Нашему сибирству во веки пребывати

Любим мы поговорить о погоде. Особенно в сравнительном контексте – вот, мол, раньше зимы были, а уж осенью… ну и так далее. А вот давайте-ка сравним нынешний климат нашей части Сибири с тем, что был в XVII веке.

«Воздух над нами весел и в мерности здрав и человеческому житию потребен, ни добре горячь ни студен. И четыри времени в нашей стране, не яко же во Иерусалиме. Теплота весны значит майя з 9 числа, жаркость лета июля с 12 числех, перемена осени ноября в 3 числех, студен зимы генвар 1 числех».

На мой взгляд, ничегошеньки не изменилось. Все параметры, зафиксированные в 1697 году Семёном Ульяновичем Ремезовым в труде «Уподобление Сибирские страны», сохранились. И воздух над Тобольском по-прежнему весел.

Книги - свет души

Начиная на прошлой неделе наши робкие рассуждения о тобольском титане Семёне Ремезове, мы уговорились, что на сей раз из всех его талантов затронем лишь писательский.

Уже состоявшийся картограф и зодчий Ремезов молвил: «Душам же свет – ученье книжное». Кстати, вполне вероятно, что снабжению нашего земляка книжной мудростью способствовал Юрий Крижанич, проживавший в Тобольске аккурат в годы взросления Семёна Ремезова. По крайней мере, многие мысли тобольского служилого человека об идеальном правителе совпадают с тезисами из трактата «Политика» легендарного хорватского писателя и богослова.

Главным же сочинением Ремезова стала «История Сибирская».

Это совместный, можно сказать, семейный труд. В нём Семёну помогали и батюшка его Ульян, и сын Леонтий. В результате, ориентировочно до 1689 года, появилась ещё одно произведение, рассказывающее о походе Ермака и о Сибири. Произведение в своём роде уникальное, богато иллюстрированное – все 154 статьи, в него входящие, сопровож­дены рисунками.

В текст «Истории Сибирской» вставлена «Летопись Сибирская краткая Кунгурская». Она написана на бумаге другого сорта и иным почерком.

Не жизнь, а скаска

«История Сибирская» состоит из двух частей. Основой её является рассказ о «Ермаковом взятии» – казачьем проникновении за Урал.

Формируя свою версию развития событий, Ремезов опирается на сибирские летописи, созданные до него, использует устные народные рассказы, фиксирует письменно семейные предания.

Ремезовы ведь и сами были частью сибирской истории. Причём выходили порой на самый высокий уровень. Вот отец Семёна, Ульян Моисеевич, в 1660 году ездил с посольством к хошутскому тайше Аблаю.

А ведь то был не просто князёк из приграничных улусов. Через подконтрольные Аблаю земли шли в Тобольск караваны бухарских купцов. И московские посольства, и торговые депутации на Китай также проходили по землям этого тайши.

И вот к этому-то важному Аблаю ездил Ульян Ремезов. Не просто так, конечно. С настоящей дипломатической миссией. Вёз дары, среди которых были и доспехи, считающиеся панцирем Ермака, считавшимся у степняков артефактом силы.

Доставив приношения, Ремезов-старший воспользовался случаем и сработал на будущее, записав «скаску Аблая» – посмертную историю Ермака по версии сибирских татар.

Эта изустная легенда вошла впоследствии в летопись Семёна Ремезова, придав ей некоторое этнографическое обаяние и мистицизм, который, кстати, нынче в определённых кругах в большом почёте.

Ну, это мы так – отвлеклись чуток. Главное в «Истории Сибирской» – Ермак и его поход.

Казачий атаман у Ремезова – безусловный герой (пусть и с тёмным прошлым). Это земной человек, но по деяниям он вполне достоин канонизации. Сам Бог наделяет Ермака качествами, которые позволяют ему совершать воинские подвиги. И атаман не просто способен к геройству, он стремится к нему, рвётся выполнить предначертание, данное ему свыше.

Толерантный летописец

Воинский поход по рекам Урала и Сибири у Ремезова описан с картографической дотошностью. Автор точно обозначает расстояние, пройдённое казаками от одного волока до другого, размечает маршрут буквально по дням, даёт характеристики земель, которые лежат на пути отряда, говорит о народах, их населяющих. Говорит уже не так свысока, как делали то прежние летописцы.

«Ремезов живёт с ощущением империи, в составе которой множество народов с разными верованиями являются подданными монарха, и дружественные отношения между генетическими разными культурами – основа государственного благосостояния», – пишут Е. И. Дергачёва-Скоп и В. Н. Алексеев. – Писатель стремится представить создаваемый текст всем жителям Тобольска. В конце XVII в. среди них и жителей окрестных сёл было немало коренного населения».

И действительно, недружественных высказываний в адрес инаковерующих в «Истории Сибирской» найти трудно. Вот и уничижетельное «ведомой ты и славный воръ, Муртазелеевъ сынъ» в адрес изгнанного из Сибири Кучума летописец вкладывает в уста ногаев, допрежь служивших хану. И те же ногаи убивают посрамлённого Кучума, забрав всё его имущество.

Тишину и мир подати

Детально расписав поход Ермака на Сибирь, битву при Искере, историю вознесения и падения прегордого Кучума, гибель самого Ермака и возвращение его в мистических легендах, Семён Ремезов предлагает читателю «Истории Сибирской» вторую часть её.

«Тишину и миръ подати рабомъ своим, и милость прияти, и сущая посреди насъ распри и мятежи умирити» – таково моление «сибирян». Господь в ответ даёт им добро на новую жизнь, в которой Сибирь-православная становится «ярче света и светлее злата».

Того, особого, света мы, конечно, и сегодня не достигли, но вот летописец XVII века верил, что ещё чуть-чуть и… Верил, а потому отдельную статью второй части «Истории» своей посвятил общественному устройству. О мудром правителе мечтал. О народе, который смог бы взять с такого правителя пример.

«Ремезов призывает сограждан набраться терпения, пока государство не наберёт нужную силу, не затевать лишние войны, а держаться разумной середины, дабы от несовершенства «посторонние не смеялися бы, паче же неприятели да не радовалися», – читаем у Дергачёвой-Скоп и Алексеева.

Вообще, вторая часть «Истории Сибирской» полна нравоучений, основанных на библейских истинах. А в статье, которая безыскусно называется «Конечная», Семён Ульянович Ремезов завещает читателям-современникам и тем, кто откроет книгу сию через столетия:

«Душу имей, аки воеводу, тело, аки воина, дабы воинъ воеводе во всемъ благопокорен, а не воевода вои-ну».Вчитайтесь… Вдумайтесь… Оцените скромное величие завета.

Сибирь мирному ангелу подобна

В начале сего очерка цитировали мы «и о погоде» из ремезовского «Уподобления Сибирские страны», входящего в «Служебную чертежную книгу» наряду с несколькими статьями.

И вот это «Уподобление», на мой взгляд, особого внимания заслуживает. По крайней мере, нашего, сибирского. Ведь это не что иное как поэтическое, почти восторженное, восхваление Родине и людям, здесь проживающим. Идеализирует, конечно, Семён Ульянович земляков, утверждая, что им также чужды «кривовертящиеся нравы», как свет не видит тьмы. Но вполне ведь убеждённо записывает: «Яко ангел заочно служит богу, тако и сибирцы, цареви враги воюют своею кровию очистиша землю».

И читаем у Ремезова: «Булатный лук – сибирский нрав»... Вот ведь как мощно, как сочно сказано. И уж не менее образно про неутомимых путешественников – сибиряков XVII века: «Во все страны летячая стрела – тоболяк езда».

В рассказе «О грани и межах всей Сибири» Ремезов описывает климат, даёт оценку природным богатствам края:«Земля хлебородна, овощна и скотна, опричь меду и винограду ни в чем скудно. Паче всех частей света, исполнена пространства и драгими зверми безценны, и торги, и приводы, и отводы преполны. Рек великих и средних заток и озер неизчетно, рыб изобилно множество и ловитвено, руд: злата и сребра, булату стали, красного железа, и укладу, и простова, и всяких красок на шелки, и каменей цветных много».

Он вполне резонно замечает, что пока все эти сокровища применить «сибирянам неразумно». Но пусть богатства недр пока недоступны, говорит Ремезов, сама Сибирь прекрасна – подобна образу (шталту) «мирнаго ангелу». Древние философы уподобляли свои страны красавицам, пишет Ремезов. Но это, по его мнению, говорило исключительно о «скотозаблудном и скверножительном пребывании». Что же касается родного края, Семён Ульянович Ремезов настаивает:

«Первое христиански удобие Сибирь – мирный ангел, а от красавиц далече и особо».

P.S. Есть и ещё одна составляющая «Служебной чертёжной книги» Ремезова. Название её говорит само за себя – «Чудесная статья подобие града Тобольска». И придёт время, мы непременно прошелестим её страницами.