гражданских с камерой и микрофоном под дулами российских солдат-федералов. Так военных называли обычные, мирные, грозненцы – русские, чеченцы, армяне.

Они не ушли из города, а жили в своих раздолбленных артиллерией, танками и самолетами пяти- и девятиэтажках. Солдатам же офицеры, по признанию самих солдат, говорили: «Русских в городе нет. Валите всех подозрительных». И валили.

23 февраля 1995 года в центре Грозного через улицу перебегал русский парнишка лет 19-ти. В руках его была канистра набранной в колонке воды, которую он нёс в свой разбитый когда-то многоэтажный дом, чтобы напоить ожидавших его мать, соседей, их детей и стариков.

По дороге двигался БТР федералов, которые были внутри транспортёра и на его броне. Помним, что было 23 февраля, солдатский профессиональный праздник. Они его, конечно, отметили. У КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый), калибром 14,5 мм (!), сидел явно нетрезвый боец. По перебегавшему дорогу парню он саданул очередью. Попал, конечно... И над Грозным взвился и долго висел дикий материнский плач...

По просьбе этой убитой горем женщины мы уже в мирном городе Лермонтов отбили телеграмму родственникам куда-то в центр России: «Серёжу убили».

Что за «Муха» БМП укусила?

После пяти вечера начинался комендантский час и ходить по разваленному Грозному было смертельно опасно. На площади, в разбитой кафешке «Минутка», расположились на постой десантники из Новосибирска.

Накануне они своим БТРом удачно въехали в какой-то курятник, поэтому по импровизированному штабу степенно разгуливали куры. Мы засиделись у них, забыв о комендантском часе, а когда собрались идти, как-то взгрустнулось. В подвалах и на чердаках прятались, активно сопротивляясь федералам, дудаевцы, улицы простреливались теми и другими. И те и другие были «под кайфом» (наркота и алкоголь – спутники любой войны).

Но идти по мрачной, без окон-дверей столице Чечни было надо. И как киношные герои Бондарчука, дожидались мы пули снайпера – федерального или дудаевского… Пишу эти строки, значит, не дождались.

Подбитый немецкий танк из фильма «Сталинград» напомнил ещё одну историю. В кино боевую машину подбивают рядом со знаменитым сталинградским фонтаном «Танцующие дети». В Грозном БМП федеральных сил была подбита у статуи «Три брата-акробата» (так грозненцы называли скульп­турную группу из трёх красноармейцев разных национальностей времён 20-х годов).

К этому-то памятнику в феврале 95-го и подъехала российская БМП. Из люка выбрался механик-водитель, попросивший у крадущихся мимо чеченских подростков... пузырь. Пацаны с готовностью обменяли бутылку водки на гранатомёт, а когда боевая машина пехоты отъехала метров на тридцать, пальнули под её башню из обмененной «Мухи».

Погибли все, сидевшие внутри. Как в танке у Бондарчука.

Русские в городе были

В этот грозненский февраль мы жили в обычной пятиэтажке. Обычной, только основательно развороченной снарядами, поэтому вечерять-ночевать можно было в любой квартире.

Нас приютили родители Витькиной одноклассницы, оставшиеся караулить от грабежа скарб и дожидаться лучших времён. И дожили до светлого в обрушившейся на них войне дня – откуда ни возьмись одноклассник дочери с приятелем привёз всякие консервы, какое-то спиртное.

В этот вечер был праздник. И подошли соседи. Угощались, пробовали шутить. А потом прямо в дом ударил снаряд, выпущенный из стоявшего через двор федерального танка. Не по нам, журналистам и мирным жителям, конечно, стреляли – в подвале «нашего» дома прятались дудаевские солдаты.

Жильцов они не трогали, лишь иногда просили заварить чай. Кстати, от русских бедолаг-жильцов другого грозненского дома услышали мы про то, как дудаевцы при отступлении бросали им в подвалы хлеб и лепёшки. Российские солдаты, когда шмонали изрядно потрепанный снарядами и авиабомбами город, бросали в подвалы гранаты.

Как уже вспоминал – молодые солдатики были проинструктированы своим начальством: «Русских в городе нет, но в каждом укромном месте есть недобитки-дудаевцы».

Но русские в городе были. И чеченцы, и украинцы, и армяне. Простые гражданские люди… Военные люди. Потому что жить им пришлось в эпицентре войны.

Как в «Сталинграде» режиссёра Фёдора Бондарчука… Как в Сталинграде, без всяких кавычек – городе военных людей.

Тимур ВОЛКОВ В оформлении использованы кадры фильма «Рука Москвы» (оператор Виктор Юхневский)