Они говорят не «штормы», а «шторма»

В дни празднования 70-летия Тюменской области мы вспоминаем тех, кто много сил вложил в дело её развития, тех, кто по крупице, по кирпичику создавал нынешнее величественное здание, являющееся гордостью, залогом успешности всей России.

Гость редакции Виктор Дуб­ровин рассказывает: – Сегодня было бы несправедливо не отметить огромный вклад в дела обустройства северных территорий и освоения месторождений нефти и газа тобольских речников. Именно здесь располагались ремонтно-эксплуатационная база флота Иртышского пароходства, судо-эксплуатационная база министерства рыбного хозяйства, катера и плавкраны Тобольсклеса и дноуглубительный флот технического участка речных путей. С началом освоения Севера значительно стало больше не только новых барж и танкеров, но и скоростных пассажирских судов типов «Ракета» и «Метеор». Дноуглубительный флот тех­участка для работы на Иртыше, Оби, Надыме, Пуре пополнился земснарядами чехословацкого производства производительностью от 700 до 2500 кубометров в час. Для работы в Заполярье был получен морской самоходный земснаряд «Иртышский-409», первым командиром которого был назначен Валентин Бэр.

Это был опытнейший специалист, который ещё в 1941 году начал работать на паровом земснаряде в Омском тех­участке. Для работы в Заполярье были получены морские земснаряды – «Уренгой» из Голландии, «Ямал» и «Явай» из Финляндии.

А про себя… Первый землесос производительностью 150 куб. м в час я принял в 1959 году. На нём разрабатывался Сумкинский канал, затон Тобольского тех­участка, перекат на реке Ишим, намывался песок для фанерокомбината (ДОЗ), дорожных и строительных работ в Тобольске.

С 1963 по 1966 год я работал на землесосе «Иртышский-608». В 1966 году прошёл курсы повышения квалификации, получил диплом штурмана прибрежно-морского плавания и стал командиром самоходного морского земснаряда «Иртышский-409».

Виктор Дубровин проработал на земснарядах почти двадцать лет (с 1959 по 1977 год). Много повидал, принимал участие в больших делах, по жёсткости условий схожих даже с военными операциями. Он вспоминает сейчас, в тёп­лом августовском Тобольске, о том, как погодные условия ставили под угрозу срыва работу земснарядов в Заполярье.

– Особенно досаждали частые шторма, при которых грунтоотвозные шаланды бились о борт земснаряда и их приходилось отводить мористее, где они отстаивались на якорях, пока не успокоится большая волна. А при разработке захода в реку у фактории Антипаюта на глубине пяти метров встретилась вечная мерзлота. Канал через баровой участок длиной около 400 метров снова заносило песком прибойной волной, и маломощные шаланды постоянно садились на мель. Тогда было принято решение доработать канал путём размыва винтами земснаряда и шаланд. Справились, доработали. Правда, канал получился уже, чем было задано, но зато с глубиной около четырёх метров.

Потом в октябре (это был 1966 год) своим ходом пошли в сторону Салехарда. Уже 5-го числа сильно похолодало. Обская губа, ранее штормившая, вдруг успокоилась и стала, как зеркало. Придавил настоящий мороз до минус 20 градусов. Лёд перед земснарядом становился всё толще. Скорости хода ещё мешали и две шаланды, идущие с бункером.

Решили идти через Ямальский бар. Осадка земснаряда была 3,5 м, но после северного ветра южная часть Обской губы была ещё достаточно глубокой.

Тем временем лёд уже настолько тормозил движение, что скорость хода замедлилась до двух км в час. Но, на наше счастье, течение из Хамапельской Оби раскалывало образовавшие­ся ледяные поля. Благополучно дошли до Салехарда, а затем двинулись дальше.

В устье Иртыша нас встретил теплоход «Стрежень». Вроде бы всё хорошо… Но нет! Мороз не прекращался. Шуга стала гуще, и в районе Надцынской горы Иртыш встал! Скопилось несколько теплоходов, тюменских танкеров, катеров мелких. Буксир-толкач ОТА-800, подошедший позднее, также не смог пробиться. Стояли почти сутки. До этого мы уже решили избавиться от шаланд и оставили их зимовать в Увате.

Затем через сутки подошёл толкач ОТ-2000, сделал проход во льду, и мы наконец-то дошли до своего затона в Тобольске. А шаланды так и прозимовали в Увате.

В тот несчастливый осенний период в Обской губе и в Тазовской вмёрзли в лёд около 60 самоходных судов и барж. Даже наш, самый мощный по тем временам, теплоход «Россия», пытавшийся помочь другим судам, сам остался зимовать. Всю зиму питание на вмерзшие суда доставляли вертолётами. Если бы я не решился идти своим ходом, нас ожидала бы та же судьба.

Тобольские речники много работали на Севере. В частности, земснаряд капитана Дубровина разрабатывал русла рек Ныда, Нурма-Яха, Надым.

– Очень сложная работа выполнена нами на причале Лабытнанги на Оби, то, что стало называться Обским портом. Здесь пришлось буквально вгрызаться в вечную мерзлоту – рвали черпаки, повреждали винты и рули.
А в 1972 году меня назначили командиром самоходного землесоса «Тобол» производительностью 2500 куб. м в час.

Землесос строился в Братиславе (тогда это была Чехословакия) на Дунае. Затем его надстройку грузили в баржи, через ФРГ переправляли в польский порт, там кранами снова собирали и по готовности вызывали команду.

Землесос перегоняли Северным морским путём, а затем по рекам в Тобольск. После перехода в начале сентября уже через две недели была собрана полная команда из 22 человек и мы приступили к работе на подводном переходе для нефте­провода у Медведчиково. Выполняли задание на обских дюкерах в Перегребном, Локосово. А в основном углубляли перекаты на Иртыше, Казыме, намывали песок в Березово, у нас на спасательной станции. Очень трудоёмкой была работа в акватории Тобольского речного порта. Также работали в Сумкино, углубляли затон тех­участка.

Со мной на земснарядах работали замечательные люди: заслуженный работник речного флота механик Михаил Созонов, первый помощник командира Николай Тарасов, электромеханики Загит Бекшенёв, Иван Колупаев, помощник Алексей Казеев, механики Борис Пуртов, Виталий Пастуханов, капитаны Тимофей Бухалов, Алексей Пуртов, Николай Тушаков, радист Фарид Баширов, повар Галина Григорьева и многие другие.

А теперь суда, на которых мы трудились, уже выработали свой ресурс и списаны. Но стоит котельно-сварочный цех в тех­участке, стоят дома, для которых мы намывали песок, порты на Оби и Иртыше. Всё это – наш вклад в большое общее дело.