Непридуманная история о счастливом человеке

Знаете, почему люди быстро забывают всё хорошее и долго помнят плохое? Потому что счастье не оставляет шрамов в душе. Вообще говорят, что счастье – это внутренний выбор человека. Если он счастлив, это не значит, что у него всё идеально. Это значит, что он в гармонии с собой и окружающим миром.

Анна Филипповна

С Анной Филипповной Черненковой я знакома давно. Была в гостях, подробно писала, восторгаясь её исключительным профессиональным прилежанием, любовью к книгам и интересной семейной библиотекой. Удивительная женщина редкой скромности. Она и сегодня, вопреки расхожим суждениям, считает, что ей никто ничем не обязан. Ну, состарился дом, обветшал – так в селе все в таких живут. Его даже оформить в собственность проблематично. А кто станет ремонтировать бесхозный ветхий фонд? Дети бы забрали, увезли к себе в город хоть сейчас. Они замечательные – все лучшие фамильные черты унаследовали: ум, скромность, интеллигентность. Но Анна Филипповна «вросла» в эту землю, сроднилась с селом, где прошла вся её жизнь, мужа здесь похоронила. Так что если отрываться от Нового Тапа, то только с болью и кровью. Нехитрым огородным бытом «обросла», теплицу большую возвела! Как всё оставишь! Так и живёт в своей старой квартире, где по полу страшный холод – зимой валенки не снимешь. И стена на ладонь отошла от потолка. Она на все эти бытовые проблемы смотрит с иронией: перезимуем! А там и весна. Вон я уже и помидоры посеяла. Простая, скромная, снисходительная. Столько невероятного света внутри. Ни агрессии, ни гневливости, ни занудства.

Судьба её хранила для того, чтобы детей вырастить, – так с этим всё хорошо. И дети, и внуки замечательные, умные, прекрасно устроены в жизни! Дочь Надежда продолжила семейное дело – она врач, талантливый гинеколог. Сын Юрий – водитель. Пошёл по отцовским стопам. Хотя в человеческом плане Юра очень похож на маму. И черты лица, и характер – один в один. А Надюша – в Александра Владимировича.

Дитя войны

Словом, не хочет Анна Филипповна Новый Тап покидать. Никогда у неё не было охоты к перемене мест, а уж сейчас подавно. Пятьдесят семь лет она здесь прожила. Приехала в 1956 году молоденькой выпускницей Камышловского медицинского училища. Дитя войны, родившаяся за три года до её начала в далёком Красноярском крае, она выросла в трудностях и рано повзрослела.

Кто пережил войну, для того она останется неизгладимым фактом в биографии. Детское восприятие войны было далёким от страшной, чудовищной реальности. Она ассоциировалась с красным закатом. Вот там – запад. Там – война. Маленькие были, по наивности даже завидовали тем, кто на западе. Вот и здесь была бы война! Они бы воевали с фашистами смело и отважно, и скорее пришла бы победа. И во сне ей снилась война, в общем-то такая же безобидная.

Голода и холода хватило и в Красноярске, и в Курганской области, куда семья перебралась поближе к бабушке. Матери надо было работать, а троих детей оставить абсолютно не на кого. Против Красноярска это был в ужасающей степени голодный край. Люди падали от недоедания и потери сил. Не могли двигаться, передвигать ноги. Умирали. В чугунках варились похлёбки с крапивой, бобами, ботвой. Выхлёбывали всё дети по черпачку, экономя. Черпачок, ещё один… потом с ужасом обнаруживали, маме-то ничего не осталось! Летом на брюхе ползали в колхозном поле, чтобы, Боже упаси, не заметил объездчик. Зимой – сами себе хозяева – сечкой секли картошку на пластики и пекли на плите. В то время эти трудности не воспринимались как нечто исключительное. Всем было тяжело.

То майское утро запомнилось ярким-ярким и солнечным. Аню разбудил стук соседки в окно: «Вставайте, Победа!» Это был праздник праздников. Радостнее его она не помнит за всю жизнь. Все собрались на митинг от мала до велика. Тьма-тьмущая народа – всё исходя из того же детского восприятия. Кричат: «Победа!», поют, радуются. Радость всеохватная! Такая, что душа поёт!

Голодное время не ушло с майскими днями. Хлеб по карточкам – не досыта. Когда карточки отменили, его стали отпускать по норме. Взвешивали каждую буханку, отрезали, добавляли довесков. Аня выстаивала в очереди по полдня, едва не падала с ног от его запаха и тихонько молилась про себя, чтобы отрезали побольше довесков. Эти кусочки можно было съесть по дороге домой, а булку принести в целости и сохранности.

– Где привески? – дома начинались «крутые разборки».

– Не было, – врала Аня, насмерть уставшая и всё равно голодная. Она уходила занимать очередь ещё затемно.

– Пойдём, спросим у продавца, – добивалась грозно мама. Требовала единственного – правды. Съела – сознайся.

Прошли годы, но долго не верилось, что хлеба можно купить столько, сколько требуется семье. Без всяких ограничений.

Любимая профессия

Учёба в школе и училище запомнилась строгими требованиями. Занятий, особенно в училище, нельзя было пропускать. Даже болезнь не считалась уважительной причиной. Всё приходилось сдавать, пропущенные темы спрашивались ещё строже. Диплом должен быть подкреплён глубокими знаниями: не метлой махать предстоит, а людей лечить!

Распределение получила в Тюменскую область, а облздрав-отдел направил в новый посёлок лесозаготовителей. Вот, казалось, земля обетованная. Новые школа и клуб, магазины, барачного типа жилые дома и здание больницы. Ничего, что на улицах пенёк на пеньке. Зато есть библиотека! Столько книг! Аня не знала большего богатства в жизни, большей ценности и достояния, чем книги. И вообще здорово! Посёлок огромный. Молодёжи много. Леспромхоз гремел не только на всю область – на всю страну. Подъём трудовой небывалый. Среди населения много бывших фронтовиков. Это можно было понять визуально: они донашивали гимнастёрки, галифе, кители и «москвички».

А коллектив медперсонала Новотаповской больницы принял её радушно, и она полюбила его на всю жизнь. Бежала на работу с радостью, с прилежанием трудилась и набиралась опыта.

Мир не видал врачей таких весёлых,

Как эти окулист или ушник,

Как этот балагур-невропатолог.

И тот хирург с медалью.

Вот шутник…

Так писал поэт о послевоенных медиках, которые были счастливы, что уже не надо врачевать боевые раны и контузии, что выздоровевшие пациенты едут в деляны и на эстакады, а не на передовую. Екатерина Александровна Щербинина, принимавшая Аню на работу, очень доброжелательная и отзывчивая, Корней Андреевич Гиберт – умница-хирург из сосланных немцев, москвичка Галина Ивановна Макарова, супруги Васильевы, Максимовы – доктора от Бога. Главврач Магомед Умпашевич Исмаилов с женой-педиатром Людмилой Михайловной Кравченко. Гинеколог Роза Леонидовна Гордеева. Специалисты самого разного профиля работали тогда в участковой больнице.

Анна Филипповна стойко преодолевала бытовые трудности: жила то в общежитии, то на съёмной квартире. А правильнее будет сказать – не замечала трудностей. К коллегам относилась с нескрываемой симпатией. Их великодушие, благородство и самоотдача были безмерными. У них хотелось учиться, учиться и учиться. Анна Филипповна работала поначалу патронажной сестрой, потом дежурила посменно, была палатной сестрой. Стационар на пятьдесят коек не вмещал всех больных. Размещали кровати в коридорах, лечили амбулаторно. Было много сложных случаев – условия труда на лесозаготовках суровые.

Особенно доставалось санитаркам: дрова и воду носили, печи топили, пол мыли, бельё стирали и гладили. И спрос за работу среднего и младшего персонала был строжайший. Сутки проработал, только прилёг – стук в дверь: нужно сопровождать тяжелобольного в Юргу. Анна Филипповна не смела даже подумать о том, чтобы отказаться по какой-то причине. Старшая медсестра Любовь Яковлевна Кулакова, работавшая в войну в госпиталях, требовала безукоризненного порядка и исполнительности, строжайшей дисциплины. В Юргу по работе часто добирались пешком. До Лесного – на ночном поезде, а потом восемнадцать километров по бездорожью на своих двоих. И снова не видит Анна Филипповна в этом какой-то заслуги. Добирались, как все.

Потом пришли молодые доктора: супруги Шабановы, Масько, Мандрыгины, Тихоновы. Семейственность – традиция Новотаповской больницы. Своего прекрасного доктора вырастил Новый Тап – Веру Александровну Атрощик. Последние годы работы были тоже сопряжены с трудностями, но уже с другими. Учреждения здравоохранения реорганизовались, работники сокращались. Анна Филипповна ушла на заслуженный отдых в 1993 году. Повезло: ей довелось проработать до пенсионного возраста.

Слагаемые счастья

Анна Филипповна считает себя счастливейшей из людей. Профессия – в радость. Личная жизнь – тоже. Сорок лет прожили с Александром Владимировичем: семья – в радость. Казалось, что ближе нет никого, как будто проросли друг в друга. И какое это счастье – прожить вместе до старости.

И сегодня счастье есть, но оно не полное. Для неё, вечной книжницы, муж не был тем идеалом, который существовал в воображении. Но земной и реальный он стал настолько близок и дорог, что до сих пор она ощущает пустоту в доме.

У неё много друзей в селе. А ещё большие её друзья и собеседники – книги. Сейчас «в любимых» у Анны Филипповны Александр Сергеевич Пушкин – синий том на тахте. В прошлом году зачитывалась Блоком. А вообще читает вдохновенно, с интересом историческую и современную литературу, фантастику и детективы. Обожает классику.

– Льва Николаевича Толстого перечитывала много раз и всякий раз воспринимала его по-новому. Настроение тому причина, состояние, по-видимому. Люблю раствориться в книге: в сюжете, композиции, судьбах героев. В любви, вечной, как сама жизнь.