По трассе жизни

Что лучше всего характеризует состояние человека, возраст которого перевалил за восемьдесят? Глаза… Руки… Взгляд у Михаила Александровича цепкий, увесистый, а кисти, как ударная часть древнего кистеня – полны скрытой силы. И это несмотря на то, что годков Михаилу Александровичу уже восемьдесят три. А еще по рукам героя нашего рассказа можно изучать историю страны, которая называлась Союз Советских Социалистических Республик. Все крутые повороты этой истории, все рытвины отпечатались на этих руках навечно. Родился Михаил Александрович Клочков в 1927 году. О детстве своем вспоминает скупо, будто и не было его совсем, а вот об учебе в «ремеслухе», о дальнейшей работе рассказывает уже во всех подробностях. – Учился я на моториста. А когда началась война, уже плавал на «Пилоте» – корпус деревянный, машина «Дейтц», 110 лошадей, трехцилиндровая, двухтактная. Ходили до Нового Порта, таскали под бортом баржу-изотерму (пазухи в бортах забиты льдом) с рыбой. Сопоставив даты, выясняем, что помощнику моториста «Пилота» было тогда 14 лет. – А война началась, на фронт меня не брали – молодой еще. Работал, пока не вошел в призывной возраст.

Михаил Клочков был призван в ряды Вооруженных Сил 16 ноября 1944 года. Великая война близилась к завершению, но фронт по-прежнему требовал подкрепления. И они шли… – Транспорта тогда в городе почти не было, река встала в лед, и нас отправили в Тюмень пешком. Уходили от драмтеатра, играл духовой оркестр. Под «Прощание славянки» мы и по-шли… Было четыре лошади, запряженных в сани. На них везли вещи и тех, кто уже идти не мог.

В Тюмени новобранцев-тоболяков распределяли по воинским частям и направлениям.

Семнадцатилетний солдат Клочков имел дефицитную по тем временам гражданскую специальность и приличный стаж механика и шофера, а потому направлен был не на фронт, а в тыловой Алтайский край на службу в автобат. Стоит заметить, что неотвратимость советско-японской войны была руководству страны очевидна, а потому легендарный Чуйский тракт (дорога на Монголию) обретал двойное стратегическое значение.

– Моста через Бию тогда еще не было. Деревянные понтоны, которые сводились два раза в сутки для того, чтобы машины проходили… Знаменитая трасса была, Чуйский тракт, и опасная.

Про ту знаменитую трассу мы разговаривали долго, даже песню припомнили про Кольку Снегирева… Говорили и о машинах тех времен. – Начинал я на «полуторке» – это еще в Тобольске. А потом были ЗИС-5, ЗИС-50 и 150. Ездил на «Студебеккере», «Шевроле», «Додже». Из наших машин лучше всех был ЗИС «полтинник», а так-то лучше «Студера» ничего не было.

Война закончилась, но младший сержант Клочков продолжал «тянуть действительную». За шесть лет ее Михаил Александрович гонял тяжелые грузовики под Омском и Новосибирском. Затем «ушел на Ангаро-Ленский тракт»… Нынешним водителям, воспринимающим каждую выбоину в асфальте, как личное оскорбление, ни за что не поверить в то, что по тем дорогам можно было ездить. И не просто кататься, а перевозить серьезные грузы в срок и без потерь… И если ты как-нибудь зимой встал на том «Ангаро-Ленском», то надежда только на срочный ремонт своими силами или случайную (очень случайную) попутку…

Наверное, потому и песни про тех шоферов сочинялись сильные, не в сегодняшнем мурлыкающем авторадио стиле. Вспомните: «Я полтинник, а ты – двухгривенный, я – герой, а ты – мошкара» («Баллада о МАЗах», Михаил Анчаров) или: «Назад – пятьсот, вперед – пятьсот. Сигналим зря – пурга и некому помочь» у Высоцкого.

Впрочем, довольно лирики… С какой песней на устах входил демобилизованный Михаил Клочков в родимый дом в апреле 1951 года, история умалчивает. Известно, что снова сел он за руль родимой (первая машина, как первая женщина) «полуторки» и принялся наматывать километры по местным лежневкам, грунтовкам да булыжникам.

– Закончил ШКС (школа командного состава при Рыбтресте), получил диплом судоводителя. Ходили в Ханты, Малую Бичу… Потом работал на РБТ и за пятнадцать лет наработал на именные золотые часы и орден Трудового Красного Знамени.

С речных трасс Михаил Александрович вернулся на сухопутье. Много лет работал в автобазе № 1 в должности контрольного механика. В этом же качестве пришел на Тобольский нефтехимический комбинат. В транспортном цехе до сих пор вспоминают «дядю Мишу» – надежного специалиста и хорошего человека.

В 1987 году вышел на заслуженный отдых Михаил Александрович Клочков – шофер, механик, судоводитель, солдат. Перенес инфаркт, побывал, как он сам выразился, «в палате смертников», выжил благодаря природной крепости организма и великой силе воли. И еще благодаря главному человеку в своей жизни – Клавдии Петровне, с которой они вместе вот уже 55 лет.

– Клавдея у меня тоже ветеран. У нее одна только запись в трудовой – 43 года работы в ателье. Во время войны они вязали для армии носки и рукавицы. А теперь вот живем – песни поем да цветы выращиваем.

Долгих вам лет жизни, Клавдия Петровна и Михаил Александрович. Да будет длинна дорога ваша… Длинна и счастлива.

Дмитрий Карасиер, Юрий Попов (фото)