Благословляю все, что было...

Более полувека идут вместе по жизни Надежда Порфирьевна и Михаил Васильевич Вторушины

Есть в этих стареньких домишках какое-то еле уловимое очарование. Казалось, ветхими и неуютными должны стать за долгие десятилетия службы людям. Ан нет. Теплом и тихой радостью веет еще издали, когда по извилистым узеньким улочкам после долгих поисков наконец находишь нужный.

В такой вот деревянной избе, в одном из закоулков Большой Сибирской, проживают Надежда Порфирьевна и Михаил Васильевич Вторушины. 8 Марта отметили они 59 лет совместной жизни. – Хорошо прожили, дружно, – удовлетворенно замечает хозяин. – Она же у меня красавица была: волосы густые, локонами, ноги, как выточенные, мимо не пройдешь, не заглядевшись! Михаил Васильевич улыбается воспоминаниям давних лет.

«Не кулаки, а дураки»

Была такая деревушка в Уватском районе – Горная Суббота. Добротные дома, крепкие хозяйства. В двух-этажном особняке жили вместе несколько поколений – старики, три старших брата, их жены. Работали.

– Отец рассказывал: «Лентяи еще спят, а мы уж с поля, наработавшись, возвращаемся», Михаил Васильевич вспоминает свое детство.

Пришла коллективизация, попали и Вторушины в список кулаков. Михаил Васильевич раздумчиво произносит бытовавшую в народе складушку: «Не кулаки были, а дураки, с утра до ночи, робили, как ишаки». Правда, наемную силу они не использовали, своих рук хватало, поэтому на первых порах обошлось без высылки. Да и председатель сельсовета добрым словом помог: – Пока не поздно, Василий Никитич, уезжайте в город, там затеряетесь.

Так и сделал старший Вторушин. Скот и скарб какой отдал колхозу, дом большой передал под школу и двинулся с семьей в Тобольск. И удачно устроился. В зверосовхозе директором был Ахминеев, взял к себе заместителем – знал трудолюбие и хозяйственную смекалку уватского «кулака». Мише в ту пору было шесть лет, частенько бывал у отца на работе, видел, что и здесь тот трудится не покладая рук...

Может, кому из тоболяков знакома деревенька, раскинувшаяся в семнадцати километрах от города Троицка Челябинской области – Елизаветград. Жили здесь в начале прошлого века небогато, но зато на земле – сеяли хлеб, возделывали бахчу, держали скотину. Собрав зерно, сдавали в налог государству, что оставалось – себе на еду, маслица взобьют, продадут, глядишь, одежку какую справят. И... работа от зари до заката.

– Вначале забрали мужиков, куда-то увезли, – черные, еще молодые глаза Надежды Порфирьевны будто глядят вглубь времени. – Мне пять годков всего было, а помню, как однажды на рассвете подъехала к нашей ветхой избушке телега, погрузили на нее нас в чем были – маму, двух сестер старших. Долго ехали. Поселили в большом бараке, нары завешаны тряпицами, за каждой – семья. Мама спозаранок уходила на лесозаготовки. Потом снова переезд, уже в Белкинское рудоуправление на Урале. Кругом шахты, добывали какую-то руду, золото мыли. Я училась в школе. Потом мама заболела. Бабушка к этому времени уже с дедом из Обдорска (Салехарда), куда их выслали, перебрались в Затон. Мне 14 исполнилось, одна сестра умерла. Бабушка за нами и приехала, перевезла в 39-ом году сюда. Еще два года проучилась в школе, с «семилеткой» поступила в медучилище...

Фронтовые дороги

Ему было семнадцать, когда призвали в армию. Война на изломе, но снова и снова требовала солдат. Переподготовку юные рекруты проходили на Востоке. Мало-мальски обучившихся держать винтовку сибиряков отправили на фронт. Под Сталинградом шли ожесточенные бои. Чуть не доехали, состав разбомбили. Целый день собирали раненых, убитых. Тех, кто остался в живых, повезли на Украину.

Прошел Михаил Васильевич с боями Киев, Житомир, Румынию, Венгрию, брал Будапешт. Был ранен, в госпитале два месяца отходил от контузии.

– Война ведь тоже жизнь. И в окопах пришлось лежать, в артиллерии службу нес. После ранения конюхом служил, командира 78-ой стрелковой дивизии генерал-майора Михайлова частенько возил на передовую на лошади.

На озере Балатон услышали о приближении конца войны. Но саму победу праздновали уже в Австрии, в 120 километрах от Венгрии.

– Кормили нас неплохо, только у местных не разрешалось брать продукты и вино, были случаи отравлений, – рассказывает фронтовик. – Яйца покупали, правда, помногу, считалось, нас не отравят. В день Победы, помню, в части наварили яиц и «салютовали» ими. Радость была огромная…

Но армия для него не кончилась. Уже в мирное время еще пять лет нес он военную службу в танковой части на Украине, в городе Старый Константинов.

Два ордена Отечествен-ной войны I и II степеней, «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией»… 18 наград сверкали на груди демобилизованного в 1950 году старшего сержанта Вторушина.

– Да вот, половины-то наград и не сохранилось, – сетуют старики. – Мальчишки в чику проиграли. Было в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов такое поветрие, наверное, не только в Тобольске: сыновья да внуки с азартом ставили на кон в «пристенок» вместо медных монеток награды победителей...

Сватовство сержанта

Они до свадьбы знакомы были десять дней, а прожили вместе больше полувека.

– Я уже закончила мед-училище, акушеркой проработала два с половиной года в Ишиме по распределению, вернулась в Тобольск, – рассказывает Надежда Порфирьевна. – В городе тогда с работой в здравоохранении было трудно, пришлось и лаборантом побыть, и диетсестрой, и по домам ходила, прививки детям ставила. Жила тогда на квартире по улице Революционной. А соседка в приятельских отношениях была с Мишиными родителями. Он только демобилизовался, бравый, в орденах. Вот соседка-то и приглядела меня, сосватала. Женихов-то после войны было мало, много наших ровесников не вернулось...

Надежда в ту пору в самом деле была девушка на зависть. И красавица, и работящая, никакого дела не чуралась. Могла на верхушку кедра залезть, чтобы самые крупные шишки сбить. Часто шишковали в Овсянниковском бору. Да и ягоды с грибами даже в неурожай у нее не переводились – знала места, где природа богатства свои прячет. А танцевала...

И Миша сразу в нее влюбился, другую невесту искать и не думал, хоть девушек завидных в городе было много. Да и в работу ушел с головой. Когда тут смотрины устраивать?

Четверть века «крытки»

– Возвращался из армии в пятидесятом. В Тюмени сел на пароход «Алексей Буй», ходил такой до Тобольска и дальше. Разговорился с попутчиком. Лейтенант Южаков по направлению ехал в Тобольск работать. Как, да что? Он не знал, куда с дороги идти. Я пригласил его к себе: «Поживите у нас, пока с работой и квартирой обустроитесь». Он, оказывается, замполитом был направлен в «крытку». Как-то спрашивает: «Где работать собираешься?» А я еще не отошел от службы, в раздумьях весь: «Не знаю, речной техникум кончал, может, во флот подамся...» А он практичный такой: «Иди к нам. Ты же семь лет в армии отслужил, да еще фронтовые, уже есть десять лет военного стажа». Отец тоже согласился. Так и проработал там старшим контролером 25 лет. Конечно, трудно было, особенно вначале. Одно название – тюрьма... А в 1974 году, еще сорока восьми лет не исполнилось, ушел по выслуге на пенсию.

А жизнь продолжается

У Надежды Порфирьевны и Михаила Васильевича было два сына. Старший, Володя, закончив «мореходку», ходил во флоте на севере области, в Обской губе. Затем работал механиком в нефтепроводном управлении. Младший, Николай, был классным водителем, в свое время председателя исполкома Сергея Егоровича Лебедкина возил. Сегодня обоих нет. Горе родителей, переживших своих детей, неизбывно. Но они держатся. Трое внуков и трое правнуков изредка нарушают размеренность будней, вносят радость и разнообразие. Не забывают стариков обе невестки. Наталья Аркадьевна, медик, всю жизнь проработала на «скорой», теперь под ее опекой здоровье старших Вторушиных: если возникает надобность, и к врачам свозит, и уколы, какие пропишут, вовремя поставит. Надежда Юрьевна, младшая невестка, как «душеприказчик», и поговорит по душам, и успокоит, когда надо, поможет. Но главная гордость стариков – внучка Женечка. Оно и понятно, дочек не было у супругов, а как родилась у Николая, да еще вся в бабушку, радости не было предела. Теперь у Жени сын носит имя ее отца, радует стариков маленький Коленька.

И все годы стараются Михаил Васильевич и Надежда Порфирьевна беречь доброту и уважение друг к другу.

– Он куда уйдет, я уж без него не могу, встречать его иду, – ясные газа Надежды Порфирьевны затягиваются непрошеной влагой.

– Благодарны мы судьбе за жизнь, – снова повторяет Михаил Васильевич.

А я размышляю о богатстве души наших людей, их бесконечной незлобивости, мудрому умению все расставить на свои места и помнить только хорошее, умению сохранить в себе любовь. Посудите сами, оба из раскулаченных семей, детство окрашено горем и голодом, а вот, поди ж ты, ни обиды, ни отчаяния. Лишь благодарность за то, что жизнь была. Такая, какая есть. Долгих вам лет, уважаемые земляки, с еще одной вас победной весной!

Раиса Половинко