Звени, мой бубенчик…

Похоронили Бориса Павлова… Помянули… Некрологи напечатали в газетах… Все сделали, про все сказали – Вечная Память поэту.

Несмотря на разнообразные таланты, он был, прежде всего, Поэтом. И не потому, что любил рифмовать – просто так от рождения устроилась душа его. И потому первое, что вспомнилось при получении печальной вести, – это стихи. Точнее, история, с ними связанная.

Дело было лет двенадцать тому назад. Встретились с Борисом Петровичем за столом и, как водится, про стихи да музыку беседу завели. Кто-то что-то сказал «за Башлачёва», а Петрович отреагировал:

– Великий был поэт, но уж больно мрачный – жизнь не любил…

А я в ту пору завсегда с плеером ходил, и кассета (я ж говорю – давно было дело) с песнями СашБаша являлась величиной неизменной.

Словом, в перерывчике между первой и второй отыскал песенку под названием «Похороны шута». Послушай, говорю, Борис Петрович. А там:

Смотрите – еловые лапы грызут мои руки.

Горячей смолой заливает рубаху свеча.

Средь шумного бала шуты умирают от скуки

Под хохот придворных лакеев и вздох палача.

Лошадка лениво плетется по краю сугроба.

Сегодня молчат бубенцы моего колпака.

Мне тесно в уютной коробке отдельного гроба.

Хочется курить, но никто не дает табака.

И он слушал. И вся та история песенная отражалась в глазах его. И как и в тех стихах: «Старая скучная драма легко обращалась в новый смешной анекдот».

Возьму и воскресну! То-то вам будет потеха.

Вот так, не хочу умирать, да и дело с концом.

Подать сюда бочку отборного крепкого смеха!

Хлебнём и закусим хрустящим соленым словцом.

Прослушал до конца. Перемотал и ещё раз… Потом процитировал тихо, почти неслышно – не для нас, для себя

Еловые лапы готовы лизать мои руки.

Но я их – в костёр, что растет из огарка свечи.

Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки?

Звени, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!

– Ты оставь мне эту кассетку, – сказал Борис Петрович при прощании... С тех пор мы встречались ещё не раз. И про многие песни вели разговоры, разные стихи припоминали, но когда несколько дней назад голос из телефона сообщил: «Боря умер», первым, что вспомнилось, были слова той самой песенки

А ночью сама притащилась слепая старуха.

Сверкнула серпом и сухо сказала: «Пора!»

Но я подошёл и такое ей крикнул на ухо,

Что кости от смеха гремели у ней до утра.

И все-таки его пора пришла. Ушёл от нас Дед – ушёл в страну вечного джаза… В Тобольске стало меньше на одного поэта… Вечная Память.

Дмитрий КАРАСИЕР, Юрий ПОПОВ (фото)