Чтобы оправдать невиновных

Кого считать пострадавшими от политических репрессий, если они затрагивали семьи и поколения целиком? Старших из них с нами нет, и о том времени вспоминают их дети, сами уже в почтенном возрасте.

Наверное, так надо было? Завершался первый год Великой Отечественной, когда на сибирской земле в семье депортированных из Саратовской области Майеров на свет появился седьмой ребёнок. Его назвали Владимиром. Отец Давид был убеждённым коммунистом и принудительный переезд в Омскую область воспринял не просто стоически, а с пониманием линии партии. На фронт главу семейства не взяли из-за инвалидности. Семь лет их кружило по сибирским сёлам, потом осели в Нижней Тавде. Жили, как и все тогда.

- Сейчас можно по-разному говорить о той эпохе и о причинах переселения, - рассуждает Владимир Давыдович. - Вот, допустим, пятеро из нас, семерых детей, потом уже взрослыми уехали жить в Германию. А я не собираюсь. Я патриот.

Удивительно, но так было. Без особых проблем он отучился в школе, был октябрёнком, пионером и комсомольцем. Припоминает лишь детские, по сути, дразнилки, которые быстро сошли на нет. С отличием окончил тюменский пединститут, отслужил в армии, получив звание младшего лейтенанта. Был ассистентом кафедры физики ТГПИ, затем перешёл в ТВВИКУ, где создал и возглавил кафедру физики и химии. А ещё в его биографии - двадцатичетырёхлетняя работа учителем и директором в нескольких школах Берёзовского района в ХМАО.

Звание отличника народного просвещения - весомое признание заслуг. Сына депортированного когда-то поволжского немца Давида, который после смерти Сталина не стал возвращаться назад, а осел в Сибири. Просто некуда было возвращаться. А Владимир Давыдович двенадцатый год живёт в Беркуте, обустроился, здесь семья. У него четверо детей, одиннадцать внуков и двое правнуков. Жизнь удалась, так стоит ли ворошить минувшее?

- Меняется время, меняется отношение. Переселение было не потому, что враги народа, а для того, чтобы обеспечить Победу. Необходимость заставила, - размышляет ветеран труда. - Наверное, так было надо, как отец мне объяснил в своё время.

Немцы, а немецкого не знаете. - Ой, а мы и не знаем немецкого, - переглядываются Леонид Карлович Шадрин с женой Зинаидой Александровной, - нам ещё когда-то говорили, мол, какие же вы немцы, если языка не знаете!

Родная речь в семьях репрессированных быстро сошла на нет. Немецкий помнили только старшие дети, младших родители предпочитали ему не учить. Мало ли, и так жилось не сладко, хотелось защитить малышей. И по возможности скрывать иностранное происхождение. И пусть вас не удивляет русская фамилия Леонида Карловича. Принял её от первой жены, а на самом деле он - Шнайдер. Такие были времена.

Зинаида и Леонид познакомились в Беркуте и вот уже почти сорок пять лет вместе. Всё как обычно: понравились друг другу, начали встречаться. И только когда надо было оформлять документы, выяснили, что их семьи выселили на Урал из Саратова в сорок первом.

- Кто виноват? Не знаю. Наверное, Германия, которая напала. Из-за них выселяли всех, - перебирает документы о реабилитации Зинаида Александровна, урождённая Вагнер. - Родители же не виноваты!

- Тогда было, что если ты немец, то это прямо как преступление какое-то, - говорит Леонид Карлович. - В свидетельстве о рождении я записан русским.

Его супруга в свою очередь вспоминает, что когда ее отец пытался вернуться в Саратовскую область и даже купил там домик, то в прописке ему отказали как спецпоселенцу.

Сейчас Зинаиде Александровне 69 лет, её супругу - 71. Они хотели бы всерьёз заняться родословной, но где те архивы и где что искать? Жалко, говорят, старших в детстве не расспрашивали. А теперь ушло время.

Вот и девяностолетняя тётя Зинаиды так и не смогла собрать необходимые для реабилитации документы. Но зачем это теперь нужно, когда времена Советов канули в Лету?

- Хочется оправдать невиновных родителей и себя, - говорит Зинаида Александровна.