СМИшная акция: "Социальную помощь вызывали?"

В каких условиях живут дети с ограниченными возможностями здоровья и как помогают их родителям соцработники и педагоги

С бригадой выездной службы комплексной реабилитационной помощи несовершеннолетним и их семьям мы выезжаем по адресам.

Для Гульназ Авазбакиевой, заведующей отделением дневного пребывания несовершеннолетних с ограниченными возможностями здоровья социально-реабилитационного центра и её коллег – медсестры-массажистки Валентины Масленковой, педагога-психолога Руслана Ильясова, педагога Гульзифы Хакимовой это было делом привычным. Мы же открывали для себя то, с чем раньше не приходилось сталкиваться.

В путь мы отправляемся на новеньком автомобиле, приспособленном для перевозки инвалидов. Едем по адресам двух семей, воспитывающих детей-инвалидов.

– В нашем отделении дневного пребывания открыто десять мест для детей-инвалидов, – вводит нас в курс дела Гульназ Максовна. – Соответственно, в год здесь могут пройти курс реабилитации 120 ребятишек. В городе же проживает порядка 380 детей, которые в этом нуждаются. Охватить всех не получается. У одних очередь не подходит, другие по состоянию здоровья не могут посещать центр. Вот мы и выезжаем на дом. Если есть медицинские показания, наша медсестра проводит для них курс массажа на дому. Педагоги проводят с детьми занятия, развивающие интеллект и мелкую моторику рук.

Часто с нами выезжает юрист и консультирует родителей по различным вопросам. Если же юрист с нами не едет, как сегодня, то мы записываем вопросы, возникшие у родителей, которые потом передадим ему, или же приглашаем их на приём к юристу. В основном практикуем выезд в семьи, где дети с диагнозом ДЦП, опорники, лежачие. Заодно обследуем условия, в которых воспитывается ребёнок, проверяем выполнение индивидуальной программы реабилитации, выданной бюро МСЭ, беседуем с родителями, чтобы узнать, какие у них возникли проблемы, и можем ли мы посодействовать их решению.

Первая остановка у дома № 66 по переулку Рощинскому. Здесь с мамой, старшей сестрой и прабабушкой живёт Аркаша Калганов, ребёнок-инвалид. Ему диагностируют сильную форму ДЦП с девяти месяцев, так что с инвалидным креслом он уже сроднился, как ни парадоксально это звучит. Но мама не опускает руки и борется за своего ребёнка, стараясь изо всех сил не допустить ухудшения состояния его здоровья, надеясь на лучшее.

Аркаша добрый, приветливый, улыбчивый мальчик, гостям всегда рад. Обрадовался и нашему приходу. С большим энтузиазмом позанимался с педагогами, охотно согласился на массаж рук. Ну, а мы тем временем пообщались с его мамой Оксаной. Отец ребёнка, как это чаще всего бывает, испугался трудностей и «растворился». Так что все тяготы легли на плечи матери, да ещё бабушки с дедушкой, без помощи которых им бы не выжить. Мальчику сделали две операции (на спонсорские средства). После первой он стал нормально умственно развиваться, начал говорить, после второй стал заниматься в коррекционной школе (педагог приходит к нему на дом). Но мальчик растёт и в связи с этим нуждается в новых операциях в виде лазерных надсечек на мышцах по методу Ульзибата. Если их не делать в период роста, у него сведёт мышцы, и он может даже оказаться обездвиженным. Стоимость одной операции: 35–40 тысяч рублей. Для семьи Калгановых это неподъёмная сумма. Значит, надежда только на спонсорскую помощь.

Когда мы, попрощавшись с Аркашей и его мамой, вышли на площадку, в нос ударило таким зловонием, что невольно захотелось побыстрее оказаться на улице. «Вот так мы и живём, – вздохнула Оксана. – С одной стороны, хорошо, что первый этаж, так как сын колясочник. Но, с другой, мы вынуждены терпеть подобные запахи и сырость, распространяющуюся из подвала, а Аркаша у нас к тому же ещё и астматик. Куда только не обращались. Воз и ныне там». Ситуация с подвалом в доме № 66 по переулку Рощинскому явно не здоровая. И в интересах Аркаши и других жильцов первого этажа в ней надо разобраться соответствующим инстанциям. Едем дальше – в гости к Зарине Кашаповой. Семья девочки с диагнозом ДЦП живёт на четвёртом этаже. Ещё недавно Зарина не могла самостоятельно передвигаться. После проведённой операции, которую профинансировал город по распоряжению главы администрации Ивана Оленберга, у девочки прогресс на лицо. Она не только стала самостоятельно ходить по квартире, но и под наблюдением старших, держась за перила, спускается по лестнице. Теперь на прогулки она может выходить с бабушкой или мамой. До сей поры же её на руках выносил на улицу отчим. А так как он человек работающий, прогулки нельзя было назвать частыми. Зарина счастлива от того, что может ходить, пусть пока нетвёрдо и неустойчиво, но может. Свои успехи она и нам продемонстрировала. Как и Аркаша, девочка учится в коррекционной школе, тоже находясь на домашнем обучении. Возможно, их успехи по сравнению со здоровыми детьми и малы, и развиваются они медленнее, но всё же есть. Думаю, ещё немного, и Зарина начнёт читать. А это уже окно в мир.

Зарине Кашаповой нужна ещё одна операция, что позволит закрепить имеющийся результат и, возможно, ещё улучшит состояние её здоровья. Средств на операцию родителям, а мама Зарины находится в отпуске по уходу за второй маленькой дочуркой, самостоятельно не собрать. И в этом случае речь идёт о 40 тысячах рублей. Проблем у обеих семей, воспитывающих детей-инвалидов не мало. Но покидали мы их с лёгким сердцем, видя, что дети окружены любовью и заботой, чувствуют себя желанными, уверены, что близкие всегда будут радоваться их маленьким успехам, что в семье они по-своему счастливы.

Мы же отправились под гору по поступившему сигналу. По указанному адресу должна была проживать мама с новорождённым, выписавшаяся из перинатального центра. Эта семья не благополучная, у матери уже далеко не первые роды, трое детей умерло. Так что контроль и помощь этой семье просто необходимы. Судя по всему, мама любит заглядывать в бутылку. Но встретил нас амбарный замок на двери, и мурлыкающая кошка. Над дорожкой свисали спелые ягоды малины. Где мамочка с детьми, выяснить не удалось.

Последняя точка нашего «вояжа» – перинатальный центр. «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних работает ещё и по программе «Первый шаг», помогая семьям, имеющим детей, подверженных риску задержки развития от первого месяца жизни и до трёх лет, – поясняет Гульназ Максовна. – Это могут быть дети из семей, относящихся к группе риска, недоношенные, с экстремально низкой массой тела, со стойкими нарушениями здоровья, с выявленными отклонениями в развитии. Для этого при центре с 2010 года работает «Служба ранней помощи», которая делает всё, чтобы минимизировать отклонения в состоянии здоровья детей и избежать детской инвалидности. Услуги наших специалистов для семей, вступивших в программу «Первый шаг», абсолютно бесплатны».

В перинатальном центре наши спутники предложили вступить в программу двум мамам, чьи дети имеют отклонения в здоровье. Фамилии наших героинь из морально-этических соображений я называть не стану. Светлана в пору детства не раз попадала в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних. Она происходит из многодетной малообеспеченной семьи. В настоящее время родителей уже нет в живых, на дом, оставшийся от матери, дабы не ссориться с братьями, сёстрами, она не претендует, хотя и не выписывается оттуда, чтобы не потерять социальный статус. До сей поры Светлана с мужем и старшей дочкой жила у его родителей. Но невестка пришлась им не ко двору. И молодым предложили подыскать себе жильё. А тут ещё перед самыми родами муж решил бросить Светлану.

Беременные женщины, как известно, весьма ранимы и впечатлительны. Светлана, представив себе, как останется на улице с двумя детьми, впала в отчаяние. Переживания матери отразились и на новорожденной, у которой была отмечена асфиксия. Муж одумался, вернулся, попросил прощения. Семья воссоединилась, но пока не ясно, где они будут жить. А ребёнку явно понадобится помощь специалистов. Так что «Первый шаг» – это как раз для них.

Если Светлана и её история вызвали у меня чувства сострадания, материнской жалости, то по отношению к другой родительнице – Ирине я вообще ничего не испытала. По мне, так лучше бы она сразу написала отказ от ребёнка, удочерила бы её девочку благополучная семья, и у ребёнка бы появился шанс. Но Ирина, лишённая на двоих детей родительских прав, слабо вспоминающая про третьего ребёнка, воспитывающегося у дальних родственников, бьёт себя в грудь и уверяет, что от дочери ни за что не откажется, хотя им и идти-то по сути некуда.

Ирина вела асоциальный образ жизни, по просту говоря, бомжевала. Судя по отёкшему лицу, и от бутылки не отказывалась. В подвалах и на чердаках правда не ночевала. Она даже бравирует тем, что на ночлег всегда устроится. «Мы с дочерью без труда найдём, где жить, – говорит Ирина. – А если вы нам поможете отца ребёнка найти, то, может, и у него поживём. На время можем и в епархии устроиться».

С последним вариантом она явно дала маху. Едва ли даже из чувства христианского милосердия пьющую, неопрятную женщину, норовящую вставить крепкое словцо, хающую всех окружающих, долго бы стали терпеть в епархиальном общежитии. Если и оказывать этой семье помощь, то начинать надо с её главы.

Что же касается наших спутников, они ко всему привыкли, и готовы были принять активное участие в судьбе горе-мамашки. И ей предложили вступить в программу «Первый шаг». Обещали подобрать в центре одежду для неё и малышки, а также обеспечить её на первое время пелёнками. Провели с Ириной беседу. Наверняка их знакомство будет долгим, если, конечно, женщина не уедет из города.

Наша дружная команда возвращалась в центр, бурно обсуждая итоги поездки и то, чем ещё можно помочь Ирине с младенцем.

Анна ЩЕРБИНИНА