История и ее тайны

Есть такие истории, что и вспоминать-то не хочется. Одна из них – весь период царствования последнего из Романовых (подчеркиваю – весь). Там, на мой вкус, все невесело – от начала (коронации) и до конца (а история та продолжается по сию пору). И я ни за что не обратился бы к этой теме, когда бы не одна встреча.

У решетки «Дома свободы»

Туристы охотно приезжают в подгорную часть, дабы посетить кабинет-музей последнего российского императора, ставшего в нашем городе просто «гражданином Романовым». Фотографируются на память, обсуждают, иные размашисто крестятся на ближние купола Захария и Елизаветы. Но этот человек… Не было при нем пышного эскорта, и внешность незнакомца была скорее обычной, но чем-то он отличался от других.

Он стоял у ограждения территории «царского дома» и смотрел сквозь решетку на «козелки» для распилки дров. Смотрел, не обращая внимания на убогость подделки, и отчего-то ясно было, что видит он сейчас совсем не то, что видим мы, местные, на что обожают глазеть туристы. Отношение было в этом взгляде-наблюдении. Очень личное отношение. «Монархист, наверное, – подумал я, – или очередной «потомок»».

Повязанные историей

О последнем из царствовавших Романовых, о семье его и о слугах город наш знает хорошо. А уж историю о восьмимесячном «тобольском сидении» расскажет, наверное, всякий здешний школьник.

Любят у нас еще и сказануть этак многозначительно: «Город, не убивший царя». Обожают подпустить тумана по поводу несметных сокровищ, оставшихся в тайных местах Тобольска и его окрестностей, да намекнуть на то, что «царевич-то спрятан был в скиту таежном, а на убой другого мальчонку отправили – из тутошних».

А отчего, скажите, столько былей да небылиц вокруг одной, не самой кровавой, заметьте, истории из 1918 года? Почему даже останки, найденные близ Екатеринбурга, общество не может постановить однозначно «царскими»?

И вот здесь мы обратимся к незнакомцу, которого на время оставили у решетки. Все дело в том, что те самые останки – фрагменты скелетов – он не просто видел и держал в руках, но детально исследовал в течение многих лет.

Рассказ профессионала

Наш незнакомец оказался не «потомком», не монархистом, но человеком широко известным в мире судебной медицины, светилом мирового уровня. Знакомьтесь – Виктор Звягин, доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделом Российского центра судебно-медицинской экспертизы.

– Для меня эта история началась в 1991 году. Знал, конечно, об убийстве царской семьи, о найденных останках, но профессионального участия в экспертизе не предполагал. Был в отпуске, занимался рытьем погреба. 16 июля к нашему дачному участку подкатило несколько черных «Волг» с правительственными номерами. Вышли из этих машин люди и заявили: «Забираем вас в Свердловск на исследование неких останков». Ну, я «поднял руки вверх» и, хотя погреб был недокопан, подчинился.

Когда прибыли на Урал, то подробностей того давнего дела мы, конечно, не знали (тогда вообще мало кто знал об этом). Стали изучать имеющиеся документы, исследовать непосредственно материал.

Работа проходила в тире Верхне-Исетского отделения милиции. Все это уже – в рамках возбужденного уголовного дела по факту обнаружения останков, в статусе государственной комиссии.

Через несколько дней мы закончили составление протокола осмотра. Имея на руках постановление о назначении экспертизы, я улетел в Москву. Сдал документы в институт и тотчас же улетел в Петропавловск-Камчатский.

На сломе эпох

На Камчатку Виктор Николаевич отбыл не по делам «царской семьи», а потому, что еще до начала уральской экспертизы дал согласие на участие в работе советско-датской экспедиции по поиску и исследованию останков капитан-командора Витуса Беринга. А пока наш собеседник работал на краю Земли, в столице произошел государственный переворот 1991 года.

– Несколько дней мы наблюдали по телевизору за этой плохо отрепетированной «опереттой». Ужасно было, что в результате внутреннего дележа власти гибли на улицах люди. А еще в это время закрывались по политическим причинам те или иные научные направления.

НИИ, в котором тогда трудился Виктор Звягин, был «союзного подчинения», а все документы по экспертизе останков в августе внезапно передали Бюро судебной медицины РСФСР. – Первое время мы еще участвовали в исследованиях, но мешало административное разделение ведомств. И в мае следующего года я сказал, что отказываюсь работать в таких условиях, и отошел от этого дела. Я ведь не политик, не администратор – работал как эксперт в рамках уголовного дела. А дело на глазах становилось политическим.

Время шло, комиссия работала, но объем доказательств в пользу версии о «царственности» останков был недостаточным. В 1995 году принимается решение об объединении научно-исследовательского института и республиканского Бюро. Все раздоры остались в прошлом, появилась новая экспертная комиссия во главе с генералом Томилиным. Вернулся к прежней работе и наш собеседник.

– В 1997 году Генеральной прокуратурой было принято решение об отправке следственной группы в Екатеринбург. В составе той группы был и я.

Кропотливо и тщательно

До этого решения все исследования проводились на месте, и что самое главное, они не были лабораторными. Практически не проводился спектральный анализ, молекулярная генетика делала тогда первые научные шаги и не могла обойтись без «забугорной» помощи. В конце концов, было принято решение о челночном формате работ – материалы вывозятся в Москву, исследуются и транспортируются обратно. Все согласно описи, с многочисленными подписями и печатями.

– Сроки были очень жесткие, а работа кропотливая и ответственная. Мы работали по 16 часов в день, проводя исследования в полном объеме, включая изучение биохимических факторов, спектральные характеристики, молекулярные области и так далее. Исследовались одежда, обувь и даже земля с места захоронения и из Санкт-Петербурга.

Именно наше исследование опровергло версию о некой местной семье, закопанной под видом царской. Результаты анализов показали, что группа содержит свинец, а это – следствие длительного накопления в том регионе, где они проживали. В почве и воде Екатеринбурга свинца практически нет, а согласно геохимическим картам и взятым нами образцам земли и воды под Петербургом свинца предостаточно.

Спектральные исследования обнаружили уникальность одного скелета по содержанию олова. А, как известно, Александра Федоровна свое детство провела у бабушки, королевы Виктории, на острове, где есть прямые выходы олова. Да и со времен античности Великобритания называлась оловянными островами.

Мы долго еще беседовали о причудливой «мозаике», которую пришлось складывать экспертам по делу об останках царской семьи. Этакому историко-политико-криминалистическому «панно», где смальтой служили не только фрагменты скелетов, полуистлевшие детали одежды, почва и черепки сосудов из-под кислоты, но и исторические факты, подтасовки их, реальные и фальшивые документы, протоколы и мемуары.

Фактов и доводов, приведенных Виктором Николаевичем, хватало на целую монографию, убедившую бы любого скептика. Однако это самое «бы» все-таки мешает некоторой части общества принять выводы комиссии о подлинной принадлежности останков фамилии Романовых. Не знаю, как вы, а я не стану гадать-предполагать, чьи останки упокоились в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Здесь не помогут доводы pro et contra от самых маститых ученых. Этот вопрос не решит уже самая беспристрастная следственная комиссия. Здесь простая дилемма: верить или не верить. Очень простая… Невероятно сложная. И возможно, что именно об этом думал Виктор Звягин, лауреат национальной премии «Призвание», стоя у решетки «Дома свободы». На бывшей плац-парадной площади славного города Тобольска.

Дмитрий КАРАСИЕР