Когда приходят воспоминания...

Всегда радует, когда в редакцию люди присылают отклики на напечатанные материалы. Руфина Семёновна Устинова не смогла остаться равнодушной к заметке «При свете лампы керосиновой», автором которой была Р. Сизова:

– Прочитала и сразу нахлынули воспоминания. В «керосинке» работала продавцом Чуйкова Екатерина. Помещение не отапливалось, надо было восемь часов стоять на холоде, иногда уходила греться в сторожку, что находилась около магазина. Керосин выдавали строго по норме — три-четыре литра в одни руки.

В своём письме Руфина Семёновна рассказывает, что в 1941 году ей исполнилось восемь лет, пошла девчонка в первый класс, учились в две смены, сидели по три человека за партой. В классе больше 40 человек было. На уроках сидели одетыми, писали чернилами из сажи на книгах, через строчку напечатанного текста. Начальную школу заняли под госпиталь, в котором дети давали концерты для раненых. На баяне играл Володя Курбацкий, солисткой была Нина Мачулис.

Нелегко приходилось в быту, но тогда на эти мелочи никто внимания не обращал, все так жили: «В бане мылись с лампой без стекла, махнёшь нечаянно рукой — она потухнет, рядом лучинка, снова зажигаешь». Больше 40 лет проработала Руфина Семёновна в районной больнице. Молодой девчонкой пришла туда в 1954 году:

«На улице Ленина, где сейчас стоит угловой дом рядом с банком, располагались больничные корпуса – избушки. Терапевтическое отделение, хирургическое, роддом, между ними – лаборатория. В каждом отделении по 5-6 печей. Чтобы было тепло, надо было дров напилить, а их двухметровыми чурками привозили. Носили воду вёдрами. По одной печи топилось постоянно, там грели воду для мытья больных, кипятили шприцы, инструменты, стерилизовали постельное бельё, пелёнки. В утюг накладывали углей, и санитарка Шустова Сара Лазаревна гладила, готовила на смену халаты, косынки для персонала. Очень тяжело было работать в хирургическом отделении и роддоме. Свет был только до 12 часов ночи, всё остальное время использовали опять же керосиновые лампы. Готовили их днём, а за ночь они становились чёрными от копоти. Роды принимали тоже с лампами. В одной руке несёшь новорожденного, в другой «керосинку» держишь, а вокруг – темнота. Принимали тогда до 700 родов в год, младенцев укладывали на кровать, как полешки, один к одному. Единственная палата была с детскими кроватками, там печи топили постоянно, но всё равно было прохладно. Однако инфекций не «подхватывали», детишки рождались — настоящие богатыри. Многие сейчас работают докторами. А тогда в хирургии врачом-гинекологом была Р. И. Обухова, акушерками Р.Н. Большакова, Е.А. Турнова. Была одна операционная, оперировал хирург В.П. Беккер, операционная медсестра – Анна Столбова, санитарочкой работала Алла Столбова. Здесь же, в операционной, вела забор крови, делала больным переливание Г.М. Чевжик. Окна в операционной находились очень низко, до половины стёкла забеливали известью. Идут из кино люди, видят, что в операционной или родовой горит свет – встают и смотрят, часто санитарки отгоняли таких зевак.

Расскажу случай, тоже связанный с керосиновой лампой. Привезли в отделение мужчину, пострадавшего в аварии. По дороге в больницу он скончался. Санитары на носилках заносят в хирургию, врач его с лампой осматривает, а сестра со шприцем бежит, вводит лекарство внутривенно, и только тогда поняли, что к чему...»

Своё письмо, Руфина Семёновна Устинова заканчивает так: «Я бы хотела, чтобы молодые врачи, медсёстры прочитали мою заметку и были чуть внимательнее, чувствительнее к горю больных и их родственников. И вспомнили старшее поколение Л.Н. Кузнецову, Т.И. Веренчук, В.Е. Малышкину, К.Е. Бетехтину, Г.С. Радионова и многих, многих других, тех, с кого начиналось здравоохранение Голышмановского района».

Подготовила Ирина ШАДРИНА